NWT. Три путешествия по канадской Арктике

8 мая

Весна наверстывать спешитСвой старт неторопливыйИ снега явный дефицитВ Гудзоновом заливе.Не справиться пока со льдом,И тщетны все попыткиИ с ветром встречным.Дело в том —Его всегда в избытке.

День был трудным сегодня. Ветер, усилившийся накануне, свирепствовал всю ночь, сотрясая стены нашей палатки. Иногда принимался барабанить дождь. В спальнике же было особенно уютно, и перспективы неизбежного исхода из этого уюта утром казались далекими и нестрашными.

Утро не принесло изменений в лучшую сторону. Хорошо, хоть наше положение не изменилось – я определил это по береговым ориентирам. Ветер был восточным и прижимным – при таком ветре нам нечего было опасаться, что нас во время сна унесет в залив. Облачность, хоть и затягивала все небо, была высокой, и видимость оказалась вполне удовлетворительной. Однако погода была какой-то безрадостной и серой, как гусь. Температура при этом понизилась до минус 1 градуса, и стало промозгло, отчего я решил добавить один слой одежды поверх исподнего, в котором щеголял последние дни.

Сборы в такую погоду были неторопливыми – никому не хотелось раньше времени покидать уют палаток. Мы с Джоном возились дольше всех. Каноэ укладывали уже впопыхах, и оно поэтому получилось громоздким, что создавало дополнительную парусность и тормозило наше движение при таком сильном ветре, буквально сдувавшем наше каноэ в сторону берега. В результате получалось, что мы брели сами по себе, а каноэ шло параллельным курсом и поближе к берегу. Через некоторое время я вновь надел свои огромные ботинки с шипами, чтобы улучшить сцепление со льдом и противостоять стремлению каноэ к самостоятельности. Джон тоже перебирал свое снаряжение, адаптируя его к суровым условиям сегодняшнего перехода. Сначала он сменил свои обычные очки на огромные горнолыжные, затем бесконечно варьировал комбинации курток и брюк.

Останавливались в течение первого часа достаточно часто, а потом все опять пришло в норму. И мы пошли, упираясь грудью во встречный ветер и проклиная его. Он еще больше завернул к югу и стал для нас практически встречным, особенно когда приходилось поворачивать. Мы держались отчетливо видного собачьего следа. Сегодня, к счастью, нам не попадались такие завалы разрушенного льда, как вчера, когда мы прыгали по торосам. Однако теперь проблема состояла в том, что скольжение было просто отвратительным, а ветер встречным. Ноги сильно уставали, особенно когда приходилось преодолевать заносы свежего и не очень свежего, но мокрого снега, ложась грудью на постромки.

Первый час мы с Джоном шли впереди, а потом нас догнали и сменили на лидирующей позиции наши прославленные скороходы Ульрик с Уиллом. Джон, определившийся наконец с подходящим комплектом одежды, хорохорился поначалу и предлагал прибавить ходу, чтобы выйти в лидеры. Но я его инициативу не поддержал, и он успокоился. В конце концов выяснилось, что наш с ним темп сегодня был наиболее подходящим. У Томаса по-прежнему болело колено, и он не смог бы поддерживать более высокий темп, так что в начале второго часа мы сменили нашу утреннюю резвую иноходь, не свойственную умеющим экономить свои силы настоящим полярникам, на умеренный, но уверенный ход грудью вперед навстречу ветру.

Берег проплывал справа от нас, открывая новые перспективы. Миновав гряды торосов, мы вышли на радующее глаз свеженькое серое разводье, прокрытое относительно ровным льдом со снежными полосами. Пару раз нам сегодня попались медвежьи следы, и один раз встретились два тюленя. Один из них лежал на льду, а второй выглядывал из лунки. Они любовались друг другом и так заигрались, что не заметили, как мы подошли. Мы были уже совсем близко, метрах в ста пятидесяти, когда они, спохватившись, очень быстро нырнули в разводье. Обычно тюлени чувствуют нас издалека, метров за четыреста, и сразу уходят под лед.

Как всегда, очень кстати наступило время нашего обеденного перерыва. Система, которую я предложил, работает безотказно. Сегодня мы втащили в палатку печку, потому что ветер продолжал свирепствовать, а с печкой было совершенно другое дело. Разомлев в тепле, мы с Джоном даже минут сорок поспали. Потом согрели супца и пообедали, так что отдохнули на славу, хотя и были очень уставшие, особенно болели и гудели ноги.

После обеда Уилл и Ульрик сменили большие ботинки на легкие сапоги, в связи с чем эти ботинки были великодушно предложены Джону. Однако Джон от них отказался, потому что предпочитал идти в сапогах.

По дороге нам периодически попадались удивительно красивые озерца океанской воды, отливавшие бирюзой. Мы мечтали, чтобы такое озерцо оказалось рядом с лагерем, однако лагерем мы встали на безводном ровном месте. Лопатой удалось наскрести немного снега, но ни о каком снежном душе и речи быть не могло. Это был практически не снег, а кристаллизованный фирн, и ни малейшего желания им обтираться не возникало, потому что он царапает кожу и никакого удовольствия не доставляет. Сегодня с утра мне не удалось принять снежный душ по той же причине. Снег становится дефицитом – это еще одно подтверждение наступавшей быстрыми темпами весны.

Ветер периодически стихает, сейчас его скорость составляет 5–6 метров в секунду. Облачность поднимается, и хочется надеяться, что завтра погода будет хорошая. Если солнце пригревает, то и скольжение лучше.

Сегодня мы делали ставки в нашем тотализаторе опять в присутствии Томаса, однако снова наше местоположение из нас четверых не угадал никто, хотя Ульрик был ближе всех. Просто никто из нас не мог представить, что мы сегодня сможем пройти такое расстояние, хотя и шли по сравнению со вчерашним днем медленнее. Тем не менее прошли мы сегодня 30 километров. Это очень неплохой результат, особенно с учетом встречного ветра. На настоящий момент наши координаты 59°29′ с. ш., 94°42′ з. д. Идем мы в целом очень прямо, и при таком темпе можем добраться до Черчилла уже через три дня, то есть 12 мая.

Ближе к вечеру я целый час размышлял, как бы нам избежать традиционного вечернего безмолвного присутствия Томаса в нашей палатке. Пришлось так прямо и сказать: «Ребята, процедура закончилась. Все чаю попили, а теперь отдыхайте в своей палатке и нам дайте отдохнуть». Ульрику это, конечно, можно было не говорить, а Томасу сказать было необходимо. Уходя, Томас порадовал нас, сообщив, что вернется позже на сеанс радиосвязи.

Сеанс радиосвязи состоялся, как и было запланировано, в 9 часов. Мы целый час принимали информацию, потом передавали. В результате наши садящиеся батареи совсем разрядились, и их пришлось перезаряжать, поэтому до конца мы так и не договорили. Завтра продолжим.

Сегодня на ужин я поджарил мясо – очень удачно, не пережарил, и оно нам с Джоном пришлось весьма по вкусу. К мясу я наварил, что называется, полную бадью риса, и мы с удовольствием отужинали. А сейчас лагерь уже безмолвствует, все готовятся к завтрашнему броску, и мы тоже будем к нему готовиться. Завтра День Победы. Надеюсь, здесь этот день будет таким же солнечным и приятным, каким он обычно бывает дома.