Белый камень в глубине колодца

Глава 14. Человек человеку волк

Лидия Леонидовна Китавина с неприкрытым сарказмом посмотрела в Костину тарелку, где громоздились кучка салатных листьев да мелко нарезанная капуста вперемешку с морковью, кое-как политые оливковым маслом, и сказала:

— Я догадывалась, что все мужики — козлы, но не до такой же степени!

— Старость не радость, — вздохнул Рязанский, накалывая на вилку скользкий от масла зеленый лист. — Когда меня спросили: «Константин Николаевич, вы что предпочитаете, язву или салат?», я решил немного побыть козлом… Тьфу, гадость какая!

— Старость, — передразнила Лидия. — Скажешь тоже — старость! Да я на одиннадцать лет древнее тебя и, заметь, чувствую себя превосходно! Старость… Закажи нормальное мясо, не мучайся. Подумаешь, скрутит на вечер-другой… Боже ж ты мой, Константин Николаевич, это что, зеленый чай?! Выплюнь! Выплюнь немедленно!

— Нормальный чай. — Рязанский мужественно отхлебнул горького пойла с ароматом жасмина и скривился. — Н-нормальный.

— Моча передовой колхозницы. Даешь пятилетку за четыре года!

Он поперхнулся. Отставил чашку, с упреком глядя на невозмутимую Китавину.

— Что? — Она взяла нож и отпилила кусочек отбивной, макнула в подливу.

— Моя язва будет на твоей совести.

Вскоре они ели мясо, запивали его разбавленным вином и говорили за жизнь. Федор за соседним столиком сунул в рот остатки запеканки, хмыкнул и в который раз пожалел, что эти двое развелись, едва сойдясь спустя столько лет, и то — снова «чисто по деловому вопросу». Фиктивный брак может быть гораздо веселее настоящего, если найти к нему правильный подход.

Лидия — толковая тетка, и ее стремительный карьерный взлет от рядового бухгалтера до жены олигарха впечатлял даже желторотого Шурика, который пороху толком не нюхал и о Китавиной знает только по рассказам. А Федор знаком с Костей фактически с истоков. Один из немногих, к кому Рязанский, по собственному утверждению, может повернуться спиной, не боясь за эту самую спину. Забавное было время, без нужды во всех этих игорях, шуриках и димонах. Их со Стасом хватало за глаза.

Светлая тебе память, брат.

Федор прислушался.

— Жениться тебе надо, Костя, — завела свою обычную пластинку Китавина. — Софья из гнезда выпорхнула, а с женщиной в доме все-таки повеселее. С ней поговорить можно.

— С тем же успехом я могу завести себе попугая.

— И не скучно одному жить? В пустую берлогу возвращаться?

— Не скучно. Я и дома-то почти не бываю.

— А потом удивляешься, откуда язва. — Лидия поставила пустой бокал на стол. — Хватит мне на сегодня. Вроде закусывала, а, ты гляди, развезло. Старость… — Она прикусила язык.

Рязанский благоразумно промолчал. Позволять безбоязненно себя троллить — один из ключевых пунктов их брачного договора. На меньшее дракон в юбке не соглашался, а денег не взял ни копейки. Ни в процессе брака, ни после него.

— Ты у нас Карлсон хоть куда, в полном расцвете сил. За тебя любая дура пойдет, только свистни.

— То-то и оно, что дура.

Она махнула рукой с аккуратным маникюром.

— Умную хочешь? С умными беда: от них бывают проблемы и дети.

Костя вновь поперхнулся.

— Никакую не хочу, — буркнул он, прочистив горло. — Проехали.

— Любка, сестра моя троюродная, — не обращая на него внимания, продолжила Лидия, — будучи уже не первой свежести, завела себе любовника. Продувно-ой! Гонору-то сколько! Как увижу его, сразу за вилку хватаюсь, глаза выколоть хочется, тьфу! По бабам бегал — аж ширинка дымилась. Так что ты думаешь? Она от него забеременела, родила, в загс оттащила, печать поставила и живет сейчас, не тужит, в Бухаресте. Вампиров кормит пассиями своего Андрюши.

— Вампиры в Трансильвании, — привычно поправил Рязанский, который слышал историю про Любку уже не в первый раз.

И заранее знал, что ему ответят:

— По такому поводу — прибегают!