NWT. Три путешествия по канадской Арктике

Однако отделаться от нас было не так-то просто. Мы дозвонились до шерифа, и шериф как лицо, действительно отвечающее за соблюдение порядка на подведомственной ему територрии, убедительно доказал, что носит свою замечательную звезду отнюдь не только для украшения. Он принял самые экстренные меры, вызвал машину со специальным подъемником и отправил ее вместе с нами к месту происшествия.

Каково же было наше удивление, когда на полдороге мы встретили наш «додж», изрядно припадающий на правое переднее колесо. Ульрику, оказывается, удалось разобраться в инструкции и извлечь запаску. Диаметр этой запаски был меньше диаметра остальных колес, и поэтому наш «додж» так странно прихрамывал. Тем не менее мы доехали до гаража, и там нам заменили оба передних колеса. Все это обошлось нам в 140 долларов, что было действительно очень дешево, особенно с учетом времени суток.

Вскоре мы уже добрались до канадской границы, где нас остановил довольно занятный человек – очевидно, пограничник. Всем своим поведением он выказывал такие спокойствие, уверенность, и, я бы даже сказал, доверчивость, то есть черты характера, совершенно не свойственные его положению защитника неприкосновенности священных границ Канады, что я поначалу засомневался, а пограничник ли это.

Дальнейшее поразило еще больше – он даже не попросил нас выйти из машины, а только, посветив фонариком, спросил: «Кто там есть? Куда вы едете?». Мы объяснили. Паспорта требовалось показать только иностранцам. Уилл в это время спокойно почивал в спальном мешке, что было вполне естественно для предводителя такого ранга. Мы стали объяснять пограничнику, что мы – участники экспедиции: вот это Ульрик, вот это я. На вопрос: «Кто же третий?» из мешка последовало: «Я третий».

– Откуда он?

– Из Америки.

– Ну, из Америки – нормально. Давайте ваши паспорта.

Взяв мой паспорт, в который был вложен авиабилет, и паспорт Ульрика, мужичок возвратился в свой офис за стеклом. Посмотрев и проштамповав наши паспорта, он вернул их нам, и мы поехали дальше, не задерживаясь на обязательном, как правило, после пограничного таможенном досмотре. Нас даже не стали досматривать, что, конечно, всех порадовало. Однако где-то на уровне подсознания я ощутил, что мой паспорт после проверки его канадским пограничником стал несколько тоньше. Проверка подтвердила мои подозрения: в паспорте отсутствовал авиабилет, хотя я и не был уверен в том, что до этого билет действительно там находился. В паспорте Ульрика билета тоже не оказалось, как не оказалось его и в сумке. Пришлось возвращаться, хотя надежд на то, что это пограничник забыл вложить билет в паспорт, у меня было немного.

В действительности же именно так все и оказалось. О том, что конверт с билетом ждет меня, должны были сообщить на следующей заставе, но я спохватился раньше, и все обошлось, хотя мелькнувшая было надежда на то, что удастся задержаться в Канаде сверх сроков, указанных в билете, мгновенно улетучилась.

В Виннипег мы прибыли рано утром и первым делом подкрепились, потому что после бессонной ночи едва держались на ногах.

Наш самолет вылетал в три часа дня, а перед вылетом мы должны были встретиться с еще одним участником экспедиции Томасом, индейцем из провинции Манитоба, приглашенным Уиллом по вполне прагматическим причинам. Присутствие в команде местного жителя избавляло нас от необходимости получать лицензию на отстрел карибу для пополнения продовольственных запасов. Местным жителям по закону охота разрешалась круглый год. Правда, по словам Уилла, за Томасом закрепилась слава большого любителя выпить. Может быть, и неспроста – в назначенное время он не явился. Это вполне могло означать, что искать его надо в тюрьме, потому что если он напился, то его могли туда отправить невзирая на наличие авиабилетов. Однако наши звонки в полицию оказались безрезультатными, и это давало определенный повод для оптимизма. Мы не очень беспокоились, поскольку не сомневались, что Томас в конце концов найдется.

Боинг-737 вылетел в Йеллоунайф, как и предполагалось, в три часа. Самолет был очень комфортабельным, и в полете удалось немного поспать. Летели с посадкой в Rankin Inlet – небольшом индейском поселке, расположенном на северном побережье Гудзонова залива. Здесь мы сразу почувствовали, что летим в верном направлении – температура понизилась до минус 30 градусов и задувал ветер. Часок посидели в зале ожидания среди местного населения и продолжили полет.

В Йеллоунайфе было потеплее – примерно минус 20 градусов. Нас встречал эскимос Агнус Кокни с женой. Уилл предполагал пригласить его в основной состав экспедиции. Агнус участвовал в составе международной команды Роберта Свана в экспедиции на Северный полюс в 1989 году, поэтому его опыт мог очень и очень нам пригодиться.

Агнус был замечательным художником и скульптором. В его доме, куда он неосмотрительно пригласил нас на постой, было много мастерски выточенных из камня скульптур – в основном разные животные и жанровые сценки из эскимосской жизни. У Ангуса два очаровательных ребенка – Джесси трех лет и Марика восьми месяцев. Его жена Триш – канадка, поэтому дети – полукровки с черными, чуть раскосыми глазами и великолепным цветом лица, какой обычно бывает только у детей от смешанных браков.

