Северные морские пути России

СИБИРСКИЙ МОРСКОЙ ПУТЬ КАК МЕЖДУНАРОДНЫЙ ПРОЕКТ: ОТКРЫТИЕ МОРСКОГО СООБЩЕНИЯ С УСТЬЯМИ ОБИ И ЕНИСЕЯ

В конце 1850‐х гг. Сидоров заложил в Енисейской губернии на реках Нижняя Тунгуска, Курейка и Бахра девять приисков по добыче открытой им «графитной массы». Образцы енисейского графита получили высокую оценку на Всемирной выставке в Лондоне 1862 г. (Студитский, 1883 б: 10). Фирма «Крупп» заказала Сидорову доставку графита в Германию. Американская компания «Ропс и К» считала, что енисейский графит мог бы вытеснить с мирового рынка господствующий там цейлонский продукт (Жилинский, 1918: 28). Налаживание заграничного экспорта енисейского графита стало для Сидорова grand idea. «Открытие графита побудило меня искать удобного и дешевого пути для вывоза его в Европу, потому что перевозка из такого дальнего края, как округ Туруханский, по существующим путям обошлась бы дорого, особенно при отправлении товара в значительном количестве», – сообщал Сидоров в 1862 г. в своем предложении ИРГО о сотрудничестве в деле изыскания морского пути к устьям Оби и Енисея. Предприимчивый золотопромышленник сделал ставку на новейшие достижения в области кораблестроения и гидрографии. Он предлагал использовать новый тип судов – пароходы – и высокоширотный маневр – обход Карского моря вокруг Новой Земли, от северной оконечности которой, как полагал Сидоров, опираясь на океанографические исследования М.‐Ф. Мори, благодаря Гольфстриму судам будет обеспечен свободный проход вплоть до Атлантики (Записка, 1863: 171–176).

Однако идея коммерческого плавания по Северному Ледовитому океану представлялась в то время столь экстравагантной, что президент Академии наук и вице-президент ИРГО адмирал Ф. П. Литке отказался от ее рассмотрения. В своем отзыве на инициативу Сидорова «возбудить соревнование между мореплавателями» посредством назначения награды «владельцу первого корабля, который войдет в устье Енисея», адмирал Ф. П. Литке отмечал: «Открытие сухопутного сообщения Туруханского края с Печорою через Обдорск было бы весьма полезно для оживления всего того края. Оно кажется весьма удобоисполнимым и заслуживает тем более внимания и поддержки, что морское с ним сообщение принадлежит к числу вещей невозможных» (Отзыв, 1863: 177).

Отдавая должное воодушевлению Сидорова, видные представители научных и правительственных кругов считали его прожектером, если не авантюристом. Кроме того, как заметил в своих воспоминаниях П. А. Кропоткин, бывший в то время секретарем Отделения физической географии ИРГО, петербургское высшее придворно-чиновничье общество, которое Сидоров так желал заинтересовать темой транспортного освоения Арктики, находило последнюю слишком «провинциальной»: «Бедного Сидорова просто поднимали на смех». В итоге «интерес к нашему Северу был пробужден из‐за границы»: «Смелые норвежские китобои совершенно неожиданно доказали, что плаванье в Карском море возможно. К великому нашему изумлению, мы узнали, что в „ледник, постоянно набитый льдом“, как мы с уверенностью называли Карское море, вошли небольшие норвежские шкуны и избороздили его по всем направлениям <…> Открытия норвежцев пробудили интерес к арктическим исследованиям. В сущности эти промышленники возбудили тот энтузиазм к полярным путешествиям, который привел к открытию Норденшильдом северо-восточного прохода, к исследованиям Пири в Северной Гренландии и к нансеновской экспедиции на „Фраме“» (Кропоткин, 1988: 230, 231; см. рис. 10, вкладка).

В то время как шведско-норвежские полярные промыслы переживали мощный подъем, российское северное судоходство находилось в упадке. В начале 1860‐х гг. в поиске русских мореплавателей, «чтобы находящимся в Туруханском крае массам графита устроить сбыт заграницу», Сидоров объехал все «поморские уезды Архангельской губернии», однако не нашел нигде «не только пригодных судов для плавания в полярных морях, но и желания в поморах под ссуду денег строить крепкие суда»59.

В 1862 г. при поддержке Сидорова была организована экспедиция П. И. Крузенштерна на шхуне «Ермак» (капитан П. П. Крузенштерн) в Карское море с целью доказательства возможности достижения устья Енисея. Как и большинство его современников, Сидоров считал Карское море непроходимым из‐за скопления льдов. В упомянутом выше предложении ИРГО о сотрудничестве в деле изыскания морского пути к устьям Оби и Енисея он предлагал «испытать плавание около северной оконечности Новой Земли, чтобы избежать следования Карским морем» (Студитский, 1883 б: 10). Но П. И. Крузенштерн, уже видевший во время плавания на «Ермаке» в 1860 г. Карское море свободным от льда, был уверен, что «молва о недоступности Карского моря основана только на преувеличенных слухах». В подтверждение своей точки зрения он ссылался на новейший опыт полярного мореплавания в Западном полушарии: «В проливе Барроу, в северной части Баффинова залива едва ли менее льдов, нежели в Карском море, а туда ходят же постоянно английские суда, находя свою выгоду». В обращении в Морское министерство с ходатайством об организации экспедиции в Карское море П. И. Крузенштерн писал: «Когда путь к Енисею будет проложен парусным судном, то для сибирских купцов это будет ручательством успеха, и они не замедлят устроить с помощью паровых судов правильный сбыт сибирских произведений на европейские рынки»60. Экспедиция П. П. Крузенштерна закончилась провалом, лишь еще раз убедившим российские научные и деловые круги в правоте Ф. П. Литке (Крузенштерн, 1863).

