Белый камень в глубине колодца

***

Увидев, что вместе с Софьей Константиновной из квартиры выпрыгивает мсье Втулкин, Шурик удивился, но виду не подал. Вежливо поздоровался, препроводил господ до «кареты» и долго, но привычно петлял по улицам, прежде чем выехать к приземистому, обнесенному оградой двухэтажному зданию.

Всю дорогу Втула хранил угрюмое молчание и, дыша на стекло, рисовал кончиком пальца нарочито кособоких зайчиков. Лишь однажды спросил:

— Что, даже игрушку дитю не купишь?

— Отнимут, — лаконично пояснила Соня, не поворачивая головы. Сегодня на ней был обычный ее платок; шапки, беретки и иже с ними Суворова недолюбливала. — На праздники всем подарки дарим, и Алисе дарю. Нельзя выделять.

Шурик остался стеречь машины, и к крыльцу под полукруглым козырьком они шли в сопровождении Димона. Самого Димона сопровождал незаметный пистолет в кобуре. Спятить можно с этой охраной, а Чингачгук и не чешется! С малолетства небось привыкла, что за ней накачанные дядьки с пистолетами по пятам бегают.

Центральный корпус имел форму буквы «П». У голой клумбы возле левой перекладины «П» Соня ненадолго остановилась, задрала голову.

— Ее окна ищешь? Нас ждет ритуальное махание платочками? — пошутил Паша, которому вдруг стало неуютно, хотя само здание было тщательно отремонтированным, а двор — аккуратным.

Суворова не ответила. Отвернулась от окон и стремительно зашагала к входу в центральный корпус. Димон переглянулся с Пашей, выразительно тронул пальцем висок и поспешил за хозяйкой. Втула ловко запрыгал следом. Что-то, как сегодня на кухне, подсказало ему, что неутешительный жест телохранителя относился вовсе не к Соне.

— Ждите здесь, — приказала Софья в холле, сбрасывая на руки Димону верхнюю одежду. — Мне надо сказать Инге Егоровне пару ласковых. Традиция как-никак.

— Может, не надо? — безэмоционально уточнил охранник.

— Надо, Дима, надо… А хотя нет, не ждите. Вы с молодым человеком лучше прогуляйтесь, восполните пробел в его образовании. Если вдруг встретишь Денисовну, скажи, пусть меня подождет.

— Понял. Пошли, молодой человек.

Соня свернула направо, Паша с Димоном — налево. Втулкин вертел головой, но ничего шокирующего не увидел. Наоборот, все очень цивилизованно и чисто. Новые окна, выбеленные стены, хорошие крепкие двери с номерами и табличками. Кое-где висят стенды со стенгазетами, объявлениями и детскими рисунками. Гул голосов. Прямо образцово-показательная школа, а не детский дом. Молодцы папаша с дочкой…

— Разве ты не должен ее охранять? — поинтересовался Паша минут десять этой образцовой показательности спустя.

— Угу, попробуй сунься к ней сейчас. Если шеф узнает, шкуру спустит, но я лучше от шефа получу, чем от Софьи Константиновны. Вероятность, что ее тут грохнут, процента два с половиной.

— Умеешь ты утешить, — похвалил Втула. — Мне бы так.

Димон явно собирался ответить, но закрыл рот. Правильно, важно вовремя остановиться. Какое ему дело до чужой личной жизни?

— Ты Соньку Константиновну давно знаешь? — перевел разговор Паша.

— Года три, она тогда еще с мужем разводилась. На одну задницу ответственности меньше, — сказал Димон с неприязнью. — Этого гондона тоже приходилось пасти.

Паша не был бы Пашей, если бы не спросил:

— Между нами, мальчиками, ты не в курсе, почему он ей?..

— Я сплетни не собираю и тебе не советую. — Охранник посмотрел на водонепроницаемые часы с треснувшим стеклом. — Так, заканчиваем экскурсию и идем грузить жмуриков.

«Жмуриков» грузить не пришлось: все выжили. Сонька терпеливо улыбалась сухопарой даме неопределенной даты изготовления и еще более туманного срока годности. На Пашин взгляд, дама застала еще Сталинградскую битву, а переживет парочку грядущих концов света и не зачешется. Вечная директриса в туфлях с квадратными каблуками и мышиного цвета причесоном, когда голова в профиль смахивает на гнилую луковицу, а волосы зачесаны так гладко, что глаза вот-вот вылезут из орбит и повиснут на стебельках. Похожий пыльно-серый костюм-тройку Паша находил в барахле Агнессы. Тот костюм методично и с удовольствием доедала моль.

Да, Сонька держала лицо. Втула хорошо знал эту ее улыбку: «Я-тебе-улыбаюсь-но-мысленно-уже-расчленила-и-продала-на-фарш-в-китайский-квартал». О чем они говорили, осталось загадкой. Суворова кивнула Луковице и направилась к ним.

— Если верить глубокоуважаемой Инге Егоровне, младшие группы сейчас гуляют, — сообщила она и поправила торчавший Пашин воротник. — Есть время пройтись по… да везде пройтись. Хочешь, Лаперуз, я тебе боевой сортир покажу? Правда, от него прежнего мало что осталось, но славы это не умаляет, верно? Может, и Денисовну по дороге встретим. Сортиры ее до сих пор зовут и манят, хоть и не уборщица уже лет десять. Повысили по службе.

— Соф, погоди, я что-то не понял…

— Да иди ты уже, — чуть подтолкнул его в спину Димон. — Иди, пока зовут. Я, если что, на подхвате буду.

Они поднялись на второй этаж и прошли в ту самую «перекладину» буквы «П». Откуда-то сбоку доносились нестройные детские голоса. Музыкальный зал, что ли?

— Музыкальный зал, — прочла Пашины мысли Соня.

И уверенно подошла к двери с цифрой четыре. Дверь была чуть приоткрыта, приглашая войти. То, что было написано на листке ниже цифры, Втулкин прочитать не успел.

В глаза сразу бросилось многое, но в то же время Втула не смог выделить из вороха деталей что-то конкретное. Разве что кровати. Меж двухэтажных, аккуратно застеленных одинаковыми шерстяными одеялами кроватей сновала юркая старушенция — на вид еще древнее Луковицы. Собирала разбросанные игрушки, любовно разглаживала складки на одеялах. Ни дать ни взять добрая фея, постиравшая крылышки и нацепившая вместо них передник.

Сонина улыбка перестала быть «фаршированной».

— Здрасьте, Марья Денисовна.

Та охнула, всплеснула руками, роняя на ковер мягкого желтого зайца, которого только что подняла. Заяц упал некрасиво — на пузо, хвостом кверху.

— Санька, ты, что ли?! Вот бисова девка! Обалдела совсем, так пугать старуху!

— Отгадаешь, где я спала? — шепнула Софья на ухо Втулкину.

— Да не хрен делать, — частично опомнился тот. — Ты мне, тормозу, лучше объясни, зачем было устраивать весь этот спектакль?

— Прости, не смогла удержаться, — пожала плечами Соня. — Тем более что со спектакля для меня все и началось.