Игрушка для босса. Трилогия

ГЛАВА 9. Сама за себя постоять могу!

— Герман Станиславович, — пытаюсь обернуться, выразить протест, — может, я домой. Мои услуги как переводчика вам для употребления пищи не нужны, — не поеду никуда с этим придурочным. Вымотал, чувствую себя выжатой кухонной тряпочкой.

С утра сахарной тростинки во рту не было. Желудок сосет, так больно внутри, стенки к позвоночнику прилипли. Еще и вырвало, — смотрю на Грановского с мольбой в глазах, может, сжалится, отпустит. — Из последних сил тело передвигаю. Очень надо принять горизонтальное положение, хоть на пару минут, либо позвоночник в трусы ссыплется. — Мелкие брызги начинают падать с неба, но я на них не обращаю внимания, даже приятно от прохладных капелек. — И переодеться. Сколько можно по городу в его рубашке передвигаться? Полина, конечно, постаралась, но это не моя одежда. Мне неудобно! — Ветер постепенно усиливается, наверное, гроза надвигается.

Им улыбаться обязана, беседу поддерживать, терпеть постоянные подколки. Нет уж, и так неделя сумасшедшая выдалась, еще и выходной испортить пытаются! — Прищурился, наверно, размышляет, нужна ли ему на сегодня клоунесса.

— Сценарист, я прошу тебя отчаянно, сделай для меня хоть одно исключение, дай спокойно убраться отсюда! — громко причитаю про себя.

— Не ной, Еремина, быстро в машину, а то от кислотного дождя облысеешь, — дверь передо мной распахивает, пихает в бок.

И чего я ждала в пятницу, тринадцатого? Не будет мне поблажки, я так понимаю. — Хмурюсь. — Спасибо тебе, Создатель, милостив ты, конечно, но не ко мне!

Больше нет смысла спорить с боссом — он все за меня решил, — забираюсь на кожаное сидение, продвигаюсь к противоположному окну, чтобы дать ему сесть. Полина весело с блондином щебечет, мило, интимно так. А я себя как не пришей кобыле хвост чувствую, абсолютно не вписываюсь в их привилегированную компанию.

Залезает, рукой будоражит густые темные волосы, стряхивает водные крупинки. Ослабляет ворот дорогой рубашки, устраивается удобнее. — Красивый даже сейчас, после трудного рабочего дня! А я — выжатый лимон, и под глазами черные синяки, как у привидения.

Надуваю губы, скрещиваю руки на груди. Не буду делать вид, что счастлива от его приглашения. Больно надо! — Не замечает моего недовольного лица, набирает номер ресторана, диктует заказ, чтобы к нашему приезду уже накрыли.

Даже не поинтересовался, что бы мне хотелось съесть. Хотя, о чем это я, он, наверно, считает, что его переводчик Святым Духом питается — не надо меня кормить, только зря тратиться, — обижаюсь на собственные мысли. — Ладно, сама что-нибудь себе закажу, когда доберемся. Надеюсь, там не очень дорого, а то еще в этом месяце аренду не платила, — прикрываю глаза. — Пусть думает, что хочет, я устала. Пытаюсь отключить ворчащие мысли в голове и хоть немного набраться сил. Машина так плавно движется, убаюкивает меня, укачивает.

— Вставай, спящая красавица, — раздается у моего уха мужской хриплый голос. Подскакиваю на месте, быстро хлопаю ресницами, пытаясь понять, где это я.

Все-таки задремала, — растерянно пялюсь на нависшего надо мной мужчину. А он так тепло глазами улыбается, спокойно лицо мое рассматривает.

Неловко мне от столь пристального взгляда, слишком глубоко проникают в меня его зеленые прожекторы. Приподнимаюсь, осматриваю салон — Полины и Глеба на местах нет.

— И давно мы приехали? — обтираю рот ладонью. Надеюсь, не слюнявилась во сне, — отодвигаюсь от него к двери.

— Только что. Поднимайся, ребята уже внутри, — выбирается со своей стороны и сразу ныряет под козырек заведения, потому что поток с неба хлещет не хилый.

Я прикрываю голову руками, жмурюсь, вторю его действиям, благо, припаркованы почти у ресторана.

