Пропавший брат

Алтайская жакерия

Петрик и Володя вошли в сени и приоткрыли дверь. С порога они увидели: в большой комнате стояли два длинных стола, две скамейки, а на стене висела карта Алтая. Борис Петрович, сидя за столом, разговаривал с человеком в форменной фуражке техника.

— Селитра есть на Зыряновском руднике! — говорил он. — Оттуда ее завтра привезут. Сера имеется, угля сколько угодно. В чем же дело?

Техник оправил усы:

— Так-то оно так. Только дело это для меня неподходящее. Я ведь по строительству больше.

— Ерунда! Я помогу. Только поскорее оборудование мастерите. Материалы требуется в порошок превратить. Понимаете? Жернова надо приспособить, что ли? А?

— Увольте, товарищ! — челюсть техника задрожала. — Я человек семейный. Старуха-мать на шее.

— Точка! — закричал Борис Петрович. — Завтра чтоб все было сделано!

Техник торопливо выскочил в сени и чуть не сшиб Петрика с ног. Ребята вошли. Пирожников поднял голову и от неожиданности свистнул.

— Петрик! Володя!

— Здравствуйте, Борис Петрович!

— Что за черт! Да какими судьбами вы здесь?

— А мы думали, вас расстреляли! — сказал Володя.

— Невероятная вещь! — бормотал удивленный комиссар. — Сон! Мираж!

Петрик подробно рассказал, как ему в день обыска удалось узнать у воинского начальника местонахождение Бори, как они искали брата в Усть-Каменогорске, как ехали на броненосце «Меркурий» и как попали в плен к партизанам.

— Нам надо в Маралиху, — сказал Володя. — Далеко это отсюда?

— Маралиха? — Борис Петрович подошел к карте и ткнул пальцем. — Вот здесь. Порядочно все-таки.

— Вы нас туда отправите?

— Ну, конечно. О чем разговор.

— А это что у вас за вывеска? — полюбопытствовал Петрик. — На крыльце.

— Отдел агитации, — ответил Борис Петрович. — Здесь мы пишем листовки, а после их отправляем по деревням, где еще уцелела колчаковская власть.

— А воевать вы ходите? — спросил Володя.

— Сейчас нет.

И Борис Петрович, отвернув рукав, показал забинтованную руку.

— Пуля насквозь прошла, рана еще не затянулась. Фельдшер сказал, скоро заживет.

Вечером Петрик и Володя поужинали с Пирожниковым и легли спать на сеновале. Утром Борис Петрович посадил ребят за работу.

— Надо переписать вот эту бумагу! — сказал он. — Копия письма замученных в тюрьме коммунисток. Хорошо бы экземпляров десять. Постараетесь? А? Только поразборчивее, смотрите!

Пирожников оставил бумагу, а сам ушел в штаб. Петрик взял письмо. Оно было напечатано на пишущей машинке, должно быть, его часто читали: бумага сохранила многочисленные отпечатки грязных пальцев.