Змеиное гнездо

Пробег

Диан стискивает его руку, потом он обходит машину тренера Диггинса и садится на пассажирское. Диггинс высовывается в окно.

– Прямо домой, – говорит он. Диан ничего не отвечает, просто в ярости бросается к своей машине.

Диггинс выезжает на дорогу, ждет, пока сдаст назад Диан, а потом следует за ее «Хондой» до Хайленд-роуд. Краем глаза смотрит на Джессапа.

– Где живешь?

Джессап отвечает, и на перекрестке, когда Диан сворачивает направо, Диггинс сворачивает налево. Снова смотрит на Джессапа, видит, как он дрожит.

– Сиденье с подогревом, – говорит он. Нажимает кнопку на приборной панели с отделкой под дерево. Через несколько секунд Джессап чувствует исходящее от сиденья тепло.

– Спасибо.

Первую милю никто не произносит ни слова: Джессап не хочет нарушать молчание, Диггинс, похоже, раздумывает, что сказать. Дворники двигаются по собственной воле: какой-то автоматический влагомер, как бывает на навороченных машинах, понимает Джессап.

Когда Диггинс заговаривает, то вовсе не о том, чего ожидает Джессап.

– Орать я на тебя не буду. Диан уже взрослая и может сама принимать решения. Я должен эти решения уважать, даже если они мне не нравятся. При всем при этом ты же понимаешь, да, что для девушки это не то же самое, что для парня? Для девушки это значит больше. То, что вы делали вдвоем (и я не хочу знать подробности, не хочу даже говорить об этом, пусть это останется между Диан и ее мамой), к этому нельзя относиться легко.

Похоже, ответ ему не нужен, так что Джессап помалкивает. Ему интересно, что бы ответил Диггинс, если бы Джессап рассказал о любимом вопросе брата Дэвида Джона, Эрла: почему мы признаём, что мужчины и женщины отличаются (мужчины сильнее, женщины заботливее), но не можем сказать, что отличаются черные и белые. Разве не логично, что разные расы не похожи? Интересно, что бы ответил Диггинс, если бы Джессап рассказал о том, как Уайатт называет Диан черномазой, как подружка Уайатта считает, что Джессапу зазорно встречаться с черной.

Диггинс меняет температуру на градус. Дорога шуршит под шинами – мокрая, расстояние между ними и домом Джессапа растянулось до бесконечности.

– Джессап, я правда хочу верить, что ты ничего не говорил Кевину Корсону.

– Я не говорил, – выпаливает он. Злой. Испуганный.

Диггинс качает головой. Они проезжают под фонарем. У LED-панели синеватый оттенок, и кажется, что кожа Диггинса светится.

– В том-то и дело, Джессап, – говорит Диггинс медленно, тихо, грустно. – Неважно, что случилось на самом деле.