Заходим в заведение. Спускаемся по ступеням на нижний этаж. Нас встречает администратор. Любезно здоровается, проводит в забронированный кабинет.

Плетусь за ними на автомате, еще не проснулась, одной ногой пока в мире грез. Беззвучно зеваю, прикрывая рот. Совсем не отдохнула, только сильней спать хочется.

Перед нами дверь открывают, осматриваюсь. Стол накрыт чудесными яствами не порционно, а на больших блюдах. Диванчики глубокие, с большими яркими подушками. Свет приглушенный, теплый. Ненавязчивая музыка льется из динамиков. Уютно!

Полина с Глебом ужинают, на вновь прибывших внимания не обращают. Заняты друг другом.

Видимо, не только что мы приехали, — делаю вывод, потому что у ребят в бокалах вино на дне, салаты покромсаны, а на тарелках горячее блюдо пышет дымком, — не озвучиваю свое умозаключение. Размышляю, куда бы мне присесть.

Грановский опускается на диван напротив друзей. Сразу в тарелку еду накладывает. Голодный. Он ведь тоже сегодня лишь коктейль утром употребил, на деловой встрече черным кофе обошелся — с удовольствием поглощает овощи.

Приземляюсь рядом. А куда еще? Под бок к игривой парочке? О нет! Вокруг них уже энергетическое поле образовалось, сексуально заряженное. Еще током шибанет, не дай бог!

Без слов в прозрачный бокал на тонкой ножке наливает мне белое вино. Большой вилкой с тремя зубцами накладывает слоями уложенное овощное рагу и кусок красной рыбы.

— Ешь, мышонок, а то худая, как Бухенвальд, о кости поцарапаться можно, — кивает головой в сторону моей тарелки. Снова принимается за еду.

Ну, спасибо за комплимент, — обиженно поджимаю губы. — Язык как бритва. Где мой напильник, края подровняю! — Фыркаю. — Может, это для самообороны, чтобы враги не окружали, — сдвигаюсь к краю, подтаскивая к себе блюдо.

Вдыхаю пряный, яркий аромат семги. Слюна во рту активно набегает, в животе бурчалка бачату выплясывает от счастья.

Ломаю овощи на небольшие кусочки, подношу к губам. Тают на языке — блаженно закатываю глаза. Очень вкусно. Все вокруг становится неактуальным. Только я и умопомрачительная пища на первом плане.

Наедаюсь быстро, видимо, желудок сжался до размера ореха — ничего в него не помещается. Но глаза голодные, хочется еще, но не можется. Откидываюсь на спинку дивана, поглаживаю довольный животик. От сытости в сон клонит еще сильнее.

Сквозь слегка приоткрытые веки наблюдаю за парочкой, сидящей напротив. Никого не смущаясь, страстно целуются. Руки парня бессовестно гуляют по хрупкому телу рыжей. А та, абсолютно не стесняясь, словно они одни где-то в номере отеля, полностью отдается прелюдии.

Захлопываю ресницы, порнофильм сегодня не входит в мои планы. Тихо дремлю, никого не трогаю. Просто надеюсь, что эти скоро налопаются и по домам разойдутся.

— Мы сейчас вернемся, — Глеб с Полиной решают уединиться. Ну, наконец-то, а то думала, не догадаются, — провожаю их ленивым взглядом, снова впадаю в спячку.

— Ты опять за свое, — раздается хриплый голос босса так близко, что я вздрагиваю и распахиваю глаза. Вопросительно приподнимаю бровь.

Чего опять не так?

— Как ты можешь дрыхнуть в компании молодого, привлекательного мужчины? И в машине отрубилась, как рабочий после смены. На меня валилась и сопела на весь салон, — уставился на меня своими изумрудными глазищами, сейчас дыру в черепе проделает.

Не понимаю сути проблемы. А что он от меня ждет? Чтобы я по стопам Полины с Глебом пошла? Вскарабкалась на него сверху и облапала с ног до головы? — Пропускаю его замечание мимо ушей, снова захлопываю ресницы. Вариант ответа только один — послать далеко и надолго. Но с начальником подобное недопустимо — выйдет боком. Просто молчу.

