Змеиное гнездо

Прохождение

Когда он входит в дверь, все замолкают. Дэвид Джон и мать – на диване у стены, в окне – их отражение. Эрл стоит у кухонной стойки.

Джессап не знает, радоваться или нет, что полицейская машина принадлежит Полу Хокинсу. Тот все еще в форме полицейского департамента Кортаки, но сидит в кресле – спинка опущена, ноги задраны.

А на двойном кресле – Брэндон Роджерс. Обычно Джессап видит его в пиджаке с галстуком, но сегодня, хоть и выглядит он по-прежнему лощеным, одет Брэндон повседневнее: темные жесткие джинсы, как будто отутюженные, черные парадные туфли с ярко-синими подошвами, наверняка дорогие, черная застегнутая рубашка под черным свитером с вырезом. Ну конечно, думает Джессап, БМВ. Брэндон всю жизнь не знал ничего, кроме денег, так почему бы ему не водить хорошего «немца», купленного папочкой?

Брэндон вскакивает на ноги. Протягивает руку.

Рефлекс. Джессап пожимает.

– Может, присядешь? – говорит Брэндон, будто это его дом, будто это какое-то собрание под его руководством. Но, может, так и есть, думает Джессап.

– Подождите секунду. Я весь мокрый. Дайте только переоденусь, – говорит он.

– Тебя подвез Уайатт? – говорит Дэвид Джон. – Кажется, я видел его пикап на дороге.

Щебечет Брэндон:

– О, это ко мне. Просто хотелось потолковать с Уайаттом, и он был так добр, что смог встретиться со мной здесь. Хороший парень. Выполняет свой долг. Понимает, что такое жертва. Истинный солдат Христа и белой нации. Одна из причин, почему я пришел последним. Ну не считая нашего почетного гостя.

Говорит это Брэндон как-то самодовольно. Осуждающе. Будто нарочито обвиняет Джессапа в опоздании, в неприверженности делу. Интересно, арестует ли его Хокинс, если Джессап даст Брэндону по зубам. Интересно, что они скажут, если он объявит, что его подвез тренер Диггинс, и повторит их беседу.

– Нет. Друг подвез, – говорит он. – Буду через минуту.

Проскальзывает через комнату, улыбается маме и Дэвиду Джону (не зная, замечают ли они, какая улыбка натянутая) и скрывается в коридоре раньше, чем ему успевают сказать хоть слово. Входит в спальню и, когда дверь закрывается, слышит низкий гул возобновившегося разговора.

Закрывает глаза и недолго стоит. Просто стоит. Дышит. Он чувствует рой пчел за глазами и не понимает, это из-за гнева потому, что по возвращении наткнулся в гостиной на Эрла, Брэндона и Хокинса, или из-за ошеломительного ощущения беспомощности по той же самой причине.

Дыши.

Дыши.

Вешает промокшую худи и рубашку на дверной крючок и думает, не заскочить ли в душ (от него несет попкорном, презервативами и сексом), но знает, что его ждут. Знает, что это уже перебор. Надевает чистую рубашку из ящика. Все еще холодно. Достает сухую толстовку.

Снимает с блокировки телефон, открывает переписку. От Диан все еще ни слова. Смотрит, ждет, будто одним этим добьется от нее ответа.