Игрушка для босса. Трилогия

ГЛАВА 24. Наказана

Это ты еще не знаешь, с кем связался! — Со зверским выражением лица медленно придавливаю каблуком ногу мужчины, постепенно причиняя боль. — Сейчас тебе мало не покажется! — Но тут двери лифта раскрываются, выпуская наружу пассажиров.

Заречный легко отталкивает меня от себя, отдергивает ступню. А я разочарованно цокаю языком. Стоило топнуть посильнее, пока время было. Но настроение улучшилось: хотя бы припугнула мужика.

В торговом центре людей немного — будни. Да и этаж, на который привез меня начальник, заполнен магазинами дорогих брендов. Здесь обычные смертные встречаются редко, потому что не по карману. Но если заходят, например, как выпорхнувшая из подъемника молодежь, то лишь для того, чтобы поглазеть на товары, как на экспонаты музея.

— Какой? — вырывает меня из череды мыслей мужской голос. А я вопросительно приподнимаю бровь. Он что, из-за меня сюда приехал? — Настя, не тормози. Заходи, — берет за локоть, практически втаскивает в первый попавшийся бутик женской одежды: — Девушка, подберите, пожалуйста, нам вариант, — обращается к молоденькой консультантке, встречающей посетителей. Показывает на мой заляпанный костюм.

А я с прищуром смотрю на Заречного, размышляю. Ему делать нечего, на меня такие деньжищи тратить?! Можно было в любой сетевой отдельчик зайти, я бы проблему с обмундированием сама в два счета решила.

А эта чего морду кривит? Кидаю взгляд на стоящую рядом с ним темноволосую продавщицу, брезгливо оценивающую мой внешний вид. Фыркаю про себя. Теперь небось в воображении целую сагу нафантазировала: типа богатый мужик с любовницей пожаловали. Кувыркались в машине, друг друга кофе опрыскивали. Фу, пошлячка!

Он меня в такие неудобные условия поставил, а мне теперь мучайся, выбирай роль драматическую. Образ алчной стервы или застенчивой скромницы примерить? Трудна задача. Поэтому просто стою молча, жду, когда Заречный команду даст. А эта пигалица оборачивается, с хищной улыбкой обращаясь к моему спутнику:

— У нас есть зона отдыха, Вы можете подождать девушку там, — указывая ладонью в направлении светлого кожаного дивана, идет вместе с ним: — Может быть, чашечку кофе? — да, я все слышу, глухотой пока не страдаю. — Черный без сахара? Чудесный выбор. Через минуту принесу, — удаляется. А меня этот неприкрытый слюнявый флирт до безумия раздражает. И не важно, что мужчина мне безразличен, все равно неприятно, когда тебя ни во что не ставят.

— И мне чай, — ору на весь отдел, — зеленый с лаймом! — пусть трудится мымра, а то уже хвост распушила. А ко мне подходит белобрысая худая тень, но я, не обращая на нее внимания, с грозным видом топаю к вешалкам.

Что, Антоша, решил мне нервы потрепать?! Ладно, потерплю, так и быть. Но только в отместку опустошу твою карточку! По-моему, честная сделка.

Так, что тут у нас? — шуршу тряпками. — Значит, берем вот эти желтые брючки, чтобы доступ к телу ограничить, кто знает, что еще по дороге придет на ум похотливому Каа. Черную блузку. Отлично сочетаются! — лыблюсь.

Ремень, шарфик и вот этот умопомрачительный кардиган. И не важно, что на дворе плюс тридцать два, вдруг резко похолодает. Сейчас еще шляпу прихвачу, чтобы солнцем голову не напекло, — кровожадно хихикаю. — Будет знать, как со мной связываться, — тащу весь набор в примерочную.

— Насть, — за спиной внезапно раздается голос Заречного, а я торможу, замирая на месте, оборачиваюсь. Жду, когда потребует половину вещей вернуть обратно: — Мне кажется, платье актуальнее. На улице пекло, — рекомендует, а я, недовольно цокнув языком, топаю дальше.

Что хочу, то и ношу. Он мне не указ, — скрываюсь из виду, шумно задергиваю штору кабинки.

