Северные морские пути России

ГРАНИЦЫ СМП

Наиболее частотной стратегией демаркации крайних точек СМП в интервью с представителями локальных сообществ является представление, что он простирается от Мурманска (реже – Архангельска) до Владивостока («Ну, я так понимаю, что порт взять Архангельск, Мурманск. Туда поездом с центра России там, я не знаю, доставляют. И погнали на восток. На восток через Анадырь. Туда, к Владивостоку. Ну, обогнули. Ну, я вижу… я вижу так» [м., 1975 г. р., сотрудник ДЭС, Диксон]). Распространенным вариантом является также представление, что он «идет из Европы в Азию». Зачастую это артикулируется именно в такой формулировке: «Я думаю, что где-то с Европы. И заканчивается уже там, наверное, в Азии в любом случае. Ну и помимо [того] все они [точки отгрузки на СМП], все, что идет через него туда» (м., 1985 г. р., сотрудник аэропорта, Амдерма, ПМ, 2018).

Очевидное затруднение информантов указать на конкретную границу на западе и востоке очень распространено – если опираться на структуру высказываний информантов, то видно, что края этой линии ощущаются говорящими как размытые. В связи с этим можно говорить скорее про кластеры точек в определенной географической зоне, которые могут быть названы как начальные и конечные. В западный кластер входят такие значительно различающиеся по территориальному охвату точки и области, как Америка, Европа, Роттердам, Норвегия, Санкт-Петербург, Дания, Мурманск и Архангельск, а в восточный – Певек, Анадырь, Петропавловск-Камчатский, Находка, Хабаровск, Владивосток, Дальний Восток, Сахалин, Япония, Китай, Юго-Восточная Азия, Индия, Австралия. Зачастую «нащупывание» этого кластера происходит прямо в ходе рассуждений: «Ну как откуда. Ну, будем считать-то с конечной стороны, то есть… как говорится, Мурманска, там, где у нас незамерзающий, как говорится, порт. Ну, и заканчивается, там, ну, Дальний Восток, ну, это Певек. Ну, а если дальше Певека, то, значит, это уже Камчатка, Петропавловск-Камчатский, там еще куда-то, там, и да… Дальний Восток. То есть, уже туда, Владивосток, значит. Ну, может, на Сахалин. Ну, там разные направления-то. Ну, там уже как получается? Япония, Китай и все остальное» (м., 1971 г. р., сотрудник метеостанции, Амдерма, ПМ, 2018).

Севморпуть практически во всех случаях представляется начинающимся в европейской части материка и заканчивающимся в азиатской, то есть «идущим с запада на восток», а не наоборот – с востока на запад. Несмотря на то что в дальневосточном регионе, в населенных пунктах, где грузы доставляются или доставлялись ранее преимущественно из Владивостока, закономерно было бы ожидать иного представления (и действительно, в отличие от западного сектора Арктики, в восточном такое инфраструктурное воображение этого феномена встречается), доминирующим паттерном воображения все же также является линия, тянущаяся слева направо. При этом с точки зрения современного декларируемого функционала такое прочтение не предполагается: наиболее популярная репрезентация СМП как транзитного коридора не предполагает однонаправленного движения. По всей вероятности, такая удивительная гомогенность представлений также тесно связана с его публичными визуальными репрезентациями: обычно в видеоформате используются интерактивные карты, на которых линия Севморпути в большинстве своем «ползет» из европейской части материка в азиатскую112. Нужно также принимать во внимание историю развития этого образа: в течение длительного периода, с первых казацких походов в Сибирь до раннесоветского времени, все экспедиции совершались из европейских портов в глубь страны, и лишь к 1930‐м гг. стали преобладать показательные «сквозные проходы» (см. главы Савинова и Агапова).

В представлениях о границах Северного морского пути, помимо современного публичного дискурса, заметны «наслоения» социального воображения СМП из другого периода. Так, в населенных пунктах «советского СМП» популярно воспроизведение расхожей формулы «мы – ворота Арктики», которая встраивается, с одной стороны, в локальные портовые идентичности, сформировавшиеся преимущественно в советский период (например, «Диксон – столица Арктики», «Дудинка – город-порт»), а с другой – отражает пространственное воображение локальных сообществ и формирует его. Несмотря на все попытки определять «ворота» в Арктику (или Антарктику) через портовый функционал – как точку, предоставляющую доступ в высокие широты для туристов и материальных ресурсов (Hall, 2015), точнее было бы сказать, что статус этим функционалом опосредован, однако в своей основе имеет коллективные представления113 и в какой-то момент продолжает свою дискурсивную жизнь без привязки к реальным практикам. Ярким примером этого могут служить Амдерма и Провидения, поселки по разные стороны акватории Севморпути, в настоящее время никакой функции обеспечения мореплавания не выполняющие; однако их жители воспроизводят это устойчивое представление, а также основывают на нем свое географическое воображение СМП. Представители экспертного сообщества из поселка Провидения, расположенного на востоке, представляли почти что единственное исключение из общего правила восприятия Севморпути как простирающегося с запада на восток, причем в этом случае зачастую апеллировали именно к образу ворот:

