Игрушка для босса. Трилогия

ГЛАВА 3. Попала!

Выдыхаю, шлепаю по щекам, чтобы прийти в себя. Прикрываю голову от дождя ладонью и бегу к подъезду. Распахиваю дверь, а там темень — хоть глаз выколи. — Что за придурок снова лампочки выкрутил? — Испуганно всматриваюсь во мрак, но все же вхожу внутрь. Лечу, перешагивая через три ступени, на четвертый этаж, сердце колотится, как бешеное, от страха. — Благо, все маньяки и алкаши уже спят, — беспрепятственно добираюсь до квартиры. Шарю рукой в сумке в поиске связки ключей. Открываю тихо и первым делом скидываю ненавистные туфли. — Вот оно, счастье! — Жму пальчики, чтобы размять. Мою руки в смежной с туалетом ванной и ковыляю к холодильнику в маленькую пятиметровую кухоньку.

Распахиваю белую дверцу, в лицо прыскает яркий свет, жмурюсь, отворачиваюсь. Разочарованно моргаю, потому что пусто. Только два натуральных йогурта, хлеб и вода со льдом. — Не густо!

Достаю пластиковую коробочку. На безрыбье и рак рыба. Быстро опустошаю и выбрасываю маленький контейнер в мусорное ведро, шлепаю к себе в комнату.

Слегка приоткрываю дверь, а она скрипит противно, зараза. Подсвечиваю себе фонариком из мобильника. Так и думала, — расстроенно выдыхаю. На моем стареньком, но таком родном диванчике, распластавшись, как звезда, спит пампушка Анфиска. Светлые кудряшки рассыпались по подушке. А рядом, на краешке, примостилась Лолитка. Нет, она даже близко не схожа со своей литературной тезкой. Длинная, худая и совсем плоская, вот совсем-совсем, да еще очки носит. Но зато милая и такая душевная. Люблю ее, знаю с пяти лет. Можно сказать, мы всю жизнь знакомы.

Кстати, только у нее и сложилась нормальная личная жизнь. Ну, как нормальная. Разница с Борькой у них три года, причем она старше. Познакомились, когда он девятый класс закончил, а она — первый курс. Отношения закрутились быстро, переросли в серьезные, а родители его в ужас пришли. Долго развести пытались. Но мальчишка взрослым не по годам оказался, отстоял свою красавицу, уберег.

Сейчас он в армии служит, а она его ждет, после планируют пожениться. Мы к этой сладкой парочке за пять лет так привыкли, что уже порознь представить не можем. Попугайчики наши, неразлучники.

Кошусь на соседнюю запертую комнату. Если все тут, значит, у Марго гости. Мама, видимо, приехала, она у нас часто останавливается. Зато утром завтрак полноценный будет, — потираю руки, — и заморозку на неделю оставит. Достаю надувной матрас с балкона. Он там всегда в готовом состоянии стоит на всякий случай.

Стаскиваю рваные колготки и бросаю на стул. Расстегиваю молнию на юбке и бреду в ванную. Под душем просто стою, потому что сил нет даже мочалку поднять. Обтираюсь полотенцем на автомате, натягиваю белую в сиреневый цветочек хлопковую ночнушку, снова возвращаюсь в комнату.

Анфиска храпит, как бронепоезд. Но я к этому давно привыкла. Просто падаю на надувное ложе. Все равно, что нет подушки и одеяла, главное — горизонтально. Успеваю заметить циферки на электронных часах — 6.10. — Значит, мне отдыхать максимум час, — проваливаюсь в сон.

Звуки вокруг громкие и свет в глаза. А ресницы словно клеем намазаны — не разлипаются.

— Насть, вставай, — ногой в бок пинает меня Анфиска. — На работу опоздаешь, — эти слова меня и мертвую поднимут. Сажусь вертикально, откидываю назад спутанные каштановые волосы, вся шея мокрая, липкая — жарко очень дома. А девочки суетятся вокруг, одеваются, прихорашиваются.

С горем пополам поднимаюсь на ноги, молча бреду умываться, чувствую себя зомби. Конечности ватные, в голове пусто. Силюсь наложить макияж, подвести большие синие глаза, но выходит криво, забиваю на это дело, решаю повторить попытку в офисе. Волосы собираю в высокий хвост, на более вычурную прическу сегодня не способна.