Натягиваю на себя все, что выбрала. И пусть в кардигане с длинным рукавом жарко до безумия, все равно с ним не расстанусь — нравится очень. Критично себя осматриваю в зеркале, водружаю на голову шляпу, а за занавесом раздается громкий голос продавщицы:

— Молодой человек попросил еще вот это примерить, — не заглядывая внутрь, протягивает мне вешалку с платьем.

Возмущенно надуваюсь. — Этому везде надо вставить свои пять копеек! — Осматриваю бело-бежевый, воздушный, очень нежный сарафан. — Размечтался! — Все равно ворчу. — Выбрал тряпочку, которую легко можно с меня стащить. Не буду его надевать. Обойдется! — Распахиваю штору, в чем есть выхожу в зал. Топаю к боссу, который снова прилип к телефону. — Нет, шляпу все-таки оставлю. — кладу ее на полку. — Жарко, аж подташнивает.

— Я все — гордо вздернув подбородок, выдаю. Склоняю голову набок в ожидании, что будет дальше.

Заречный молча поднимается, жестом показывая, чтобы шла к кассе. Примерно на десять секунд возникает жгучее желание отвергнуть его подачку, все оплатить самой. Но тут же меркнет, потому что вещи стоят заоблачно, а у меня попросту таких средств нет.

Достает банковскую карту из портмоне, протягивает продавщице. Девушка пробивает одежду прямо с меня, возвращает Заречному кредитку. А мой комплект складывает в яркий бумажный пакет, и туда же отправляет платье, которое подобрал для меня начальник, потому что я забыла его отвесить.

— Все нравится? — на моей пояснице возникает большая мужская ладонь. Антоша, видимо, решил доиграть роль щедрого любовника до конца. А я, добела сжимая губы, рычу про себя. — Если он сейчас же не уберет свою клешню с моего тела, я ему глаз вырву!

Выбираюсь из его захвата, топаю к выходу. Пусть фантазирует вредный змей, сколько хочет, но я оборону намерена держать

— И чем ты опять недовольна? — интересуется начальник, когда мы спускаемся на эскалаторе вниз. Эксплуатировать лифт после кошмарной давки, больше не рискнули.

Это он за моим настроением следит? Любопытно, — так и тянет криво улыбнуться, но сдерживаю себя. А боковым зрением подмечаю, что мужчина снова прижимает руку к животу, хотя внешне не выдает эмоций. Разворачиваюсь к нему, свожу брови:

— Что такое? — даже не знаю, зачем спросила. Как-то само вылетело. А он поднимает на меня свои кофейные глаза, пару секунд смотрит внимательно, думает о чем-то.

— Желудок болит, — не разрывая визуального контакта, произносит спокойно. — И почему ты отвечаешь вопросом на вопрос? — тут же нападете.

А ко мне медленно приходит осознание, что секунду назад мы переступили некую невидимую черту, разделяющую деловые отношения и личные. И это меня не на шутку пугает. Но я тут же откидываю все страхи, в принципе, наше общение с самой первой встречи нельзя назвать сугубо официальным.

— А лекарство не помогло? — снимаю кардиган, потому что даже в помещении, где работает кондиционер, в нем жарко. Перекидываю через сумку.

— Поесть надо, — бросает взгляд на некрупные наручные часы. — Как раз время позволяет, — выходим на парковку.

А ловлю себя на мысли, что сегодняшнее путешествие становится все меньше похожим на рабочую поездку и все больше на свидание.

Антон вытаскивает телефон, набирает водителю. Интересуется, вернулся ли тот с задания. Что ему отвечают, я не знаю, но уже через пару секунд к входу подъезжает машина.

Шофер выбирается наружу, достает из багажника мужской костюм в специальном чехле, подает начальнику. Тот возвращается в торговый центр, чтобы переодеться, а я сажусь на заднее сидение.

— Может, хотите воды или сока, — интересуется лысоватый мужчина, когда я сгребаю документы. Пока стоим, берусь доделывать то, что не успела. — Здесь есть небольшой холодильник с запасами, — протягивает мне прозрачную склянку с минеральной водой.

