Белый камень в глубине колодца

Глава 7. «В лесу родилась Ляночка»

Последнее утро уходящего года выдалось серым и сумрачным. За окном гнездились бурые, разжиревшие тучи, грозя то ли проснежиться дождем, то ли пролиться снегом.

Дубровин открыл глаза, смачно зевнул и уставился в сумрак хмуро и немигающе, как филин. Искал пыльные, советские еще электронные часы с зелеными цифрами. Часы нашлись, зеленые линии не сразу, но сложились в 527. Олег вспомнил, что у него сегодня выходной, и зарылся обратно в подушку.

Встал Дубровин уже глубоко за полдень. Умылся, привычно ощупал нос (тот хоть и болел меньше, но любил отекать по утрам и менять цвет до оттенка спелой сливы), оделся, сжевал на ходу парочку бутербродов и отправился раздавать подарки. Ларке — халат и банные тапочки (в ноябре купил, не пропадать же добру), Втуле — подарочный набор юного алкоголика: красиво упакованная коробка, а в ней — маленькие, с одеколон, бутылочки разномастного элитного пойла, которые Олег привез из Лондона.

Лара, несмотря на вечерний рейс до Еревана, потратила полчаса на изъявления восторгов и попытки впихнуть в Олега остатки диетической «оливьешки», которая в саму Манукян уже не лезла, но выбрасывать было жалко.

Паша бессовестно дрых, обняв руками подушку и пуская слюни в наволочку, поэтому открывала Дубровину очередная Пашина Люся, обернутая полотенцем, как голубец листом капусты, силиконовая кукла.

— Че звонишь так рано? — зевнула она. — Ты кто вообще?

— Дед Мороз в пальто. С Новым годом, Люся! — Олег вручил кукле подарок и отдал честь.

— Я как бы Илона, но спасибо. — Блондинка встряхнула коробку, прислушалась. Полотенце съехало, явив миру гимн пластической хирургии и бабской глупости. — Там что, бокалы?

— Духи, — серьезно сказал Олег. — Французские. Наслаждайтесь, а я пошел.

— Паше что-нибудь передать? — смягчилась Люся-Илона, поправляя полотенце.

— Поздравь его с праздником. Кстати, — Дубровин завертел головой в поисках опознавательных знаков, но увидел только криво прилепленную над зеркалом гирлянду и сувенирный колпак Санты на вешалке, — куда вы дели бабушку? Агнесса Юрьевна, душа моя, вы живы?!

— Олежка пришел! Олеженька мой! — гаркнули из дальней комнаты. — Олежа, забери меня отсюда! К тебе хочу! Павел!!! Отдай меня обратно!

Блондинка покрутила пальцем у виска. В спальне Втула, судя по звукам, ударился лысой башкой о прикроватную тумбочку, а хихикающий Олег презентовал Агнессе Юрьевне упаковку новых, на этот раз красных и желтых, бигуди, чмокнул старушку в сухую щеку и отбыл восвояси.