Белый камень в глубине колодца

***

План, как оказалось, созрел не только у Втулы. Пользуясь тем, что она имеет право говорить со своим душеприказчиком как в присутствии свидетелей, так и без оных, Агнесса выгнала всех лишних на кухню и заявила Соне:

— Вы бы, Софьюшка Константинна, повнимательнее были. Павел вокруг вас как кот вокруг сметаны вьется, только не мурлыкает. Не ровен час, прыгнет и сожрет. Я этот его взгляд хорошо знаю: тактику выбирает, поганец, как бы поудачнее прыгнуть.

— Спасибо, Агнесса Юрьевна, буду иметь в виду. — Суворова поставила свою чашку на блюдце. — Шустрый он у вас… товарищ, но я тоже не вчера родилась. Справлюсь.

— Вы не подумайте, что я на собственного внука наговариваю. — Агнесса покосилась на дверь кухни и поманила Соню узловатым пальцем. Та наклонилась. — Но Паша не лучший кавалер для такой девушки. Он, положа руку на сердце, вообще не кавалер, продувной слишком. Не быть за ним как за каменной стеной — хорошо, если за ширмой. Прикрыть прикроет, но как ветер дунет — фьють! Женщина помягче, погибче, может, с ним и смогла бы, приспособилась, но вы жесткая слишком. Кавалера под себя гнуть будете, а с Пашей этот фокус не пройдет. Не в обиду сказано…

— На правду не обижаются, — пожала плечами Софья. — Гнуться не смогу и кавалеристок от кавалера отгонять тоже не буду. Натерпелась. Так что спасибо, Агнесса Юрьевна, за предупреждение. Вы своего внука лучше меня знаете.

Паша на кухне закатил глаза. Бабка переметнулась в стан противника и теперь старательно выдает явки-пароли. Со стороны Гнеши это было нечестно и даже подло. Лишь бы адреса с телефонами сообщать не начала.

Паша прислушался и заскрипел зубами. Бабка дожигала последний мост:

— …а после Нового года к нам стала ходить Машенька. Грудастая — во, ногастая — во, юбка — срам один. Голос мо-ощный…

— Да что вы говорите? — Софья округлила глаза и сверилась с ежедневником, где начала вести соответствующую статистику. — И где же Машенька сейчас?

Она никуда не торопилась. Тем более что оплата почасовая, а оплачивать ее бесценные услуги предстоит вовсе не Агнессе Юрьевне.