Белый камень в глубине колодца

Глава 20. Молилась ли ты на ночь, Даздраперма?

Володя подкараулил Таню у входа в консерваторию. Погруженная в мысли о предстоящем отчетном концерте, она его не заметила и прошла бы мимо, не выскочи парень из-за угла, как чертик из табакерки.

— Привет отличникам!

Таня вздрогнула, попятилась.

— Здравствуй. Что ты тут делаешь?

Не дав толком опомниться, ей в руки сунули большой свёрток, завёрнутый в бумагу. В свёртке оказались белые розы. Хрупкие, беззащитные бутоны, казалось, вот-вот задрожат от холода, и Таня поспешила прикрыть их бумагой.

— Я извиниться пришёл за Дохлого. Костя мне всё рассказал. — Володя протянул руку и по-хозяйски заправил за ухо выбившийся из Таниного строгого пучка локон. Костя успел отругать ее за то, что не надела шапку по такому морозу. — Неудобно получилось. Пьяный был, не сообразил. Прости! Дохлый тебя сильно напугал?

— Всё в порядке, — заверила Таня, пытаясь вернуть ему свёрток. После судьбоносного вечера смущаться стало куда сложнее. — Мне пора идти, занятия вот-вот начнутся…

— Да плюнь ты на них! Пускай зачетка поработает на студента, а мы с тобой куда-нибудь прокатимся. — Он выверенным жестом покрутил на пальце брелок с ключами. — Должен же я загладить свою вину. Куда хочешь? Ты была в ресторане на?..

— Володя, это, правда, лишнее. И это тоже, — она указала на цветы. — Возьми, пожалуйста, я не могу их принять.

— Не любишь розы? Хорошо, я куплю тебе другие.

— Я люблю розы, но дело не в них.

— А в чем? У тебя парень есть?

— Я несвободна, — уклончиво ответила Таня.

— И вся такая несвободная решила развеяться и от души гульнуть с подругами, я правильно понял?

— Извини, но это не твоё дело. Мне на занятия пора.

Володя схватил её за руку. Розы упали на крыльцо, и он нарочно наступил на них ботинком с толстой подошвой. Не жалко, мол. Сама виновата.

— Отпусти, — сквозь зубы сказала Таня. Она не выносила бессмысленной жестокости, даже по отношению к цветам. — Мне больно.

На них оглядывались, и Володе пришлось разжать пальцы.

— Я просто так не сдамся, — пригрозил он. — Все равно завоюю.

Таня спрятала в карман освобождённую руку. Запястье ныло, завтра наверняка проступят синяки.

— А как же Яна?

— При чем тут Яна?

— У вас же с ней…

— Ничего серьезного, — не смутившись, заявил Володя. — Думаешь, я не знаю, чего ей от меня надо? Было бы ради кого спину гнуть: она же прямая, как палка, не зацепиться. Спать с такими хорошо, но семьи с другими заводят. Умными, воспитанными, интересными. Верными — хотя бы.

Стало обидно за подругу. Да, она не ангел добродетели, но нельзя же вот так открыто демонстрировать свою… полигамию и неуважение! Неужели он ждёт, что Таня после подобного признания рухнет к его ногам, сраженная честностью и широтой души?

Снова вспомнился Костя, с которым они расстались буквально пять минут назад. Всю дорогу он робко поглаживал её пальцы, не желая выпускать из своей руки, но едва Таня сказала: «Пора», отпустил без единого слова.

— Всего хорошего. — И Таня поспешила закрыть за собой массивную дверь.

Любопытно, что Яна, узнав правду о своём кавалере, не только не обиделась — вцепилась изо всех сил. Женить на себе Володю стало для неё делом чести.

— Неинтересная, значит, — бормотала она, убирая подальше все вызывающее и доставая из шкафа самое скромное, — невоспитанная. Умную ему подавай! Ну, ничего, ничего, Володенька, ещё не вечер. Ты у меня научишься, паразит такой, родину любить!