В этих обстоятельствах Сидоров призвал в устье Енисея заинтересованных в негоциации с Сибирью представителей английских, немецких и шведских коммерческих домов и судоходных компаний. Под влиянием А. Норденшельда Сидоров отказался от идеи высокоширотного маневра – обхода Новой Земли. Опираясь на данные шведского ученого о плаваниях в проливах Шпицбергена, Сидоров допускал наличие между берегом и льдами Карского моря судоходного «канала», по которому корабли могли бы дойти до устьев сибирских рек (Студитский, 1883а: 119; Студитский, 1883 б: 54–55). Инициативу золотопромышленника поддержало Лондонское географическое общество. На призыв Сидорова откликнулись Д. Виггинс и А. Норденшельд, плавания которых были частично профинансированы Сидоровым и Сибиряковым. Енисейские экспедиции Норденшельда 1875–1876 гг. были поддержаны и на правительственном уровне: шведская корона выступила в качестве их основного спонсора, а российское правительство поручило «попечение» над экспедицией Норденшельда генерал-губернатору Восточной Сибири барону П. А. Фредериксу, что свидетельствовало о серьезности намерений Санкт-Петербурга в отношении установления морского пути на Енисей. Об этом же свидетельствует предоставление Норденшельду российским министерством финансов разрешения сбывать товары без взыскания таможенных пошлин и иных сборов (Гончаров, 2014).

В 1875 г. на судне «Превен» (капитан Исаксен) Норденшельд впервые достиг устья Енисея (см. рис. 11, вкладка). На следующий год туда пришли уже два корабля: «Имер» Норденшельда (капитан И. Эриксон) и зафрахтованная Сибиряковым английская паровая шхуна «Темза» (капитан Д. Виггинс). В 1877 г. снаряженная Сидоровым шхуна «Утренняя заря» (капитан Д. И. Шваненберг), пройдя из Енисейска в Санкт‐Петербург, «положила начало соединению Сибири прямым морским путем с русскими портами в Балтике»61 (см. рис. 12). Несмотря на несомненные успехи арктического судоходства – вершиной которых стал проход в 1878–1879 гг. А. Норденшельдом на барке «Вега» всего пути от Тромсе до Берингова пролива, – в последующие годы на Енисее не было предпринято никаких усилий по созданию транспортной инфраструктуры, организации экспорта местных товаров, строительству складских помещений (Гончаров, 2014).

Рис. 12. Плавание шхуны «Утренняя заря» из Енисейска в С.-Петербург. 1877. Источник: Зубов Н. Н. Отечественные мореплаватели – исследователи морей и океанов. М.: Государственное издательство географической литературы, 1954. С. 287. Редактор карты – С. Н. Кузнецов

В те же годы был открыт морской путь в устье Оби. Капитан Виггинс считал вполне возможным проход морских кораблей по Оби вплоть до Тюмени (Johnson, 1907: 130). С целью изыскания такого прохода в 1876 г. на средства М. К. Сидорова и А. К. Трапезникова Императорское общество для содействия русскому торговому мореходству организовало экспедицию под руководством старшего учителя навигации Гайнашского штурманского училища капитана Х. Даля для изучения дельты Оби. На следующий год Трапезников снарядил в Лондоне пароход «Луиза», который под управлением Даля, пройдя через Карское море и Обскую губу, благополучно доставил английские товары в Тобольск. В 1878 г. «Луиза» (капитан Рауцип) погибла в Обской губе на обратном пути в Англию, но шедшая вместе с ней из Тобольска шхуна Трапезникова «Сибирь» (капитан Курдзен) благополучно достигла Лондона. Как отмечалось в отчете Западно-Сибирского отдела ИРГО, успех экспедиции во многом был обеспечен благодаря «дознанной [Далем] возможности беспрепятственного плавания большим судам по существующим в [Обской] губе глубоким, но малоизвестным полосам воды» (Катанаев, 1879: 16). Речь шла о Хаманельской Оби – глубоководной и защищенной от ветров протоке, которая затем стала основным локальным коммерческим путем. Таким образом было открыто «пароходное сообщение из Европы в Обскую губу и далее по Оби и Иртышу в земледельческую полосу Западной Сибири» (Балкашин, 1879: 8).

В 1870‐е гг. устья Оби и Енисея были определены как наиболее удобные пункты внешней сибирской торговли. Хотя Норденшельд считал вполне возможным приобщить к ним и бассейн Лены – в 1878 г. вышедший из Тромсе вместе с «Вегой» пароход «Лена» (капитан Иоганнесен) благополучно дошел по давшей ему имя реке до Якутска – по общему признанию, сообщение с Леной легче было бы устроить из Берингова пролива (Шокальский, 1893: 46–47). Действительно, уже в советский период бассейн Лены был отнесен к Восточному сектору Советской Арктики, связь с ним осуществлялась преимущественно с Камчатки и из Владивостока (Рыбин, 1924: 5).