«Инф.: Всегда Провидения было… называли „Ворота Арктики“. Сейчас в Анадыре написали „Ворота Арктики“. Какие „ворота Арктики“, если у них проходная осадка – семь с половиной метров? У нас пятнадцать метров, мы можем заводить пароходы. А у них семь с половиной. Ну… ну какие „ворота Арктики“, ну? [Директор Анадырского морского порта] решил так, что вот… Вот назвал. А всю жизнь было „Ворота Арктики“ – это порт Провидения. Здесь и водолазная группа была. СПТР [специализированные подводно-технические работы]. Ремонтная база. Было все. Здесь и винты меняли. Заходили… Пароход заходил в Провидения. Прежде, чем в Арктику идти Севморпутем. Здесь заходил [корабль, делали ему] водолазный осмотр, все остальное. Пошли. Назад идут с Севморпути – опять заходят в Провидения. Посмотреть винторулевую группу. Днище. Корпус. Подводная часть корпуса. Ну и потом в девяностые года как-то все это… (пауза) Здесь и стрелы меняли. Все делали.

Инт.: Получается, вы были такая… восточная оконечность Северного морского пути.

Инф.: Это начало Севморпути.

Инт.: А, начало Севморпути. Хорошо» (м., ок. 1959 г. р., сотрудник морского порта, Провидения, ПМ, 2019).

В связи с попыткой Анадыря обрести неформальный статус ворот Арктики вместо Провидения интересно также задаться вопросом, идентичны ли обсуждаемые образы в герменевтическом отношении. За метафорой ворот, по всей видимости, стоят различные пространственные представления: во-первых, они могут быть образом как входа, так и выхода, а во-вторых, ответ на вопрос, входом куда/ выходом откуда эти ворота являются, не так очевиден, как кажется. Этот образ может относиться к «преддверию» акватории СМП (Амдерма), точке перегрузки грузов, ввозу их в страну для дальнейшего перераспределения (Владивосток, Мурманск), последнему форпосту перед переходом на арктические условия мореплавания (Петропавловск-Камчатский), точке прихода грузов и их накопления для определенного региона (Дудинка) или, наоборот, отгрузки добываемого сырья из этого региона (терминал «Ворота Арктики» в Новом Порту).

Что касается представлений о протяженности Северного морского пути, предыдущий опыт в отношении практик его функционирования в суждениях информантов оказывается основополагающим:

«Инт.: Вот вам как кажется: где он начинается, а где заканчивается этот Северный морской путь. Откуда и куда он идет вообще?

Инф.: Ну, если мне не изменяет память, то на Тикси у нас конечная точка. Вот дальше уже вот от Тикси куда? Дальше уже некуда.

Инт.: Ну да.

Инф.: А откуда он должен идти или откуда он идет? Я вот тоже понятия не имею.

Инт.: Но начальная где-то на западе?

Инф.: Ну, естественно.

Инт.: Вот Мурманск, Архангельск, вот это все?

Инф.: Вот раньше были и Мурманское это вот. Архангельск – мы раньше возили, девочки, оттуда, когда у нас была торгконтора, такая большая контора закупочная, вот тогда мы возили прямо весь товар на поселок. Возили его из Архангельска. Доставали его оттуда. Начиная от соли и заканчивая, наверное, спичками. Все оттуда было. Поставляли мы товар. А сейчас я не знаю ничего, потому что это закрыто. Мы не получаем оттуда ничего. Это раз. Второе, вы имеете в виду вот этот вот Северный морской путь. У нас тут нет государственной структуры. И муниципальной нет. Тут у нас все…

Инт.: Частники?

Инф.: Частники. Все» (ж., 1952 г. р., сотрудник магазина, Тикси, ПМ, 2018).

В позднесоветский период, когда основной функцией Северного морского пути был завоз продовольствия в арктические поселки, прибывающие в порт суда, как минимум, воспринимались как идущие по маршруту с конечной точкой в Тикси, поэтому предположение о том, что Тикси – это конечная точка Севморпути, может быть связано с наличием опыта проживания и работы в сфере торговли в поселке в советское время. Интересно также сравнить эту стратегию с рассматриваемой в предыдущем разделе, где информанты из этого же поселка связывали отсутствие символов СМП на нынешнем этапе со сменой маршрута. Эта стратегия представляет собой следующий виток воображения: в обоих случаях информанты исходят из воспоминаний об одной и той же ситуации, однако в случае рассуждений о смене маршрута креативная сила воображения заходит несколько дальше, достраивая картину нынешних пространственных свойств Северного морского пути с помощью почерпнутого в публичных репрезентациях образа СМП как линии.

Итак, конечные точки Северного морского пути в социальном воображении говорящих чаще всего предстают как размытые пятна, указание на них, как правило, приблизительное – как на макрорегион (Европа, Азия, Америка), и часто сопровождается паузами хезитации. В случае хорошей информированности о состоянии дел в крупных портах страны чаще всего избирается версия «Мурманск – Владивосток». Она также коррелирует с популярным способом визуальной репрезентации Севморпути в СМИ – как проходящего вдоль верхней кромки всего побережья России. В суждениях о пространственных свойствах СМП в значительной степени также замешаны не только репрезентации, но и практики предыдущего периода. Все эти факторы могут быть задействованы в нарративах в непредсказуемых конфигурациях.