Белый камень в глубине колодца

Глава 46. Синдром султана

Лето 1995 г.

Завернутый на манер римской тоги во влажное красное полотенце, Клещ прошлепал босыми ногами по кафельному полу комнаты отдыха, едва не навернувшись при этом, плюхнулся на кожаный диван (тот скрипнул под его мокрым задом) и потянулся к бутылке с пивом. Напившись, он громко икнул и заявил:

— Слышь, Вейдер, я, кажется, понял, почему ты Вейдер.

Костя, не отрываясь от книги, перевернул страницу и вопросительно дернул плечом.

— Потому что тиран ты, каких мало. Натуральный садист, ей-богу!

Клещ пошуршал упаковками чипсов, среди которых попадались уже полупустые и опустошенные, но вероломно «забытые» в общей куче, нашел нетронутую и захрустел в свое удовольствие. С его волос капала вода: после парилки Данила любил с разгона сигануть в бассейн.

— Не, ну серьезно, три месяца пахать без выходных — это ж…

— Данила, ты слышал народную мудрость? — Костя вновь перевернул страницу и следующую за ней. На особенно специфических моментах приходилось прибегать к скорочтению. — «Всякий доход не живет без хлопот».

— Не, я знаю только про рыбку из пруда, и мне хватает. — Клещ беззлобно ухмыльнулся, отпил пива. — Просто нечестно получается: пока мы вкалываем, как нищеброды, какой-нибудь Ялта ни шиша не делает, а в лопате зелени полно. Одна тачка чего стоит! Я такую только у нашего дражайшего видел, а где дражайший и где Ялта…

— Нашел на кого равняться, — фыркнул Костя, настроенный вполне благодушно. В любое другое время за такие, пусть даже шутливые, речи у него можно было всерьез отхватить. — Ялта еще самое большее пару месяцев побултыхается, и сольют его внаглую. Начал хорошо, пролез удачно — молодец, но совесть тоже надо иметь.

Рязанский закрыл книгу и хлопнул Клеща по плечу.

— Ладно, сегодня отдыхаем, завтра спим, а в понедельник в путь. Будет тебе, Данила-мастер, и зелень в лопате, и малахитовая шкатулка с хозяйкой медной горы… Кстати о горах. Ты не знаешь, там шашлык остался?

Данила одной рукой проворно сцапал оставшиеся бутылки, второй — чипсы, а сползающую красную тогу за неимением третьей руки пришлось подхватывать зубами.

— Тю, ты бы еще дольше здесь проторчал, — промычал он. — Шашлык и Чапа, как в той задачке про козу и капусту, это такие прыдметы, что их в одной лодке перевозить низзя.

Из соседней комнаты с бассейном доносились плеск воды и вопли людей, которым вдруг срочно потребовались новые пиво-закусочные вливания.

Сауна была закрыта на спецобслуживание. Все-таки Клещ, бурча насчет «нищебродства», заметно перегибал палку, и они без проблем могли себе это позволить. Хоть каждую неделю, хоть на весь день, но смысл? Отдыхать нужно, когда ты действительно устал. Тогда и любой отдых будет восприниматься как праздник, и ты не разжиреешь.

Однако сегодня они без метафор отмечают прощание со столицей. Уже в понедельник их штрафбату впервые за восемь лет придется надолго разлучиться: Пионер, Чапа и Фортуна останутся на хозяйстве, а Клещ, Джигит и Рязанский отправятся воплощать в реальность заключительную стадию плана «Барбариска», над которым они корпели последние четыре года. Если дело выгорит, Клещу придется озаботиться новыми лопатами: в старые «зелень» не влезет.

— Ну наконец-то! — булькнул из бассейна изрядно поддатый Пионер. Одна из наяд в чисто символическом бикини, за которой он до этого гонялся, томно хихикнула и, резво загребая стройными ногами, поплыла к бортику. — Ань, мне тоже пива захвати!

