Белый камень в глубине колодца

***

Тата согласилась. Неохотно, с хорошо различимым презрением, но она рассказала Тане все, что знала.

Трубка повисла на проводе, кричала голосом Таты: «Алло! Алло!», но Таня, споткнувшись по пути, кинулась в спальню, где в секретере, в белой сумке, как она помнила, хранились паспорта и деньги.

Денег не было. Ее паспорта тоже. Таня снова и снова перетряхивала сумку, тщательно обшарила шкаф, но паспорт не нашла. Куда он мог подеваться?

— Не это ищешь?

Мертвая от страха, Таня обернулась к двери. Дубровин-старший при полном параде улыбался очень неприятной улыбкой, обнажив тонкую полоску пожелтевших от курения зубов. Кончиками пальцев, за уголок, точно гадкое насекомое, он держал новый Танин паспорт.

Ей хватило ума промолчать, а не бросаться к нему с благодарностями.

— В Москву не пущу. — Алексей Кириллович сунул паспорт в карман. — Нечего тебе там делать.

— Откуда вы знаете про Москву?

— Ради безопасности приходится прослушивать телефоны. К слову, твоя вчерашняя беседа с гражданкой Макаровой здорово обогатила наш словарный запас.

Он откровенно потешался над ее глупостью.

— Ваша… монополия постаралась? — через силу спросила Таня.

— Не делай из меня злодея, Татьяна, я желаю тебе только добра, — внезапно сменил тактику Дубровин-старший, превратившись в самого доброго и участливого свекра на свете. — Нужен паспорт — забирай, да только, повторюсь, нечего тебе делать в Москве. Я узнавал про Ларионова: ему гарантируют инвалидность. Всю оставшуюся жизнь пролежит на печи, будет ходить под себя и пускать слюни, если кто-нибудь сердобольный не прикончит раньше.

— Почему вы не сказали?!

Свекор равнодушно пожал плечами.

— А кому от этого легче? Тебе? Или ему? Не думаю, что он придет в восторг, увидев тебя. Он и не человек-то, в сущности. Кусок мяса.

— Не смейте так говорить! — взвизгнула Таня. — Я знаю, это все вы!..

— Конечно, я. И Кеннеди убил тоже я, и в космос первым выходил тоже я, и наркоту твоему отцу подбросил я. Чего мелочиться? — хмыкнул он. — Ты сама-то в это веришь?

Она не знала, что ответить. Слишком многое на нее давило. Сплошная ложь, «черные схемы». Телефоны, которые прослушиваются…

Костя никогда не сможет ходить. Костя, который наверняка считает ее предательницей.

И никого, кто мог бы помочь.

— А, впрочем, почему нет? — Дубровин без предупреждения швырнул под ноги Тане документ. — Хочешь унизить вас обоих и нас заодно — поезжай. Только Володю с собой возьми. Одну он тебя все равно не отпустит.