Игрушка для босса. Трилогия

Первым делом перезваниваю домой. Сонной Анфиске объясняю, что я в порядке, но сегодня, возможно, ночевать не приду. А как по-другому? Метро уже закрывается, квартиру чужую незапертой оставить не могу, ключа у меня нет, поэтому только такси как вариант. Но когда вернется Грановский и выпустит меня — неизвестно. В подробности подругу не посвящаю — завалит вопросами. До потери пульса будет пытать, с кем я и где. А если узнает, что с мужчиной, то устроит допрос с пристрастием, — обрываю разговор на полуслове, прощаюсь.

Не отходя от кассы, нахожу телефон начальника. Набираю. В нервном ожидании отстукиваю лапкой странный ритм. Да где ж его так поздно носит и почему меня не разбудил и с собой на встречу не взял?! — недоумеваю, волнуюсь.

Бррр-бррр-бррр — издает рычащие звуки сотовый! Долго, нудно, противно фырчит. Но трубку как назло никто не берет. Разочарованно надуваюсь. Устав ждать, отключаю бурчалку. Смиряюсь с ситуацией. Шлепаю обратно к дивану.

Хорошо бы понять, где свет зажигается, — размышляю по пути. Квартира огромная, неизвестно, в каком направлении двигаться, — осматриваю территорию. — Бросил меня одну, а сам развлекается где-то, — шиплю, как ревнивая жена. — А мне что делать? — нога зацепляет нечто хрустящее, инстинктивно отдергиваю конечность, всматриваюсь в темноту.

Пакетик со шмотками. Подхватываю его, ставлю на диван. Долго гипнотизирую взглядом новенькие женские вещи, размышляю, как поступить. Все же решаю вывалить содержимое на ложе.

Очень хочется помыться, потому что вчера не удалось. Собака подосрала, и это не в переносном смысле. Вспоминаю, что на втором этаже есть гостевая ванная со свежими мохнатыми полотенцами. Наглею на глазах. Подхватываю трусики, ночнушку, и, подсвечивая себе сотовым, быстро шлепаю к заветной цели.

Выключатель в ванной нахожу без проблем. От яркого света, резко прыскающего в глаза, жмурюсь, но это не мешает мне запереться на замок и дважды подергать ручку, чтобы понять, удалась ли манипуляция.

Когда привыкаю к освещению, губы довольно разъезжаются в шпагате. Красота неземная: огромная джакузи, душевая кабина, кресло плетеное, шкафчики, полочки и такая большая комната, что в ней вполне можно жить. Тут же скидываю новенькое платьице, расстегиваю черный кружевной лифчик, спускаю вниз трусики, но неожиданно мой взгляд прикипает к щиколотке правой ноги.

Что это? — с недоумевающим видом приподнимаю лапку. — Раньше такого не было! — провожу указательным пальчиком по толстенькой золотой цепочке с вкраплениями блестящих белых камушков, переливающихся на свету, и с аккуратным хвостиком, на котором блестит крупная слезинка, — рассматриваю элегантное украшение.

Бриллианты?! — ошарашенно выдыхаю, прикрываю ладонью рот. — Этого царя камней я ни с чем не перепутаю! Во время учебы в университете год работала в ювелирном магазине. Глаз наметан. Не могу оторваться. Поражена.

Ну, Грановский, вот брехло! Еще жаловался, что ухаживать не умеет! — опускаю ножку на кафель, осматриваю подарок со всех сторон. — Окольцевал, пока спала, и глазом не моргнул. — Усмехаюсь. Не мужчина, а пирог с изюмом — всегда полон сюрпризов.

Налюбовавшись изящным украшением, включаю в душевой кабинке воду, встаю под теплые струи. Блаженно прикрываю ресницы. Кайф!

Но воображение тут же подкидывает чувственные воспоминания: горячие губы котяры на моей тонкой шее; бесстыже гуляющие по девичьему телу руки; жадные, требовательные поцелуи.

Не могу удержаться, влажными ладонями скольжу по обнаженной груди, сжимаю ее слегка. Поглаживаю так, что вершинки наливаются бордовой краской и твердеют. Приоткрыв губы, делаю глубокий вдох. Запрокинув назад голову, отдаюсь жару, разливающемуся по венам.

