Игрушка для босса. Трилогия

Глава 10. Маргарита

Рабочий день потихоньку подходит к концу, а я никак не могу справиться с раздражением. Настроение ниже плинтуса, мало того, что Хачапури шантажом заманил загород, еще Заречный прицепился, как банный лист. «Я в любом случае приеду и безразлично куда», — передразниваю про себя. А меня кто-нибудь спросил, хочу я с ним общаться? Фыркнув, пинаю под столом лодочку, которую недавно сбросила. Знаю, моя обувь ни в чем не виновата, но надо же выместить зло.

У меня сегодня планы, я вечером работаю. Театральная труппа, для которой я шью наряды, дает представление, а потом устраивает костюмированную вечеринку в честь наступающего нового года. И я приглашена. Намечается нечто грандиозное, потому что ребята безумно креативные, смелые и разносторонние. И я очень хочу туда попасть. Поэтому Заречный пусть проваливает на все четыре стороны, «катится диском золотой луны в провалы черной тучи», как говорил великий Иван Бунин.

Поднимаюсь с места, надеваю туфли и иду к пыхтящему в сотый раз за сегодняшний день чайнику. Наливаю в кружку кипяток, осматриваю стол. Ни чая, ни кофе, даже сахар нет, только надгрызенный заплесневевший сухарик и солонка. Оборачиваюсь на хихикающую за спиной публику, слегка сощуриваю глаза.

— А что ты хотела, — с кривой усмешкой, раскидывая руки в стороны, выдает Ирка, — думала, что всю жизнь на иждивении коллег просидеть? — даже Костик не смотрит в мою сторону, делая вид, что очень занят «косынкой». — Ты же не домашняя зверушка, чтобы тебя постоянно подкармливать, — с грохотом опускаю на стол стакан с розовым слоном, поджимаю губы.

— Жадный — беден всегда, — обиженно произношу. — Прямо объела вас! Вам жаль одной ложки кофе? — да что за день-то такой, все через жопу! Возвращаюсь на свое рабочее место, приземляюсь на кресло, снова начинаю стучать по клавишам, заполняя очередной договор. Припомню я этим скупердяям выходку!

— А то, что я в понедельник огромный пирог с курицей приносила, и вы его трескали за обе щеки, это не в счет?! — отталкиваю от себя клаву, обвожу народ возмещенным взглядом. — Ладно, ладно, подавитесь своим растворимым дерьмом, не очень-то и хотелось, — снова принимаюсь за документ.

Как только стрелки часов показывают шесть вечера, подрываюсь с места. Натягиваю ботинки, надеваю полушубок и, не оглядываясь, вылетаю из кабинета.

Добра никто не помнит! Ложку кофе зажали! В голове тут же всплывает строчка из песни: «Чтобы тебе мужики так давали, как ты мне Лабутены», перефразирую ее на свой лад и мысленно посылаю проклятье Ирке. Уверенна, это она всех подговорила. Зараза!

Пусть только попросит меня замолвить за нее словечко перед Хачапури, припомню я ей кофе с сахарком. Даже не замечаю, как спускаюсь на лифте в вестибюль, цокая каблуками по плитке, направляюсь к выходу. Толкнув тяжелую дверь, выхожу на заснеженную улицу и удивленно замираю на месте.

Как он узнал, во сколько я заканчиваю?

Антон, прислонившись спиной к белой, огромной машине, стоит напротив входа в банк. На нем серое пальто до колен с высоким воротом-стойкой, классические коричневые брюки и начищенные до нереального сияния строгие туфли на шнурках. В одной руке он держит телефон и большим пальцем что-то пролистывает на дисплее, а во второй — такой красивый букет цветов, что у меня невольно начинает расползаться улыбка.

Он не видит меня, внимательно читая, поэтому появляется возможность рассмотреть мужчину, так сказать, со всех сторон. Аристократическая осанка, строгое, серьезное лицо. Природа не обделила его шириной плеч и ростом. Правильные черты, глаза цвета карамели и притягивающие взгляд полные губы — чертовски привлекательный мужчина. Память предусмотрительно подкидывает картинку из прошлого. Тот день, когда я впервые увидела его в клубе, целующимся с Настей. И сердце неприятно сжимается.