За небольшим столом, накрытым прямо на краю бассейна, в шезлонгах возлежали Чапа и Джигит. Последний еще и темные очки нацепил, чтобы не так мозолили глаза полуголые «русалки-пионерки». Заметив Костю, Джигит без лишних слов протянул ему унизанный шашлыком шампур, который ревностно охранял от Чапиных посягательств.

— Спасибо. — Рязанский присел к столу и налил себе минеральной воды. Водка, даже холодная, в жару не прельщала. — А где Фортуна?

— А ты думал, из кого шашлык? — Клещ плюхнулся рядом, успев где-то раздобыть шесть чистых рюмок. Плеснул в каждую понемногу, опрокинул свою и налил еще. — Да ему Кривошеин позвонил, что-то насчет аренды. Вернется — расскажет.

Борис Валерьевич Фортуненко, он же Боря Фортуна, был одним из ценнейших кадровых приобретений Кости Рязанского. В свои неполные тридцать Боря успел снискать славу одного из самых перспективных адвокатов Москвы. На счету у него всего одно проигранное дело, но тогда, в девяносто третьем, проигрывали многие, нередко с концами. Молодой амбициозный Фортуна сам вышел на Костю, завязалось сотрудничество, а после и дружба со всей бандой, куда Боря, в глубине души падкий на всякого рода авантюры, довольно лихо вписался.

Рязанский долго держал новых людей на расстоянии — Фортуна это понимал и выслужиться не стремился. Парень он был талантливый, работящий до фанатизма, неплохой психолог и, несмотря на столичный гонор, кажущееся высокомерие и умение при случае пустить пыль в глаза, довольно простой. А еще Боря втайне коллекционировал фантики от конфет, аккуратно раскладывая их в альбоме по цветам и году выпуска. Косте такие люди нравились. Не конкретно любители бумажек, а неглупые трудоголики, способные созидать.

— Зачем ты читаешь эту дрянь? — вырвал Рязанского из воспоминаний голос Джигита.

Костя посмотрел на «Майн Кампф», которую собирался оставить в комнате отдыха, но машинально захватил с собой. Книга не была книгой в обычном представлении: собранные с миру по нитке страницы-распечатки, ксерокопии и переписанные от руки, целые главы на языке оригинала, но с развернутыми комментариями на русском языке, помещенные в файлы и скрепленные вместе в одном безликом скоросшивателе. Лет пять-десять назад за одно наличие в доме подобного «раритета» можно было сесть.

Коршевер, заметив Костин интерес, задаром отдал ему книгу из бывшего кабинета сына и забыл о ней. До поры до времени.

— Иногда попадаются любопытные мысли, — уклончиво ответил Рязанский.

Джигит недоверчиво шевельнул бровями, однако привести пример не попросил.

— Так, все, я предлагаю тост! — Пионер неуклюже выбрался из бассейна и, слегка покачиваясь, прошел к столу. Когда жизнь давала «добро», он наслаждался ею и ни в чем себе не отказывал. — Значит, так…

— Не-е, ничего подобного, тост предлагаю я! — Под дружное хихиканье «русалок» Клещ взобрался на бортик, воинственно запахнул тогу и протянул к народу длань, куда тут же сунули рюмку водки. — С-спасибо. Короче, я предлагаю выпить за нашу удачу…

— Кепка ты ушастая, кто ж за удачу пьет? — поднял мутноватый взгляд на Клеща Пионер.

— Тогда за успех! — не смутилась «ушастая кепка». — За успех нашего препри… п… прея… короче, вы меня поняли. Ура, товарищи!

Грянуло недружное троекратное «ура». Незаметно вернувшийся Фортуна тронул Костю за плечо и взглядом указал на предбанник. Рязанский не без сожаления вернул на блюдо с россыпью мятой петрушки едва укушенный шашлык и отправился по указанному адресу.

Да, ненормированный рабочий день — беда не только врачей, ментов и пожарных.