Возвращаюсь к ключице, провожу рукой по шее и подбородку. Медленно ползу нежными пальчиками по плоскому животу и обнаженным бедрам, представляю рядом его. От удовольствия покусываю нижнюю губу.

Как долго я смогу терпеть, если просто мысль о нем приводит меня в возбуждение. Удержу ли оборону или поддамся соблазну? Я не знаю! Но рядом с ним во мне просыпается ненасытная демоница: чувственная, страстная и вечно голодная. И эту похотливую ведьмочку держать на цепи, контролировать очень сложно.

И чем ближе к телу он подбирается, тем активнее и сильнее во мне становится жадная сущность. Разогреваясь до состояния расплавленного олова, я вскипаю изнутри.

А значит, должна держаться от хитрого котяры подальше. Не позволять ему меня дразнить. Только так смогу достучаться до его сердца, иного не дано. — Распахиваю ресницы, изгоняю из головы похотливые мысли. Беру мягкую цветную мочалку, наношу гель и строго-настрого запрещаю себе думать о нем.

Быстро мою волосы, ополаскиваюсь прохладной водой, чтобы проснуться. Раскрываю створки прозрачного ящичка, выбираюсь наружу.

Светлые махровые полотенца тихо ждут меня на открытой полке. Закутываюсь в одно, как в плед, а на голове из второго мастерю экзотический тюрбан. Снова устало зеваю.

Наполовину высушив густую шевелюру феном, надеваю кружевные трусики. Снова любуюсь презентом от котяры, который сверкает на моей узкой щиколотке. Восхищаюсь утонченной работой мастера. Уверена: стоит эта «безделушка» немалых денег. Вот и отлично, — улыбаюсь про себя, — чем дороже мужчине обходится женщина, тем труднее ему расстаться с собственными вложениями. И еще одна важная мысль: если в отношениях ты изначально преподносишь себя как бесценок, так на всю жизнь и останешься бесплатным приложением, на которое мужу жалко потратить копейку. А зачем, если все даром достается, вы не согласны? — Натягиваю ночнушку, собираю свои вещи и, щелкнув замком на ручке, выбираюсь во мрак.

Дома тихо и пусто, как и раньше, только длинная желтая тень расстилается под ногами. Снова смотрю время на телефоне, расстроенно вздыхаю. Уже половина третьего, а Самосваловича все нет. Решаю вернуться на диван и немного полежать, подождать, когда блудный хищник вернется к своей мышке. Но только голова касается подушки, я тут же забываюсь сладким сном.

Ля-ля-ля, ля-ля-ля — исполняет неизвестную симфонию чей-то мобильник, но точно не мой, потому что мелодия незнакомая. Приоткрываю один глаз, лениво изучаю обстановку. На столе перед диваном, практически у края, катается черный сотовый, лежат бумажник и золотые часы. А на моем пузике тихо пригрелась большая мужская конечность.

Ага, вернулся мартовский кот с повинной головой. Заблудился поганец, по дороге потерял звездный ориентир. Подтягиваю свой телефон, проверяю время. Семь часов, а значит, сигнал оповещает о подъеме на работу. Сегодня лишь пятница и о выходном грезить рано. Шевелюсь в надежде, что Грановский сам проснется. Но нет, за спиной тихо похрапывает, даже не реагирует на мои чертыхания.

Аккуратно убираю с себя его ладонь, спускаю ноги на пол, оборачиваюсь, чтобы посмотреть на своего загулявшего котяру. Такой хорошенький, — улыбаюсь. На голове полный бедлам, спит под одним со мной одеялом, громко сопит.

— Гер, — нагибаюсь к его лицу, — будильник сработал, на каменоломню пора, — громко шепчу на ухо. Но реакции ноль, дрыхнет как сурок. А я не сдаюсь, делаю еще один подход: — Герман Самосвалович, японцы приехали, ведро саке привезли, сейчас в нем топиться начнут, — хихикаю, но Грановскому хоть бы хны. Да еще, чтобы не жужжала назойливой мухой, отмахивается от меня. Переворачивается на живот, лицом утыкается в спинку дивана, а подушку крепко обхватывает руками.

И что с этим спящим красавцем делать? Раздумываю. Может, холодной водичкой опрыскать обильно? Хотя опасно — еще оторвет за проделки голову, не разобравшись спросонья.