Наверное, если бы это был кто-то другой, я не стала так бесцеремонно влезать в пару, подождала, пока они закончат. Но тут повела себя странно, ринулась в атаку. Одернула Настю, увела за собой. Не знаю, что тогда толкнуло меня на решительные действия. Может интуиция? Хотя к чему все эти мысли. Даже, если я с ним переспала, это еще не значит, что он теперь мой.

Я хорошо помню то, что он сказал: у него есть девушка. Он этого даже не скрывает. А, значит, я для него всего лишь развлечение на стороне. Заскучал, видимо, с подругой. Настояние снова начинает портиться. Неужто он думает, что я позволю примерить на себя подобную роль. Черта-с два! Сжимаю ладони в кулаки и прищуриваюсь. Уверенной походкой от бедра иду к нему навстречу, чтобы сказать в лицо, все, что я о нем думаю. Но не успеваю сделать и двух шагов, как парень поднимает на меня глаза цвета капучино, а кончики его губ растягиваются в приветственной улыбке, обезоруживая меня.

— Привет, малыш, — выдает он, подходя ближе и обнимая свободной рукой за талию. Оставляет легкий поцелуй где-то в волосах. — Как ты? — протягивает пышный букет цветов и улыбается.

Поднимаю на него зеленные глаза, внимательно всматриваюсь в красивое лицо мужчины. Мысленно признаюсь себе, что его близость не раздражает меня, как сегодня было с Хачапури. Тут же пугаюсь собственных ощущений и упираюсь ладонями парню в грудь, чтобы оттолкнуть.

Еще чего удумал, меня так легко не приручить. Фырчу про себя.

— Антон, давай без рук, — отклоняюсь назад. Если Хачапури увидит нас в окне, тогда апокалипсис для меня наступит раньше времени.

Но Заречный наоборот облетает мою талию второй рукой так, что букет оказывается за спиной, а слова пропускает мимо ушей. Свожу брови и хмурюсь. Ненавижу, когда на меня давят.

— Поехали? — предлагает он, а я потихоньку начинаю выходить из себя

— Нет, — произношу как можно убедительнее, — я же тебе говорила, что сегодня занята. В другой день, — даю расплывчатую надежду, чтобы отстал. — Вечером работаю, — ни за что не пропущу вечеринку, я столько к ней готовилась.

— Вечером? — удивленно переспрашивает он. — И кем же, хотелось бы узнать? — расцепляет ладони, давая свободу, а я отхожу от него на безопасное расстояние и хмыкаю:

— Любопытно, что ты там себе выдумал?! Но должна тебя разочаровать, девочка по вызову — не моя голубая мечта, — криво усмехаюсь и в целях самозащиты скрещиваю руки на груди. Обидно как-то!

Заречный, на секунду прикрыв глаза, делает глубокий вдох и произносит:

— Маргарит, я ведь не ругаться приехал, а ты как ежик — выпустила иголки. Я просто хочу тебя покормить, проводить. Что в этом плохого? Или тебя нравятся мужчины, которые после бурной ночи, исчезают навсегда? — поджимаю губы и отвожу глаза в сторону.

Нет, не нравятся, я таких ненавижу. Кобелиную натуру на дух не переношу. Признаюсь сама себе. Прикусываю нижнюю губу и слегка смягчаюсь. Но это ничего не меняет, я все равно не желаю рушить свои планы. С Заречным я и завтра могу встретить, тем более воскресенье.

— Но мне, правда, на работу, — произношу мягким тоном и тянусь за вкусно пахнущими розами. — Я костюмер и сегодня у ребят спектакль, а потом намечается предновогодний корпоратив. Я должна там быть, понимаешь, — свободной рукой приподнимаю ворот своего пальто, ветрено и холодно, а я без шапки. Заречный прослеживает за моими манипуляциями и становится серьезным.

— Сядем в машину, — зовет он. Распахивает передо мной дверь белоснежного Мерседеса.

