Игрушка для босса. Трилогия

Глава 11. Я не та, из — за которой мужчины в огонь и под пули

Даже не знаю, как реагировать на это хамское вторжение в мое личное пространство. Послать его куда подальше или для убедительности чем— нибудь тяжелым запустить. А он, приняв мое ошарашенное молчание за приглашение, обходит кровать с другой стороны и как ни в чем не бывало, плюхается на нее. Нащупав на постели подготовленный мной пульт, включает телевизор.

— Что смотреть будем? — перещелкивая каналы и, не останавливаясь ни на одном, интересуется. — Может ужастики? — хитро подмигнув, снова возвращает свое внимание экрану. — Или пиратов? Что ты любишь?

А я вопросительно приподнимаю бровь и развожу руки в стороны, потому что от возмущения все слова стоят в горле колом. Ох, недаром говорят, что наглость второе счастье!

— Ты ничего не попутал, царь зверей? — ко мне наконец — то возвращается дар речи. — Это моя территория, чужакам тут не место, — и глаза кровожадно прищуриваю, вдруг испугается. Но он только улыбается в ответ.

— Мне скучно, я четыре часа из Лондона в Москву летел, и все это время спал, теперь не хочу, — спокойно сообщает и, поудобней подбив под себя подушку, закидывает руку за голову.

Вот радость — то какая, а я пахала как Сивка — Бурка, ничего? Ворчу про себя, не сходя с места.

— Да ладно хохлиться, я предлагаю по — дружески посмотреть кино, что в этом ужасного? — похлопав ладонью по моей уютной постели, заманивает к себе. И для пущей убедительности добавляет: — иди суда, я тебе подарок из Англии привез интересный, — но я, подперев бока руками, грозно свожу брови. Хватит игрушек, надоело, сейчас получит по пятое число.

— Роберт, ты можешь всю ночь гулять и смотреть все, что угодно, но только у себя, — начинаю ругаться, видимо по — другому никак от него не избавиться.

— А я спать хочу, устала как савраска. Весь день на работе пахала, как Папа Карло…Тебе выйти помочь или сам свалишь? — недовольно рычу. Да, когда надо я могу быть очень злой.

Сейчас мы не начальник и подчиненная, роли в офисе сброшены. Он просто наглый парень, который никак не хочет понять, что переходит все границы. А я встревоженная одинокая женщина, в спальню которой неожиданно завалился малознакомый мужик. Поэтому я открыто грублю, а что еще мне делать, чтобы его прогнать?

С лица Роберта сползает игривая улыбка. И он, озадаченно почесав затылок, поднимается с постели. Выключив телевизор и положив пульт на тумбу, идет на выход.

Наверное, я завтра пожалею, что не нашла других, более мягких слов, чтобы его выпроводить, ведь в дальнейшем мне работать под его руководством. Но это будет завтра, а сегодня я собой горжусь. Но вместо того, чтобы покинуть мою комнату, Роберт подходит вплотную и, притянув меня в себе, крепко обнимает.

— Прости, я идиот, не подумал, что ты после работы. И правда, сегодня только пятница, это я два дня отсутствовал, — произносит тихо, уткнувшись носом в мои волосы. — Просто хотелось побыть с тобой чуть дольше, — честно признается.

А я, подняв на него глаза, пытаюсь понять: он искренен или просто издевается. Смотрю в его серьезное спокойное лицо, а в голове прокручиваю услышанные слова, от которых у меня начинает щемить сердце. Я так давно не чувствовала себя кому — то нужной и важной. Забыла, как это быть любимой, аж плакать хочется. А он продолжает:

— Я обещаю не приставать, просто немного с тобой побуду и уйду, — гладит ладонью по мокрым волосам, а я стою не шевелюсь, растерялась. — Даже не знаю, что со мной происходит, просто тянет к тебе и все. Не могу сопротивляться, — так искренне звучат его слова, что хочется им верить.

