Белый камень в глубине колодца

Глава 28. Слабость и сила

К Москве подъезжали глубокой ночью. Не привыкший оставлять позади восемь сотен километров за один присест, Володя тер глаза и ругался сквозь зубы. Ниже пупка все окаменело, но, стоило переменить позу, как в поясницу впивалась толстая цыганская игла. Рубашка промокла от пота и липла к спине. Володя повернул ручку, опуская стекло еще на сантиметр. Ниже было нельзя: он ехал на приличной скорости, а на заднем сидении скукожилась Таня, которую могло продуть.

Какого черта он поддался на ее уговоры?! Уходя в обгон, Дубровин ударил по рулю, не заботясь о том, что измученная долгой дорогой и дурнотой жена задремала меньше получаса назад. Машина отчаянно взревела — Таня дернулась и проснулась. Слабо застонала, ударившись локтем об дверцу. Свет фар встречного автомобиля выхватил из темноты ее белый, покрытый испариной лоб. Володя мельком глянул в зеркало заднего вида и притворился глухим. Сама виновата.

Жалость, которая еще утром цвела пышным цветом, сменилась раздражением. Когда он, примчавшись домой по звонку, услышал безумную просьбу, сказал свое твердое «нет», даже три твердых «нет» и пригрозил запереть в ванной, жена, подумать только, в ногах у него валялась! Забыв о гордости, тыкалась лицом в его колени, обнимала, а в мутных тоскливых глазах — ни слезинки. Хоть бы отца постыдилась, так нет!

Таня, казалось, не видела ничего вокруг. Цеплялась за Володины руки, покрывала их жаркими влажными поцелуями и клялась, что сделает все. Все, что он захочет.

— Ты что, рехнулась? — спросил парень жалобно. — Вставай! Пап, ну хоть ты скажи ей…

Ища поддержки, он повернулся к отцу. Тот хрустел пальцами и рассматривал невестку со смесью жалости и брезгливого недоверия, точно возлагал на нее большие надежды, а она возьми и не оправдай.

Развернувшись на каблуках, Алексей Кириллович прошествовал к двери.

— Отвези, — бросил он через плечо, — раз тебя так просят. Я отпускаю. И было бы из-за чего ломать комедию. — Остаток фразы он проворчал себе под нос, однако Володя услышал.

Отец, и раньше не отличавшийся приветливым нравом, за месяц утратил последние остатки благодушия и альтруизма. Раз отпускает, значит, не просто так.

— Денег дай, — попросил Володя. — У меня ни копейки, мало ли что…

Старший Дубровин остановился, достал бумажник, отсчитал несколько крупных купюр и протянул сыну. Вместе с деньгами вернулось приятное, но успевшее потускнеть чувство защищенности, уверенности в своих силах. Он и не подозревал, как ему этого не хватало. Володя даже не спросил, зачем так много. Пригодятся.

— Собирайся, — приказал он жене. — Мне полосатую майку и летние штаны положи.

За всю дорогу Таня не проронила ни звука. Не просила остановиться, не требовала еды. Когда Володя съезжал с трассы, чтобы размять ноги, она открывала пассажирскую дверь и, не вставая с сиденья, долго кашляла в траву. Жадно, давясь и захлебываясь, пила теплую воду из бутылки. Володя ее решительно не понимал.

— Чтобы я еще хоть раз тебя послушал… А все из-за этого убогого, — бубнил он, промакивая лоб и виски чистой тряпкой. Две-три таких тряпки всегда лежали в Дубровинской машине под сиденьем. — Нет, ты посмотри на себя! Мне же твой отец голову оторвет. Не могла недельку отлежаться? Купили бы билеты, поехали бы поездом, как все нормальные люди… Папа прав: ты хуже ребенка. А если у тебя начнется, что я с тобой посреди дороги делать буду? Ты что-нибудь с собой взяла на этот случай?

— Это не месячные, — прошелестела Таня, сглатывая.

— Вообще здорово! А что тогда?

— Пока не знаю, но… ехать нужно сразу. Я чувствую.

— Тьфу ты!

— Спасибо, что согласился.

— Ой, лучше спи!

Припарковавшись напротив знаменитого дома на Котельнической, Дубровин готов был выть от счастья. Таню пришлось тащить на руках: из машины она выбралась сама, но споткнулась после первого же шага. Ради кого такие жертвы? Ради кого, объясните?!

Володя считал, что обошел Ларионова по всем пунктам, а теперь зависть и ревность к побежденному сопернику вспыхнули с новой силой. Ради своего драгоценного Костеньки Таня не погнушалась бы ничем, пошла бы на любую подлость, в то время как на спасении мужа потаенные резервы наверняка бы сэкономила — Володя видел это и бесился.

Если она еще и денег попросит для этого урода, он с превеликим удовольствием покажет ей кукиш!