Несколько секунд обдумываю, стоит ли мне это делать. Мороз нещадно кусает щеки, а ступни уже задубели, поэтому покорно забираюсь на переднее сидение. Заречный обходит свой автомобиль и садится за руль. По-хозяйски включает печку и подогрев сидений.

— Может, тогда возьмешь меня с собой? Я давно не был в театре, и с удовольствием посмотрел бы, что происходит за кулисами, — поворачивается ко мне лицом, а я прихожу в замешательство. — По дороге перекусим. Во сколько тебе

надо быть на месте? — расстегивает верхние пуговицы пальто и снимает кожаные перчатки.

А я смотрю на мужчину, сидящего передо мной, и ловлю себя на мысли, что представляла Заречного совсем по-другому. Мне о нем рассказывала Настя, когда еще замужем за Грановским не была. Говорила, что он напыщенный, высокомерный индюк с нереальным самомнением. Странно, почему она так думала? Мне он заносчивым не кажется. Вполне адекватный, внимательный и очень красивый. В его компании я чувствую себя уютно и спокойно.

— Нууу, не знаю, — тяну, отворачиваясь к окну. Не могу долго на него смотреть, неловко. — Вечеринка специфическая, мне кажется, что тебе она не понравится, — предупреждаю сразу в надежде, что он все-таки передумает со мной ехать.

— Я так понимаю, это положительный ответ, — улыбается Антон и заводит мотор. — Тебя домой? — выезжает на дорогу.

Ну что ж, сам напросился. Хмыкаю про себя. Пусть потом не плачет и меня не обвиняет. Я предупредила, что ему все это по вкусу не придется. В ответ положительно киваю головой:

— Да, мне надо переодеться. Кое-что взять. Василису покорми и к восьми быть на месте. Но я даю тебе еще один шанс передумать, — для убедительности чуть подаюсь к нему навстречу, — это костюмированный балл, очень специфический.

Потом отказаться будет нельзя, раз пришел, играй по правилам, — снова берусь его пугать, но он на это заявление только усмехается.

— Я люблю правила, — подмигивает мне Заречный, оторвав взгляд от дороги. — Я закажу суши, перекусим у тебя, — предлагает, на что мой желудок реагирует громким бурчанием.

Чтобы замять неловкость ситуации, я тянусь к радио и включаю музыку. Ужасно неудобно перед Антоном, надеюсь, он ничего не слышал.

До дома мы добираемся довольно быстро, хотя будни и пробки. Паруемся на свободном месте и выходим на улицу. Антон не особо болтлив, поэтому мы всю дорогу молчали. Не могу сказать, что меня это раздражало, потому что после бессонной ночи мне тоже совсем не хотелось общаться. На лифте мы поднимаемся на двенадцатый этаж и я, найдя ключи, ловко справляюсь с замком.

— Входи, — зову я Антона, но он почему-то замирает в пороге. Вид у парня становится настороженный и напряженный. Еще раз приглашаю его к себе, не могу понять, в чем дело. И он, озираясь, заходит в квартиру.

Картина, которая предстает перед моими глазами, приводит в замешательство. Как-то я не ожидала увидеть подобное. Весь коридор украшен странными обгрызенными сиреневатыми листочками. Они везде: на одежде, в коробке с обувными щетками, в сапогах и даже на люстре. А на дверной ручке болтается нечто коричневое, кожаное и слюнявое.

Скольжу изумленным взглядом по пространству, и мой взор натыкается на мизерную черно-белую фотографию Заречного, висящую на капюшоне моей куртки. Вопросительно вскидываю брови. Это еще что за фетиш? Опасливо оглядываюсь на мужчину, стоящего за моей спиной. Становится немного не по себе.

У Антона лицо вытянутое, а брови на лбу. Он, хлопнув глазами, взъерошивает на голове волосы и переводит на меня смешливый взгляд. Сделав глубокий вдох, произносит:

— А белка у тебя, я смотрю, еще и опытный дизайнер интерьера. Какие декорации смастерила, профессионал позавидует, — я не могу сообразить, в чем дело. При чем тут мой домашний питомец?