Наверно это неправильно, остаться наедине с несвободным мужчиной. Наверное, я назавтра буду себя ругать, что так поступила. Но сегодня мне нравятся его уютные объятья, и уверенный грубоватый голос, который успокаивает. Мне приятно его теплое дыхание, щекочущее макушку и аромат свежей мокрой листвы, которым он пахнет. И я уже совсем не хочу, чтобы он уходил.

— Полчаса, — тихо произношу я, сдаваясь. — Посмотрим телек и все, — эх, куда же делась моя совесть! Видимо в обмороке от происходящего.

Аккуратно выбравшись из его объятий и заметив легкую улыбку на губах парня, иду к постели, просто потому что больше некуда сесть, а он движется за мной. Забираюсь с ногами на матрас и чтобы не нервничать, хватаю пульт, а Роберт растягивается поперек кровати.

Пощелкав по ночным каналам, останавливаюсь на каком — то фильме. Какая разница, что смотреть, все равно мой мозг от усталости ничего не воспринимает. А Роб, перевернувшись на бок и достав из кармана штанов небольшую розовую пластиковую коробочку, протягивает мне. Но я почему— то снова вспоминаю бывшего.

Костя никогда не дарил мне подарки, даже на день рождение или Новый год. Просто отшучивался, или заявлял прямо, что не заслужила. А я разве собака, чтобы служить или солдат призывник? И как только терпела этого урода?!

Я вроде всегда была адекватной девушкой, знающей себе цену, но нет, все равно нарвалась на придурка. Так ладно, в баню бывшего! И что же там внутри? Открываю крышечку с милым белым бантиком и с предвкушением заглядываю внутрь. В принципе, я даже печеньке буду рада. Ведь цена подарка не главное, важно то, что человек, выбирая его, думал о тебе.

Двумя пальцами подхватываю тонкую серебряную цепочку, на которой болтаются все достопримечательности Лондона, и с любопытством рассматриваю яркий брелок для ключей. Тут и даблдеккер (красный двухэтажного автобуса), и бордовая телефонная будка с мизерным таксофоном внутри, и статуэтки знаменитого лондонского Тауэра и часовой башни Биг — Бен, даже трубка Шерлока Холмса имеется. Каша — малаша, но такая милая.

Поднимаю глаза на Роберта и искренне ему улыбаюсь. Думаю, что если бы он подарил нечто дорогое и значимое, я бы не приняла, потому что взяток не беру, а это с удовольствием. Обычный ни к чему не обязывающий сувенир, как способ поделиться с человеком впечатлениями о другой стране, это то, что нужно

— Супер! — широко ему улыбаюсь, а он смотрит на меня как — то странно, изучающе, но я не придаю этому значения. — Мне очень нравится, — спустив ноги на пол, отправляюсь к сумке. Выудив оттуда ключи, тут же подцепляю к ним брелок. — А звенят как здорово, прямо колокольчики, — трясу связку, — и среди вещей теперь не потеряются, — перебираю пальцами красивые фигурки.

Но в долгу оставаться мне совсем не хочется, поэтому пару секунд порывшись в сумке, выуживаю оттуда маленькую шоколадку «Аленка» и, вернувшись на постель, протягиваю ее Роберту.

— Это тебе от меня в знак благодарности. Эксклюзивный российский сувенир, очень вкусный, — но он в ответ смеяться начинает. Со словами: «ты неподражаема!», откидывается на спину и закрывает лицо рукой.

И чем его так шоколадка развеселила? Размышляю я. Может названием или размером? Или он посчитал мою выходку детской? Отодвигаюсь от него подальше. Э нет, дорогой, никаких других знаков внимания ты от меня не дождешься! Так что лучше топай к себе, тебе здесь ничего не обломится.

Но он, перевернувшись на живот, ко мне ближе подбирается, только на полпути, заметив мое беспокойство, останавливается.