Естественно, с нашим прибытием приличный дом Агнуса в считанные секунды превратился в склад экспедиционного оборудования, спальных мешков, каких-то башмаков, маклаков, лыж и т. д., и т. д. Нам выделили предбанничек, в котором мы прекрасно разместились и могли спокойно паковаться. Совершенно неожиданно, но, к счастью, вовремя появился Томас – высокий темноволосый смуглый парень с удивительно мягкими для индейца чертами лица, которое украшал вполне славянский нос картошечкой без всякого намека на горбинку. Из его объяснений следовало, что он задержался в Виннипеге по семейным обстоятельствам.

Упряжки тем временем были на подходе к Йеллоунайфу, и мы предполагали что они воссоединятся с нами не позднее 15 марта.

Связь с экспедицией на этапе Виннипег – Йеллоунайф была отвратительной, поэтому мне нужно было по возможности реконструировать антенну. Для этого был необходим медный канатик, однако мои попытки найти его далеко не сразу увенчались успехом. Я ходил по разным адресам, и везде люди были очень гостеприимны и внимательны ко мне, но помочь мне смог только местный радиолюбитель Кен Пук – мужичок лет шестидесяти пяти, которого я разыскал в конторе возглавляемой им фирмы. Эта фирма специализируется на оказании услуг по радиосвязи с отдаленными от столицы Северо-Западных территорий населенными пунктами, а также с экспедициями и различными организациями внутри городской черты. Офис фирмы – двухэтажное здание, буквально напичканное радиоаппаратурой, контрольными приборами. На крыше здания и во дворе было установлено множество самых разнообразных антенн. Неудивительно, что я смог найти здесь столь необходимые мне канатик и согласующий трансформатор. Все это обошлось мне примерно в 70 долларов, и я был очень доволен. Договорились с хозяином, что он возьмет на себя функции базовой радиостанции и обеспечит связь нашей экспедиции с остальным миром.

17 марта упряжки прибыли в Йеллоунайф.

20 марта, накануне выхода, мы провели пробный сеанс связи, отойдя от города на несколько километров. Все пока работало достаточно уверенно. Я изготовил антенну на диапазон 5 МГц с возможностью достаточно оперативного переключения.

Старт у нас был намечен на 21 марта на два часа дня, и мы действительно, как это ни странно, стартовали именно в это время. Собаки после почти тысячемильного перехода и последовавшего за ним недельного отдыха выглядели прекрасно. Погода была великолепной – солнце, температура минус 10 градусов, и неудивительно, что провожать нас в городской парк пришло столько народу, многие с детьми.

Детишки резвились вокруг собак, и, естественно, собаки были возбуждены. В результате, увы, не обошлось без эксцессов. Бэр – один из самых крупных наших псов – покусал ребенка. Вообще-то, ездовые собаки абсолютно не агрессивны по отношению к взрослым, даже совсем для них посторонним. Я в этом неоднократно убеждался сам. Однако по отношению к детям, особенно приближающимся к ним по неосторожности на близкое расстояние, они не так терпимы. Были случаи серьезных покусов детей и на ранчо Уилла во время массовых визитов публики. Поэтому мы всегда особо предупреждали родителей и просили не оставлять играющих детей без присмотра рядом с собаками. Скорее всего, такая избирательная агрессивность собак объяснялась тем, что дети, рост которых соизмерим с ростом собаки, расценивались последними как некая вполне доступная добыча, откуда и могла возникнуть опасная для ребенка ситуация, особенно, если ребенок дразнил собаку. В результате нашего и родительского недосмотра вчера во время проводов один из ребят был покусан. Возмущенная мамаша потребовала, чтобы собаке был сделан анализ на бешенство, и собаку сегодня забрали из упряжки и увезли на сноумобиле в Йеллоунайф. Обещали завтра привезти ее назад, если все будет нормально.

Все это, конечно, чрезвычайно печально и может, помимо всего прочего, обернуться большим штрафом. Уилл уже сталкивался с подобными проблемами, когда его собаки покусали ребенка.

Зато сегодняшний наш день можно назвать выдающимся. Сначала мы довольно медленно шли по озеру, так сказать, плелись нога за ногу, а точнее лыжа за лыжу, скользя с Ульриком по обе стороны от нарт. У меня опять отказало левое колено. Этого вполне можно было ожидать после такого бурного старта, когда пришлось долго бежать за упряжкой. Выйдя из парка, мы должны были пересечь практически весь город по холмам, переходя автострады по бесснежному асфальту. В результате такого продолжительного кросса по пересеченной местности в маклаках у меня, конечно, сбилось колено. Сказалась давняя травма сустава. Нога и сейчас побаливает, поэтому бежать я сегодня уже не смог, но на лыжах передвигаюсь пока еще более или менее нормально.

Поскольку мы предполагали, что до Сноудрифта – деревушки на противоположном, восточном, берегу озера, следующего пункта нашего путешествия, дорога будет хорошей – по крайней мере, так нам пообещали – карту мы доставать не стали. Тем не менее очень скоро она нам понадобилась, поскольку дорог оказалось слишком много. Карта, как и у всех уверенных и самоуверенных путешественников, лежала, естественно, на дне саней, и мы поленились ее вытащить, решив, что можно идти наугад в генеральном направлении.

Свернув через два часа с озера на какую-то замысловатую просеку, мы все дальше и дальше углублялись в дебри, причем след на этой просеке был только один – от «Бурана». Кувырканий было больше, чем достаточно, потому что уж слишком сложно путешествовать по узкой тропинке с гружеными нартами, когда каждый поворот крутой, нарты упираются, врезаются в какие-то деревья, ломаются, переворачиваются. Крики, стоны, собаки возбуждены, лезут все время не туда, куда надо, веревки путаются. Вдобавок к этому еще и снег глубокий по сторонам.