Белый камень в глубине колодца

Глава 5. Путь к сердцу мужчины. И одной женщины

На шестое утро своей холостяцкой жизни Дубровин решил, что питание стоит хоть как-то разнообразить, и вместо яичницы поставил вариться пельмени.

К делу он подошел со всей ответственностью: забрасывал полуфабрикаты в кипящую воду нежно и по одному, первые три минуты стоял над ними, как мать над дитятей, помешивая в кастрюле ложкой. Потом вспомнил, что забыл погладить рубашку, а когда спохватился и прибежал обратно, пельмени успели не только всплыть, но и начали вылезать из кастрюли с энтузиазмом Чужого. Один из них уже лежал в мутной лужице бульона, демонстрируя Олегу дырявое брюхо и неаппетитные внутренности. Остальные были на подходе.

Дубровин выключил конфорку, сел на табурет, который Втула неизвестно зачем приволок из гаража, и пригорюнился. Настала пора признать: в быту он полный… нет, не чайник. Чайнику положено греть воду, и делает это чайник хорошо. Тогда ноль. Или самец семги в брачном наряде, отощавший после нереста в реках. Лох то бишь.

Не то чтобы Олег был совсем беспомощным, прожил ведь как-то пять лет вдали от родительского дома плюс восемь с четвертью — до встречи с Лаурой. Только вот в общаге готовил в основном Паша, вполне съедобно и на двоих, а последние полгода сытой уютной жизни Олега здорово расслабили.

Времени на «сообразить» (или на «испортить») что-нибудь еще не оставалось. Дубровин плеснул в кружку заварки, долил кипятка и скребнул ложкой по дну фарфоровой сахарницы. Еще и сахар кончился. Блеск! Хреновое начало хренового дня достигло апофеоза своей хреновости. Трудно мыслить философскими категориями, когда с тобой вторую неделю творится одна сплошная хрень.

— Олежа, где мои зеленые бигуди?! — проскрипел старческий голос из глубины квартиры. Голос, что с недавних пор озвучивал все Олеговы кошмары без исключения. — Я помню, что положила их на тумбочку, но их здесь нет! Я не могу без бигудей! Олежа!!!

Дубровин закрыл глаза и мысленно досчитал до десяти. Осталось совсем немного. Пройдет каких-то двадцать четыре часа, и Втула заберет эту упырицу обратно. Спустя неделю житья бок о бок с Агнессой Юрьевной Олег уже сам готов доплатить, лишь бы забрал. Но учитывая, что неуемную любвеобильность Паши унимало только присутствие в квартире бабушки, возвращать старушку домой придется с боем.

— Олежа, я к тебе обращаюсь! Куда ты их дел?!

Дубровин допил чай и, нацепив на лицо терпеливую улыбку сестры милосердия, отправился на поиски зеленых бигуди, на которые, в сущности, и променял пять косарей, шесть дней спокойной жизни, Симочку и Лауру. Но если Симочки и всего остального было искренне жаль, то Лаура жалелась недолго.