Из шкафа достаю платье-рубашку красного цвета. Одежду на неделю глажу в выходные, чтобы потом не заморачиваться, натягиваю — времени на кофе и остальное нет, поэтому сразу в коридор, обуваться. Жалобно кошусь на туфли-мучители, но для офиса только такие, вздыхаю. Купила в июне дорогие, чтобы

девки на работе в группу нищеброда не загнали. С меня ярлыка лесбиянки достаточно. Расчетливо выбрала бежевые — под любую одежду.

Вставляю лапки и болезненно жмурюсь, ранки не успели затянуться, щиплет очень. Хватаю сумку и, прихрамывая, топаю на остановку. Как ни странно, с транспортом везет, ждать приходится только минут пять.

Офис гудит, как улей, а я на свое место бегу, чуть не опоздала. Плюхаюсь на стул, включаю моноблок и скидываю под столом обувку. Красота! Сразу выволакиваю документ, который мне босс вчера вручил, чтобы успеть сделать за два часа.

А люди вокруг странные, нервные, мечутся. Что происходит, недоумеваю, а любопытно. Подъезжаю на кресле к Светке Володиной, мы с ней сдружились сразу, она постарше меня и поадекватнее многих. Давно здесь трудится, знает этот муравейник.

— В чем дело, не в курсе? — шепчу. — Почему такая обстановка суетливая? — полненькая брюнетка мне кусочек шоколадки протягивает и вздыхает.

— Ты не знаешь, — шумно отхлебывает чай из огромной чашки. — У нас каждые три месяца чистка проходит. Сокращают народ, кто неэффективно трудится. В течение суток людей к начальству приглашают. Но по опыту могу сказать: если вызвали, значит, выкинут. Вот наши и трясутся. Черный денек, — забрасывает в рот остатки молочной плитки и отряхивает руки.

— Ничего себе, — озадаченно тру лоб, — я только два месяца в компании…

— А это не важно, — перебивает кареглазая, — руководителям все равно, они не церемонятся. Если решили, что ты им непригодна, с легкостью пинок под зад дадут! — Возвращаюсь на свое место, а внутри мандраж. Чтобы отвлечься, снова хватаю документ, проваливаюсь в работу. На мобильном будильник стоит на без десяти одиннадцать, чтобы до кабинета этого нервного долететь. Очень спешу, стараюсь.

Телефонный звонок вырывает меня из сосредоточенности. Хватаю трубку на автопилоте, а оттуда голос женский, звонкий:

— Еремина Анастасия Юрьевна? — Уточняет, а я подтверждаю. — Пройдите, пожалуйста, в комнату переговоров. — Сердце скатывается в пятки, а его стук отдается во всем теле. Я нервно пытаюсь уточнить, по какому поводу, но девушка на том конце вежливо прощается, говоря, что все подробности узнаю на месте.

Смотрю на свои конечности — трясутся. А Светка уже ко мне подкатила, сочувствует.

— За что? — хочется рыдать. — Наверное, вчера не угодила. Решил избавиться, изверг, — обидно очень, ведь только расслабилась, привыкла к месту и коллективу.

Медленно плетусь на эшафот, в сумке перевод и флешка, вроде успела дописать. Перед закрытой дверью делаю два глубоких вдоха. Пытаюсь унять хаотично мечущиеся мысли, но выходит плохо. Шумно выдыхаю воздух через сложенные в трубочку губы. И тут неожиданно кто-то обхватывает меня за талию и толкает передо мной входную дверь. Ошарашенно оглядываюсь, пытаюсь вывернуться, но бесполезно — держит крепко.

В глаза бросаются удлиненные, ухоженные ногти, золотые часы на запястье. Вскидываю голову: темные, слегка вьющиеся волосы, губы крупные, такой притягательной формы, что укусить хочется, и яркая зелень, окруженная черными ресницами. — А я вчера даже не заметила, что он владелец незаурядной внешности.

— Чего застыла, вперед, — вталкивает меня в кабинет, я тут же выбираюсь из его захвата, пячусь к столу.