— Спасибо, очень кстати, — подхватываю маленькую бутылочку, а в машину садится Заречный.

— И мне… — но договорить не успевает, принимает звонок. — Да, у меня заболела помощница, поэтому на встречу взял ее с собой, — мой слух резко обостряется. Я тут же понимаю, с кем разговаривает кареглазый, замираю, прислушиваюсь.

— Какого черта тебе понадобилась моя переводчица, в офисе мало других сотрудников? — громко рычит котяра. А я начинаю глупо улыбаться. Все-таки нашел.

— Грановский, что за дележ песочницы. Мне необходим был секретарь, и я забрал ту, которую посчитал нужной, — вижу, что Антон злиться тоже.

— Это моя подчиненная, я распоряжаюсь ее временем, — шипит Самосвалович. — Ты не подумал о том, что у нее есть срочные задания от непосредственного начальника, и я жду документы, — неплохие аргументы, делаю умозаключение. А сама вся вытягиваюсь, чтобы лучше слышно было. — Трубку ей передай, — требует Грановский, но Заречному эта идея не нравится.

— Не устраивай бурю в стакане. Через пару часов мы вернемся в офисе. Пусть ее заменит кто-то из переводчиц, их что, мало у нас, — предлагает вариант. Раздраженно пальцами барабанит по кожаной обивке сидения. Хмурится.

— Телефон, я сказал, дай ей, — повышает голос Грановский. — А с тобой я потом разберусь, — неприкрыто угрожает.

Заречный нехотя протягивает мне свой мобильник, без слов спрашивая, хочу ли с ним говорить. Но я тут же забираю сотовый.

— Алло, — вдохновленно произношу, рада слышать свою котяру.

— Насть, в чем дело! Ты почему на звонки не отвечаешь? И вообще, какого лешего с Заречным поперлась? — ворчит на меня Грановский, а я недовольно поджимаю губы.

— Я человек подневольный, что говорят, то и делаю, — фыркаю в трубку. В чем моя вина, не понимаю.

— А с твоим мобильником, какие проблемы? — голос такой ледяной, прямо не узнаю своего мужчину, с которым рассталась всего полдня назад.

— Умер от недоедания… — устроил допрос с пристрастием, все настроение испортил. Но Сомосвалович больше не дает вымолвить ни слова.

— У тебя что, языка нет, должна была отказаться. Разве я не ясно предупредил, чтобы вела себя прилично! — выплескивает гневно, а я от возмущения приоткрываю рот, шумно втягиваю в легкие кислород. Ничего себе наезд!

— Что значит неприлично? — злюсь на такое резкое замечание. — Я канкан на столе офис-менеджера не выплясывала, одежду с себя в танце не сбрасывала, так в чем проблема? — забываю, что в руке раскрытая бутылочка воды, дергаю конечностью так, что брызги летят в разные стороны. Заречный инстинктивно отодвигается к окну, но я подмечаю на его губах кривую улыбку. — Нахожусь на деловой встрече, заполняю документы, подготавливаю договора. Или это теперь называется непристойным поведением? — достали оба! Я Самосваловичу не жена, пока даже не девушка, а он на всю Москву расквакался.

— Не передергивай мои слова, Анастасия! Думаю, ты все правильно поняла. Я знаю о том, что между тобой и Антоном в клубе было. Или тебе нравится развлекаться, дразнить обоих? — Козел! Ревнивый изверг! Венецианский варвар!

— Естественно, у меня же в жизни других радостей нет! — испытываю огромное желание выбросить трубку в окно. Но останавливает лишь одна вещь — телефон не мой.

— Насть, дай сюда, — перехватывает мобильник Заречный.

— Герман, выяснять отношения со своей «подчиненной» будешь в свободное время. А сейчас мы на работе и ты отвлекаешь, — у Антона серьезный вид, он не намерен уступать Грановскому.

— Настя, значит?! — рычит мой котяра в ответ. А я устало закатываю глаза.

И этот туда же! Ну зачем меня так при Грановском назвал? Умышленно раздувает из мухи слона?