История Индии

В начале 1922 года, пытаясь переориентировать движение, он объявил о новой фазе гражданского неповиновения, которая должна была начаться в гуджаратском городе Бардоли и включала в себя полный отказ от уплаты налогов. Сидевшие за решеткой активисты приободрились. Индия вступала в решающую схватку. Затем внезапно Ганди призвал все прекратить. Сотрудничество индусов и мусульман и так висело на волоске. М. А. Джинна вышел из состава Конгресса, бойкотируя новые реформы и считая методы Ганди пустой болтовней. В далекой Керале каликутские и каннанорские мопла (мусульмане, происходившие от первых арабских торговцев, поселившихся на Малабарском побережье) подняли оружие против индусов и европейцев. На севере Мадан Мохан Малавия основал ревайвалистскую партию Махасабха, напоминавшую Арья Самадж. Его обвиняли в том, что он насильно подвергает мусульман индуистскому посвящению. Когда пришли новости из Уттар-Прадеша, прокатилась волна насилия. Был сожжен полицейский участок, и в огне погиб 21 полицейский. Для Ганди это стало последним ударом. Определенно, Индия не готова к самоуправлению. Он вернулся к прялке. Вскоре его арестовали за подстрекательство и приговорили к максимальному сроку заключения в шесть лет. Ганди смиренно принял приговор.

Отчасти из-за разочарования, отчасти из-за сорвавшихся надежд этого года Мотилал Неру и прочие смогли доказать в Конгрессе, что ограничения реформ можно выгодно использовать и что система рождает сварадж. Их стали называть свараджистами, они выступали за выборы и дутые должности и поддерживали линию правительства. Но вскоре сторонников Мотилала переиграли силы, представлявшие вице-короля и губернаторов, поэтому их пыл поугас, и они стали более активно сотрудничать с Конгрессом.

Так к 1923 году многие члены Конгресса растеряли энтузиазм, а мусульмане считали, что индусские соратники их предали. Еще хуже обстояло дело с халифатом. В 1924 году турок Кемаль Ататюрк сверг последнего османского султана и упразднил мусульманскую систему управления. Индийские мусульмане остались в таком одиночестве, в каком не бывали никогда. По словам известного историка, «их построили, а вести некуда». «Они направили свою повозку на полумесяц халифата, а в результате только прокатились по парку»^{384}. Обретя горький опыт, мусульмане Индии еще десять лет собирались с духом, чтобы объединиться вновь. К тому времени Али Джинна вступил в Мусульманскую лигу и идею халифата сменила идея индийского дар аль-ислама.

Пока Ганди томился в тюрьме, некоторые из его учеников, например Раджендра Прасад, продолжали бойкотировать правительственные должности и сосредоточивали усилия на социальной программе, столь дорогой их лидеру. С 1925 года в этой программу нашлось место образованию и помощи обездоленной части индийского общества, известной под названием «наприкасаемые». Ганди переименовал их в хариджанов (божьих детей). Тем временем Джинна отошел от обеих группировок Конгресса. «Коммунальный раздор», как называли индо-мусульманский конфликт, усугублялся. В 1926 году мятежи в Калькутте унесли более сотни жизней.

Британцы, весьма довольные ссорой националистов, ликвидировали две смущавшие их уступки: доступ к главным административным должностям и к руководящим постам в армии.

Когда Индия обрела финансовую автономию, значительная часть «теории каналов» стала неактуальна. Вскоре налоги на импортную одежду выросли настолько, что продукция ланкаширских фабрик перестала занимать первое место на рынке. «У британцев в Индии остались громадные экономические интересы, но появился принцип тарифной автономии, и дни былого экономического империализма закончились»^{385}.

Политические достижения оказались более спорными. Реформы Монтегю — Челмсфорда предусматривали реорганизацию и дальнейшее развитие «деятельного правительства» в течение 10 лет. В 1928 году парламентская комиссия под руководством сэра Джона Саймона собралась, чтобы проанализировать ситуацию и сделать выводы. Но «по недосмотру» в ней не оказалось ни одного индийца. Кроме того, консервативное правительство Болдуина прославилось своей непопулярностью, несмотря на реформы «Монтсфорда». По всей Индии комиссию встречали массовые демонстрации. Конгресс открыто ее бойкотировал, а Ганди, освобожденный по медицинским показаниям, вернулся в политическую борьбу.

Когда не помогли другие меры, британский снобизм вынес решение, на которое националисты отреагировали с редким единодушием. Опровергая доклад Саймона, Конгресс призвал провести съезд всех партий и объявить доминион Республикой Индия, подобно тому, как произошло в Канаде и Австралии. В конце 1928 года молодой Джавахарлал Неру провел в Конгрессе идею пурна свараджа — полного самоуправления. Это означало независимость. В декабре 1928 года Конгрес поднял зелено-бело-шафрановый флаг под крики: «Да здравствует революция!» Первый День независимости, увенчавший долгую борьбу против британской короны и утвердивший пурна сварадж, праздновался 26 января 1930 года.

Этот триколор и сейчас является флагом Индии, и, хотя независимости пришлось ждать 17 лет, праздник отмечается до сих пор. Но, по иронии, в тот день, когда родилась Республика Индия, Конгресс собрался в Лахоре — городе, который ныне относится к Пакистану и который по стратегическим причинам может стать его столицей. Зеленая полоса на флаге означает ислам, шафрановая — индуизм. Но Мусульманская лига для рождения республики не сделала ничего. Джинна покинул съезд после того, как его предложение об отдельной мусульманской «курии» отвергли. Он сказал тогда, что если не принять мер, то всех ожидает революция и гражданская война. Его слова восприняли как угрозу, но это было пророчество. Последующие десятилетия ушли на решение проблем политического устройства субконтинента, вытеснение британцев и наведение порядка в постколониальном мире.