Белый камень в глубине колодца

Глава 30. За кулисами

Ее звали Катей, а по паспорту — Екатериной Юрьевной Лужиной, почти двадцати восьми лет отроду, гражданкой Российской Федерации. Однажды сменившей место прописки, не замужней, не разведенной и не военнообязанной. Зато в графу «Дети» круглым каллиграфическим почерком был вписан Лужин Юрий Юрьевич 2009-го года рождения. Как мало и как много может сказать о человеке его немногословный и уже достаточно повидавший паспорт!

Катя с сыном жили в панельном доме на Московской улице, неподалеку от крупного торгово-развлекательного центра, и каждый месяц, попросив мир подождать, устраивали себе маленький праздник: ели сладости, катались на коньках, ходили в кино, если было на что пойти, но к шести часам вечера непременно возвращались домой, чтобы позвонить папе.

Не в силах сдержать улыбку, глядя на нетерпеливо приплясывающего рядом Юрку, Катя набирала заветный номер и считала гудки. Пять… десять… пятнадцать… Если на двадцать шестом гудке абонент не отзывался, можно было смело класть трубку, с затаенной болью наблюдать, как хмурится еще мгновение назад счастливое личико сына, и ждать следующего месяца. Или чуда: когда дисплей ее серебристой, похожей на черепаху «раскладушки» высветит незнакомый номер, за которым окажется знакомый голос. И собственный Катин голос сорвется: «Юра, быстрее! Папа звонит!»

Маленький Юра Деда Мороза так не ждал, как этого трехминутного разговора с отцом. Он тараторил в трубку, захлебываясь восторгом, стремясь выплеснуть все, что накопилось за месяц в бесхитростной детской душе. А Катя сидела рядом, подперев голову рукой, и не могла избавиться от старой, глубоко въевшейся ассоциации из мультфильма. Маленький Геркулес и гигантская, в десять Геркулесовых ростов, статуя Зевса перед ним. Время от времени в статую ударяет молния, каменный Зевс оживает и говорит с сыном, а древнегреческий герой жадно заглядывает богу в рот, радостно кивает и мчится совершать очередной подвиг. Лужина гнала от себя эти мысли, но всякий раз, когда Юрка разговаривал с папой, ассоциация с упорством поликлинической завсегдатайки-пенсионерки лезла ей в голову.

Вечно отсутствующий и все же реальный отец был для мальчика центром вселенной, и, чем старше становился Юра, тем меньше ему хватало обрывочных телефонных разговоров и появлений раз в три-четыре месяца. Катино утро начиналось с «А папа сегодня позвонит? А когда он позвонит? Я хочу, чтобы папа пришел к нам в гости! Давай позвоним ему и скажем, что у Манюни сегодня день рождения. Папа ведь всегда приходит на мой день рождения, пускай и на ее придет!»

Да, папу в этом доме ждали все, включая помесь таксы неизвестно с кем Манюню, доставшуюся Кате в наследство от девочки-медика Жанны, с которой она когда-то вместе снимала квартиру. Говорят, животные и дети редко ошибаются в людях, однако вредная, как десяток сиамских кошек, помесь не признавала вообще никого, кроме Юры и его крестной матери, которая уже третий год упорно лечила столичных детей, так и не обзаведясь собственным ребенком. Катю Манюня терпела, милостиво позволяя себя кормить и выгуливать. А тут, видите ли, нашла себе родственную душу! Хотя он даже не старался особо псину очаровать: само собой получилось.

Так и жили. От звонка до звонка. От встречи до встречи.

Катя уже пыталась прекратить это общение. Вычеркнуть из жизни любимого человека, который сам не знает, ради чего живет и к чему стремится. Напоминала себе, что у него другая жизнь, где им с сыном не нашлось места, и эти появления на горизонте раз в три месяца все больше смахивают на подачки. Дальше так продолжаться не может. В сентябре Юра пойдет в школу, и вся шаткость их отношений с отцом и непрерывное ожидание чуда обязательно скажутся на учебе. У сына уже сейчас заметные проблемы с концентрацией внимания, хотя растет он смышленым и умненьким мальчиком. Как показывает практика, человек находит время для всего, что ему действительно важно и нужно. Раз невозможно видеться чаще, лучше не видеться совсем.

А потом прогремел взрыв. Никто в той машине не выжил. Кроме него — он уцелел по счастливой случайности, отделался легким испугом. Но чудеса не повторяются.

Отбирать ребенка у нее не станут — Катя знала это совершенно точно. И не боялась. Почти.

Оставался насущный для матери-одиночки материальный вопрос. Деньги? Она достаточно получает в университете и за репетиторство. Да, придется повысить размер почасовой оплаты, но ведь все повышают, и она повысит, не переломится. Душевный покой Юры важнее.

Катя придумывала ответ за ответом, один план за другим, ясно представляла себе, как во время очередного звонка наконец-то спрячет под стол карты и достанет стволы, высказав все, что накопилось и наболело за долгие годы. Снова. Но так, чтобы на этот раз ее точно услышали.

Однако пиликала «раскладушка», Лужина поднимала трубку, набирала в грудь воздуха и… покорно звала сына.

Не могла она так! Даже полная решимости стоять до конца, мысленно переносилась в их общее прошлое и в абсолютной своей беспомощности осознавала: нет, не отнимет. Только не у него. Есть на свете люди не из стали даже — из титана, но их титановые руки дрожат не меньше всех прочих рук, когда впервые берут и держат своего новорожденного ребенка.

— Спасибо, Катерина. — Еле слышно. Тише, чем сопит в пеленках сын. — Я… что угодно проси. Любое.

— Не бросай нас, родной мой.

На мгновение прикрыв глаза, он качает головой.

— Не брошу. Еще что?

Но Катя только прижимается к его плечу в белом халате.

Идеальный крючок для глупой рыбешки. Семь лет с тех пор прошло. В марте будет ровно семь. Как тут можно решиться?

А потом приехал «его» человек, привез продукты, деньги и SIM-карту, продиктовал Кате номер телефона и передал приказ перезвонить по этому номеру после второго мая. Раньше указанного времени «дергаться» и названивать не стоит. На улицу без крайней необходимости тоже лучше не соваться… На работу? А, на работу можно. Даже нужно.

Катя потеряла дар речи. Не говоря уже обо всем прочем, на дворе стоял февраль.

Заверив, что она все поняла, и с благодарностями выставив гостя за дверь, Лужина с третьей попытки (так тряслись руки) набрала номер, услышала знакомый голос и сказала, чеканя слова: «Можешь здесь больше не появляться. С нас хватит». Говорила, а у самой ноги подкашивались. Не переболела, не научилась лезть поперек батьки. И ждала ведь, как Юра, каждого его звонка. Ждала и боялась услышать, что он…

Чтобы не передумать и не испугаться еще больше, Катя отключила телефон и засунула его поглубже во внутренний карман сумки.