— Вот первый раз вижу, чтобы на меня так женщины реагировали. Я же обещал, что не трону, чего ты меня боишься? — ворчит. Подперев голову рукой, свободной ладонью начинает распечатывать шоколадку. — Я вообще — то свое слов держу, так что успокойся, — протягивает мне половинку сладости, а вторую отправляет в рот. — Русский шоколад ни с чем несравним, даже бельгийский черный мне меньше нравится. Когда домой возвращаюсь, увожу с собой пару плиток, — сознается он, а я, забрав лакомство, задаю вопрос, который давно на языке вертится:

— А зачем ты в Лондон ездил? И как тебя с работы отпустили? — а он усмехается.

— А кто меня удержит? Моя задача — поставить фирму на ноги, а для этого постоянно быть в офисе не обязательно, — и тут же с игривой улыбкой интересуется: — А ты меня ждала, искала, скучала? Думала, я больше не вернусь? — многозначительно подергивает левой бровей, заигрывая.

Я возмущенно закатываю глаза: «ну и самомнение у человека!». Фыркнув про себя: «размечтался», не собираюсь реагировать на эту провокацию, пусть думает, что хочет. И осознанно проигнорировав вопрос, задаю свой:

— Откуда ты так хорошо знаешь русский язык? Учился здесь? — забираюсь под одеяло, потому что только сейчас сообразила, что я в одной майке и опять без лифчика.

А я — то все думала, почему он ко мне постоянно подползает. Теперь понятно, видимо его мои «молочные берега» манят. Мужики падки на пышные формы. Вот идиотка!

Натягиваю покрывало по самое горло. Надо было сразу кофту надеть. А Роберт, наблюдая, как я шустро от него прячу свои прелести, грустно вздыхает, но на вопрос все же отвечает:

— У меня мать русская, а отец англичанин. А учился я в США, там, кстати, с Грановским познакомился, — как только моя голова касается подушки, я понимаю, что глаза слипаются так, что не разодрать ресницы. Широко зевнув, пытаюсь не заснуть, но получается плохо. — У меня в Подмосковье бабка с дедом живут, вот хочу на этих выходных к ним сгонять, — что еще лопочет Роберт, я не слышу, медленно, но верно уплываю в мир сновидений.

Я просыпаюсь от настойчивого телефонного звонка. В голове пролетает ленивая мысль: да ну его, у меня выходной, не буду отвечать. Но снова заснуть не удается, поэтому потянувшись, сажусь на постели. Оглядевшись по сторонам, понимаю, что в комнате я одна.

И как я вчера ухитрилась заснуть в присутствии чужого мужчины с разбушевавшимися гормонами? А вдруг он не удержался бы и напал на мое опочивающее расслабленное тело. Раскрепощенно и изощренно надругался над ним, да не один раз.

И тут же начинаю хихикать над собственными дурацкими мыслями, представив, как сгорающий от желания Роберт со стекающими по подбородку от предвкушения тягучими слюнями и горящими алым цветом вожделения глазами на пузе ползет ко мне по кровати. По пути скидывая с себя обмундирование, самодовольно демонстрирует все прелести телесных бугров. Облизываясь, тянет загребущие ручонки к моим запретным «персикам» и жарко обещает неземную любовь в постельных тонах.

Вот умора! Схватившись за живот, начинаю хохотать в голос. Воображение у меня что надо, хоть эротику пиши.

Ладно, помечтали, и будет, пора в душ, подбадриваю себя и поднимаюсь.

То, что Роберт сдержал обещание, и как положительный персонаж вовремя свалил из моей комнаты, в принципе, на руку не только мне, но и ему. Потому что «картинка», которую демонстрирует мне зеркало ванной комнаты, может довести до икоты даже самого психически стойкого индивидуума, что говорить о нервном Суслике. Он бы, наверное, узрев меня, поперхнулся слюной.

Кажется, что у меня один глаз расположен ниже другого, за счет обширной черной тени, смесь синяка и размазанной туши, раскинувшейся на нижнем веке. И ресницы так плотно слиплись, что одна лампочка даже не включается. На щеке приклеилась улитка из выдранных за ночь спутавшихся волос, брови отчего — то стоят дыбом. И все это великолепие завершает, выросший на носу, на самой пипке, как гриб после дождичка в четверг, крупный алый прыщ.