Взгляд цепляет кожаные шлепки, широкие темно-серые льняные брюки, свободно сидящие на бедрах, белую майку-лапшу, а сверху рубашку нараспах. Совсем не офисный образ, но ему идет. Мода в современном стиле. Сегодня он какой-то другой, моложе что ли, беззаботнее.

Кладет телефон на бумаги сверху, пятой точкой опирается на край столешницы, скрещивает руки на груди. Нагло окидывает меня взглядом с ног до головы, оценивает. А я не на шутку нервничаю, ведь Светка предупредила, что сегодня день «икс», вылетают все, кого на ковер вызвали. Все же заставляю себя собраться, надеваю на лицо маску спокойствия.

— Принесла? — протягивает навстречу ладонь, а я удивленно моргаю, понять не могу, чего от меня хочет. Вопросительно дергаю плечами. — Отомри, мышонок, — то ли насмехается, хотя нет, злиться начинает.

Эврика! — Вспоминаю о переводе. Виновато улыбаюсь, выходит криво, лезу в сумку за папкой и электронным носителем. Быстро выхватывает и идет к моноблоку. Вставляет в ячейку, параллельно кому-то набирает по телефону.

— Алехин, проверь кусок и внеси в договор, — командует. — Японцы прилетают сегодня в час, организуй встречу, покатай, развлеки, а к вечеру подпишем, — тут же опускает трубку. А я тихо радуюсь, что закончила перевод раньше срока. Пока он стучит по клавишам, осматриваю помещение. Все лаконично, минимализм: стол, кресло руководителя, оргтехника, никаких шкафов, мини-бар, сейф.

Снова возвращаю глаза на него. Встречаемся взглядом, я замираю, он молчит. Чувствую, от волнения ладони вспотели, не выдерживаю. Сосредотачиваюсь на его лбу, так проще.

— Я решил тебя перевести в другой отдел, — вдруг выдает, а я вопросительно вскидываю брови. Хитро прищуривается, доволен произведенным эффектом.

Куда? Зачем? За что? — Хочется спросить, но не успеваю.

— Мне нужен личный переводчик с функцией помощника, — становится серьезней. — С языками я не дружу, а партнеры в основном зарубежные. А ты на эту роль со своей нетрадиционной ориентацией подходишь идеально, — лыбится, а я хмурюсь. И долго он эту тему эксплуатировать будет?

— Во-первых, лезть на меня не будешь: флиртовать, заигрывать, ждать особого внимания, а потом, не получив, рыдать, — фыркаю, ну и самомнение. — Во-вторых, эти офисные выдры не станут ревновать и, как следствие, гнобить и издеваться, ведь ты им не конкурентка, — сглатываю. А что, другие помощницы прошли подобное? — В-третьих, девушка у тебя сейчас есть? — Мои глаза выпучиваются от столь наглого вопроса, я с возмущением выпаливаю «НЕТ», но тут же ругаю себя за слишком бурную реакцию, добавляю, в качестве оправдания «просто я не влюбчивая», на что он шире растягивает улыбку.

Чего скалишься? — злит он меня, но сдерживаюсь, стараюсь вести себя вежливо, чтобы не уподобиться этой обезьяне.

— Это же отлично, — идет к креслу, опускается в него. Начинает вольготно крутиться туда-сюда. — Значит, от работы отвлекаться не станешь, — мое мнение по этому поводу его, похоже, не интересует, он уже принял решение за меня.

— Нет, — слышу собственный недовольный голос, поражаюсь смелости. — Спасибо, конечно, за лестное предложение, но я не планирую менять должность, — начинаю покусывать нижнюю губу, осознавая, во что может вылиться подобное поведение. Пытаюсь поправить положение. — Я только перевожу письменные документы, опыта ведения переговоров у меня нет, не хочу своей некомпетентностью поставить вас в неловкое положение, — даже не собираюсь связываться с этим психованным. Впечатлений от вчерашнего мероприятия с активными облапываниями и слюнявыми лобзаниями мне до конца жизни хватит. Но его, видимо, подобный ответ не устраивает:

— Зарплата в три раза выше, чем сейчас, но график ненормированный, — словно не слышит моего отказа. — Если осознанно сорвешь рабочий процесс, вычту из зарплаты, — пристально смотрит на меня, а я растерялась.