Змеиное гнездо

Асфальт

Джессап ничего не может сказать. Диггинсу его жаль? Какой-то частью себя он понимает, что Диггинс – изначально хороший человек. Точно так же, как Дэвид Джон – изначально хороший человек. В какой-нибудь другой вселенной эти двое подружились бы. Но другая частичка Джессапа разрывается пополам. Тренер Диггинс говорит быть мужчиной, поступить правильно, но у него нет ни малейшего представления как. Знает только, что не хочет – не может – уйти от Диан. Он ее любит. Это, знает он, правда.

Он не может уйти от Диан, думает он, но может уйти от ее отца. Джессап выходит из внедорожника. Когда наконец покидает круг света заправки, оглядывается. Машина тренера Диггинса все еще там, на парковке, с включенными фарами.

Джессап застегивается, натягивает капюшон. На улице уже не дымка, а слабый дождь вперемешку с мокрым снегом, ночная температура падает, но насквозь он не промокнет. Пока. Он осознаёт, что плачет. Не может понять, когда начал. Из-за погоды небо почти заложено тучами, но луна пробивается достаточно, чтобы было видно дорогу. Он переходит на бег.

Срывается с места слишком быстро, и через сорок пять секунд кончается дыхание. Он замедляется до ровного бега трусцой. Не спринт, но и не медлит, миля за восемь минут. Думает, так не замерзнет. Думает, что нужно делать хоть что-нибудь, что угодно. Движения на дороге нет, и вскоре слышно только его дыхание и кроссовки по асфальту. Добегает до угла и поворачивает. Влезает в лужу, чувствует, как через кроссовку и носок просачивается холод.

Снова замедляется до шага и достает телефон. В темноте свечение экрана обжигает глаза. Проверяет сообщения. Много пишут парни из футбольной команды, друзья по рестлингу, все вариации «Что происходит?», слухи расходятся быстро. Четыре сообщения от Уайатта и два от Кейли – спрашивают, в порядке ли он, хотят поговорить.

От Диан – ничего. Нажимает на ее имя, пишет:

Я лю

Стирает.