— Ты меня игнорируешь? — не отстает. — Или оглохла слегка? Я с кем разговариваю? — требует внимания. Крепко сжимаю губы, приподнимаюсь, кидаю задумчивый взгляд.

Злится или опять издевается — не могу разобрать, сажусь ровнее, вздыхаю. Не отвяжется же.

— Извините, — опускаю глаза вниз. Надо потерпеть еще немного. — Я вас слушаю, Герман Станиславович, — беру бокал вина, верчу тонкую ножку в руке.

— Тебе со мной скучно? — придвигается ближе, а мне отсесть некуда, и так на краю.

— Нет, что Вы, — пожимаю плечами, делаю лицо как можно безразличнее. — Просто день длинный, устала, — истинная правда, но все равно чувствую себя неловко. Подобрался ко мне вплотную, руку положил на спинку дивана за спиной, чуть вперед подался. Смотрит на меня изучающе, слишком интимно, загадочно. Тонкий аромат мужского парфюма щекочет мне ноздри, дурманит. Даже тепло, исходящее от его сильного, рельефного тела, чувствую кожей. Надо прекращать это представление, может плохо кончиться. — Отклоняюсь назад, между нами ставлю руку. Знаю, что прозвучит грубо, но другого варианта не придумало мое вымотанное сознание.

— Вы меня не привлекаете как мужчина, Герман Станиславович, — сразу расставляю все точки над i, чтобы больше в мою сторону поползновений не было.

Работа дороже. Мне за жилье платить каждый месяц надо. Некогда в бирюльки с начальством играть. Пусть себе другую пассию найдет. Вон сколько молодых, красивых женщин в офисе, только помани. У меня иные цели в этой жизни. — Довольна собой. Все четко и ясно выдала. Лишь бы с работы не выкинул за такой прямой ответ.

— Вы же знаете: я по другую сторону баррикад, — добавляю, чтобы смягчить словесный хук слева. Но он только усмехается. Тянет к моей щеке ладонь, прядь волос за ухо отводит.

— Ты уверена, Еремина? — палит меня малахитовым взором, не сдается, а я паниковать начинаю.

— Такая родилась, — отворачиваю от него лицо, выгибаюсь назад. Еще чуть-чуть, и на пол рухну. Обхватывает свободной рукой за талию, к себе притягивает.

— А может, попробуешь? Кто знает, вдруг понравится. Вылечим твое неправильное предпочтение, — его губы совсем близко, а мое тело предательски реагирует на прикосновения. Тает, как мартовский снежок. Мурашки по позвоночнику носятся, а внизу живота все странно сжимается и пульсирует.

Что же придумать, чтобы отбить охоту меня дразнить раз и навсегда?

— Если вы меня тронете, я уволюсь, — шиплю ему в лицо. Не знаю, поможет ли? Да и не то хотела сказать, наоборот, до смерти боюсь работу потерять. Но фраза улетела — не вернешь.

Он разочарованно цокает языком, выпускает меня из рук, от чего я практически соскальзываю вниз, но успеваю ладонью удержаться за край дивана.

— Ладно, — язык упирается в щеку с внутренней стороны. Взгляд такой холодный, надменный становится. Встает. — Мне скучно, — нажимает на кнопку вызова персонала. Через минуту появляется администратор — мужчина в строгих черных брюках, белой рубашке и жилете в тон штанов.

— Могу я попросить организовать компанию? — выдает спокойно. — И лесбиянку, пожалуйста, у нас девушка с нетрадиционными предпочтениями, — бросает на меня брезгливый взгляд. А я испуганно распахиваю глаза.

Мамочки, он что, решил устроить шоу уродов, — трясти начинает, приоткрываю рот, глубоко дышу. Хватаю со стола бокал вина, делаю глоток, чтобы успокоиться. — Да кем он себя возомнил, Юлий Цезарь недоделанный? Совсем моча в голову ударила придурку! — вскипаю не по-детски.

Мужчина кивает головой и удаляется, ему все равно, для него это как заказ из меню — вполне естественно. Грановский возвращается за стол, на меня не смотрит. Наливает себе стопку водки, опрокидывает.