Белый камень в глубине колодца

***

Когда на следующий день после праздника Тата вернулась в общежитие, Яна лежала с мокрым полотенцем на лбу, стонала и призывала к себе смерть.

— Может, лучше аспирину? — спросила Тата ехидно.

Она была не в духе: итальянский предстояло пересдавать.

— Изыди, — промычала Яна. — Мне пло-охо!

— Меньше пить надо было. Или хотя бы не мешать пиво с коньяком. — Тата бросила сумку на кровать и взяла из тумбочки припрятанное печенье. — Как Володя? У вас с ним было что-нибудь?

— Три раза: в прихожей, в ванной и в спальне. Ну и утром разок… попытались.

Тата прыснула в кулак.

— И как?

— Утром? Паршиво.

— Утром всем паршиво. А вообще? Можно брать в разработку?

— Уже взяла, — призналась Яна, морщась. — Но надо на трезвую голову проверить… Ой, как голова-то боли-ит…

— Вот она любовь, большая и чистая.

— Вот только не надо, не надо! — сказала Макарова капризно. — В Танькины проповеди на эту тему я бы поверила, а в твои… Кстати, ты Таньку не видела? Как она после вчерашнего?

— Как Танька? — переспросила Тата и улыбнулась. — А в Таньку влюбились.