Тихонько поднимаюсь, подхватываю свою сумку и снова бреду в ванную, что на втором этаже. Зубы чищу пальцем: щетки-то нет. Умываюсь, крашусь. Надеваю вчерашние джинсы, футболку. Знаю, в таком виде на работу ходить не комильфо, но варианты отсутствуют. Надо в кабинете держать сменный комплект на всякий случай, — размышляю про себя. — Полина, наверное, поплюется от души сегодня.

Спускаюсь вниз, но начальник все еще дрыхнет без задних ног. Чтобы не терять драгоценного времени, бреду на кухню. Ставлю на плиту вымытую сковородку, натираю помидоры, отправляю тушиться на огонь. Яйца взбиваю в стаканчике и мелко режу зеленый лук. Этим составом заливаю превратившиеся в соус томаты. Демоверсия хорошей хозяйки снова в действии. Пусть оценит свою мышку по достоинству.

По дому медленно расползаются сладко-кислые ароматы, на что наконец-то реагирует мой соня, начинает ворочаться. А я закидываю в тостер квадратные кусочки белого хлеба, поджариваю до золотистой корочки.

— Мышка, — приподнимается, трет рукой глаза, — что ты там колдуешь? — впитывает в себя аппетитные запахи. Потягивается, разбросав конечности в стороны: — Я уже слюнями всю подушку закапал, — поднимается, босыми ногами шлепает ко мне. — Привет, — обхватывает мою талию руками, чмокает куда-то в висок.

— Привет, — улыбаюсь ему. — Ты такое ешь? — показываю ложкой на сковородку.

Откуда мне знать его предпочтения. Может, у него аллергия на помидоры или яйца не нравятся.

— Еще как, — мурчит мой котяра, раскачиваясь вместе со мной туда-сюда, — главное не увлечься трапезой и не проглотить заодно маленькую вкусную мышку, — коварно хихикает, прикусывая кончик моего уха. А я сутулюсь, отбрыкиваюсь, улыбаюсь во весь рот. — Я — в душ, оденусь и вернусь, — обещает. Поворачивает меня к себе, нагибается, чувственно подхватывает верхнюю губу, требовательно языком проникает в рот.

Да, хорошо, я тоже соскучилась, — с не меньшой страстью возвращаю ему поцелуй, пальчиками скольжу по шее, сжимаю на затылке волосы. А он в ответ оглаживает мою спину, бедра, приподнимает над полом.

— Гер, яичница горит, — хорошо, что опомнилась, а то опять коллапс устроила б на кухне. С трудом отрываюсь от сладкого мужчины, выключаю сенсорную конфорку: — И мы так на работу опоздаем, — с намеком многозначительно дергаю левой бровью.

— Да, да, да, — ворчит, выпуская меня из кольца своих загребущих рук. — У меня сегодня очень плотный график, — вздыхает, — поэтому практически весь день не смогу видеть свою пушистую мышку, — легонько щелкает меня по носу, идет к лестнице.

— Как так? — вопросительно приподнимаю брови. — А разве я тебе на встречах не понадоблюсь? — Недоумеваю.

Это еще что за выкрутасы? Когда меня с должности сместили? — напрягаюсь.

Но не успеваю запаниковать, как Самосвалович сам объясняет ситуацию:

— Нет, у меня сегодня переговоры с американцами, — притормаживает. — Я нового клиента привез. Английский и французский сам знаю в совершенстве, — болтает со мной со второго этажа, пока я на столе раскладываю приборы:- Но я тебе подкинул парочку переводов. А еще хочу, чтобы ты с Полиной съездила на сделку, там руководитель — странная женщина, мужиков на дух не переносит. По дороге расскажу. Все, я ушел, — исчезает за дверью своей комнаты.

Епрст… — возмущаюсь про себя, а Терентьева в курсе, что ей сегодня со мной работать? Почему-то становится смешно. Снова истерить будет и язвить от страха, дуреха, — зверски лыблюсь. Отламываю кусочек тоста, запихиваю его в рот, хрущу от души. — Все же стоит с ней подружиться, возможно, пригодится в будущем. — По тарелкам раскладываю омлет. В кофемашину заправляю капсулы, делаю два бодрящих напитка.