Змеиное гнездо

Кик-офф

Дэвид Джон идет рядом с мамой Джессапа и Джюэл. С тридцати ярдов Джессап узнает отчима, но не видит, изменился ли он. Джессап старался слать ответы и Дэвиду Джону, и Рикки (оба писали ему минимум раз в неделю), но навещать обоих отказывался. Сам не знает почему.

Гул толпы растет, когда на мяч бежит кикер[22] «Пум» из Килтон-Вэлли. Все смотрят на поле, смотрят, как кикер упирается ногой и пробивает, мяч кувыркается высоко в сильном снегопаде, кружится в темноте и затем будто сдается, падая у десятиярдовой отметки. Первая волна игроков Килтон-Вэлли разбивается об игроков Кортаки, и, хоть Джессап отвернулся от поля к семье, он слышит кряхтенье и треск наплечников и шлемов. Все смотрят кик-офф, кроме Дэвида Джона. Глаза отчима нашли его, и он кивает Джессапу. Джессап кивает в ответ.

Он оборачивается как раз вовремя, чтобы увидеть, как ганнер[23] Килтон-Вэлли (белый, который играет тайт-эндом[24], когда не получает задание вывести из игры кик-ретёрнера[25] Кортаки) сбивает Симеона Леско на семнадцати ярдах.

В команде кик-ретёрнеров Кортаки пятеро игроков также находятся в стартовом атакующем составе, так что для них это вопрос простой замены. Килтон-Вэлли занимают бокс, готовые остановить ран. Они знают, чего ожидать. Стартовый квотербек Кортаки Джонатан Чу еще мог бы швырнуть мяч, но он сломал ключицу на второй игре сезона. Есть шанс, что он вернется на игру на следующей неделе, если «Медведи» пройдут дальше. В той же игре, где был травмирован Чу, разодрал колено и запасной – наглый самодовольный выпускник по имени Джейден Карлайл, который терпеть не мог отсиживаться за Чу. С тех пор у них появился Филлип Райерсон. Пацану четырнадцать, первогодка до мозга костей, на вид одуванчик, но чертовски суровый. В бросках не блещет, но смекалистый и терял мяч за сезон всего пять раз.

Весь предсезонный период, пока с ними был Чу, они тренировались для комбинации Диггинса ран-н-ган. Думали, что с Джонатаном в квотербеках могут делать четыре-пять тачдаунов за игру. Все, что требовалось от защиты, – держаться поближе и не мешать Чу. Но планы меняются. Приходится менять, иначе две травмы за три четверти перечеркнут весь сезон. С Райерсоном план был играть на измор. Пасы не больше чем на три ярда – и свалка тел. Стоять в защите насмерть. Райерсон бросал всего восемь-десять раз за игру, только чтобы вторая команда не расслаблялась.

Но недостаточно не давать расслабляться второй команде. Когда «Медведи» получают мяч, команды соперников занимают бокс[26]. Это и делают Килтон-Вэлли в первой четверти. Девять человек впереди, оба сейфти[27] встают на линии и готовы остановить ран.

Конечно, если Кортака действительно побежит с мячом.

Они тренировались всю неделю. Проблема не в плане, а в том, чтобы соперники поверили в ран. Райерсон должен пригнуть голову, оглянуться на Майка Крина – фуллбека[28] и Пирса Триона – раннинбека, подозвать их жестом на фут-два к себе. А отдельно, далеко слева, делает вид, что бездельничает, Тревелл Браун.

Райерсон дает отсчет перед розыгрышем, замолкает и показывает направо от себя, привлекая на линию всех, кроме Тревелла. Килтон-Вэлли играет по схеме «шесть – два», но средние лайнбекеры так близко, что почти на линии защиты, и фри-сейфти[29] прямо посередине, дай бог в пяти ярдах от линии. Корнербек[30] приблизился справа, и даже со своего места на скамье Джессап видит, что корнербек, прикрывающий Тревелла, ногами уже повернулся к полю. Он остался один на один с Тревеллом. Дальше у Килтон-Вэлли нет никакой поддержки, если Тревелл пройдет за своего: Джессапу очевидно даже раньше, чем Райерсон берет мяч в руки, что Килтон-Вэлли клюнули.

Зрители на трибунах все понимают, хоть две линии и врезаются друг в друга, горловой рев омывает Джессапа, пока он смотрит, как Райерсон отступает на семь шагов для паса, Крин и Пирс торопятся защищать пространство около него. Джессап не может не признать, что со стороны тренера Диггинса это наглый ход. На тренировках они прогоняли его минимум двадцать раз, и даже с мягкой защитой получался он только в половине случаев. У Тревелла приличная скорость в беге по прямой, но при этом руки-крюки, да и Райерсон не мастер кидать точно в яблочко. И сегодня, на холоде и дожде, уже превратившемся в снегопад с тяжелыми крупными хлопьями, под прожекторами в тысячу сверкающих свечей Джессап решает, что это провал. В лучшем случае Килтон-Вэлли какое-то время будут играть ресиверами[31], будто Кортака представляет реальную угрозу, уступят место, чтобы они пробежали с мячом.

Но господи боже, какая у Тревелла фора перед корнербеком. Когда тот находится в пяти ярдах от линии схватки, корнербек только начинает поворачиваться. Тревелл обходит его легко, перед ним открытое поле. Он жмет прямо вперед, опустив голову, не должен даже поворачиваться в сторону мяча, пока не углубится на двадцать ярдов от линии. А Райерсон заканчивает отступать, затем отклоняет мяч и делает шаг вперед, вкладывая в бросок весь вес. Старается на все сто.

Бросок некрасивый. В замедленных повторах из университетских и профессиональных игр мяч всегда в тугой спирали, врезается в воздух, как пуля, но этот вихляется и еле парит. И все же ясно, что, каким бы подбитым ни казался мяч, Райерсон даже перекинул. Забросил на сорок – сорок пять ярдов. Чертовский бросок. Тревелл все еще не смотрит и уже оторвался от корнербека минимум на десять ярдов. Наконец оглядывается, и, хоть Джессап сидит на противоположной стороне поля, он готов поклясться, что видит, как у Тревелла глаза лезут на лоб. Он примерился к мячу и делает последний шаг, прежде чем броситься всем телом в воздух, – и мяч идеально ложится в пальцы. Тревелл прижимает его к груди и выворачивается, приземляясь на спину на тридцати пяти ярдах у Килтон-Вэлли и проскользив в мешанине из снега и слякоти еще добрых десять. Остановившись на двадцатипятиярдовой линии, поднимает мяч – и трибуны за Джессапом взрываются.