Змеиное гнездо

Парковка

Из раздевалки Джессап выходит не первым, но он торопится. Хочет как можно быстрее оказаться в «Кирби». Уже может представить плохо скрытое разочарование на лице мамы, когда он уедет на вечеринку. Дэвид Джон и слова не скажет, а вот Джюэл будет канючить.

Он впихивает мяч за сиденье. Берет из кабины скребок и принимается за лобовое стекло, когда чувствует, как в лопатку тыкают пальцем. Это Кевин Корсон, раннинбек Килтон-Вэлли. Сколько Джессап его видел, он в основном улыбался. Сейчас Корсон не улыбается.

– Это была какая-то херня, – говорит Корсон. Теперь он тыкает пальцем в грудь Джессапа, прямо в кость между мышцами. Больно, но Джессап не морщится.

– В следующий раз держи мяч крепче, – говорит Джессап.

– Ты рано меня сбил.

Джессап дюйма на два выше и фунтов на сорок[37] тяжелее, смотрит за плечо раннинбека. Игроки Килтон-Вэлли выходят из школы и садятся в автобус, урчащий на краю стоянки.

– Что-то не слышал свистка.

– Сегодня здесь были Сиракузы.

– Я видел. Слышал, ты собираешься к ним.

– Вот именно. И знаешь что? После игры тренер Тревор подошел ко мне и посмеялся из-за того, как ты меня сбил. Знаешь, что я сказал?

Джессап слегка сдвигается, поворачивается бедром, чтобы чувствовать за собой пикап. Пытается освободить пространство для маневра. У Корсона именно такой вид, и, хоть Джессап знает, что справится, поддаваться тоже ни к чему. Он качает головой.

– Я рассказал ему про твоих папу и брата. Сказал, что ты из семейки нацистов, а это то, чему обрадуются в раздевалке Сиракуз. Он удивился. На твоем месте я бы не мечтал об их стипендии.

Джессап ничего не отвечает, пытается не выдать своих чувств, но явно что-то говорит уже одним молчанием, потому что на лице Корсона мелькает улыбка.

– А! Думаешь, я не знал? Думаешь, такое можно замолчать?

Джессап слышит, как Корсона зовут по имени с другого конца стоянки. Женский голос. Корсон оборачивается и машет. «Минутку», – кричит он. У кучки машин – два человека. Корсона ждут родители. Но прямо сейчас они с Корсоном в своем собственном мире. Судя по выражению на лице раннинбека, он решает, врезать Джессапу или нет, и Джессап взвешивает варианты. Не ударить, а валить на лопатки. Только Корсон замахнется – шагнуть и уронить его на землю. Не будь даже преимущества по весу и росту, зимой Джессап занимается рестлингом и в нем хорош. На стипендию колледжа не тянет, но достаточно хорош, чтобы на асфальте Корсон пожалел о своем поступке. Джессап готов поставить всю наличность в кошельке, что Корсон ни разу не участвовал в настоящей драке. На тренировке – да, или, скорее всего, запихивал какого-нибудь первогодку в шкафчик, но не в такой драке, когда поблизости нет никого, чтобы разнять. Джессап вспоминает зернистую запись из переулка, как Рикки бил ключом.

Корсон снова тыкает в грудь, но Джессап перехватывает запястье.

– Еще раз так сделаешь – и огребешь, – говорит он.

Оба так и стоят, застыв: ладонь Джессапа на запястье Корсона, рука Корсона вытянута. Джессап замечает в углу стоянки полицейскую машину, видит, как смотрит коп. В это же время Корсона снова зовет мама. В этот раз в ее голосе нотка тревоги, и Корсон позволяет прорваться улыбке. Рука расслабляется, так что Джессап отпускает запястье. Корсон хлопает его по плечу.

– Это еще не конец, мальчик, – говорит Корсон. Разворачивается и уходит.

– Может быть, – произносит ему в спину Джессап, – зато твоему сезону – конец, мальчик.

Корсон напрягается, останавливается, оборачивается. Джессап выставляет подбородок. Ну и кто теперь улыбается? Садится в пикап, заводит и начинает выезжать.

Чувствует удар, слышит треск пластмассы. Останавливается, смотрит в зеркало заднего вида. Корсон – у кузова, довольный собой. И теперь Джессап должен решить: навалять Корсону или уехать. Прямо здесь полицейская машина. Школьная стоянка, все последствия драки как на ладони. На следующей неделе ему уже не играть. Как минимум временное исключение. Возможно, хуже. Вспоминает Дэвида Джона. Рикки. Переулок. Вспоминает черную кожу Корсона. Вспоминает тюрьму. Вспоминает, что Рикки проведет в тюрьме полжизни, Дэвид Джон уже отсидел четыре года, вспоминает ночи, когда мать рыдала так, что сотрясался весь трейлер.

Вспоминает про свои руки, что трясутся на руле.

Уезжает.