Жизнь лондонского дна в Викторианскую эпоху. Подлинные истории, рассказанные нищими, ворами и продажными женщинами

Обедневший джентльмен

Разговоры представителей этой категории нищих — это выдуманные воспоминания о былом положении в обществе, о знакомых среди аристократов и мелкопоместного дворянства в какой-то конкретной местности (всегда далекой от места действия), об охоте, бегах, балах, встречах, назначениях на должность мирового судьи, генерал-губернатора, о выборах, правильность которых оспаривается, и о светских браках. Знания о вещах, о которых он говорит так бойко, собираются из подшивок старых местных газет. Когда он ошибается или, используя его собственное выражение, «оказывается в загоне», то готовая острота, протестующее пожатие плеч и несколько слов вроде «Возможно, я ошибаюсь;

я там много ходил с визитами и был представлен очень большому количеству людей, которые забыли меня теперь, — моя память подводит меня сейчас, как и все другое» выводят его из затруднительного положения и приращивают его капитал былого благоденствия и нынешней бедности. Обедневший джентльмен также является большим знатоком вин — по праву знаменитого примера — его отец «умер» в 1811 году, «в год кометы, как вы знаете», и он нестрого относится к его былому расточительству. Он получает удовольствие от размышлений о прошлом: о тяжелых убытках, которые он понес в Ньюмаркете, Донкастере и Эпсоме в «сорок втором и сорок третьем», и с грустью говорит о смерти Уильяма Скотта. Причиной своего разорения он обычно называет судебный иск в Суде лорда-канцлера или «роковой и гибельный для него Законопроект о поместьях в Ирландии, обремененных долгами». Это бьющий на эффект обманщик, и он умеет изящно и звучно пользоваться своим чистым, изношенным шелковым носовым платком, убеждая даже самых скептически настроенных людей.

Часто среди этих деградировавших нищих можно найти такого, который действительно был джентльменом по рождению и образованию, но невоздержанность и расточительство которого довели его до нищеты. Такие случаи самые безнадежные. Не помнящий о приличиях и гордости и о том, что истинная знатность возвышается над обстоятельствами и не считает грязными деньги, заработанные трудом, этот лживый, пьющий и отупевший от пьянства негодяй считает работу ниже своего достоинства; на зыбучих песках своих пороков он возводит здание тщеславия бродяги и убеждает себя, что, лишаясь качеств, присущих мужчинам, он отстаивает свое право называться джентльменом.

Письма, написанные этой категорией нищих, обычно выглядят следующим образом. Мои читатели, разумеется, поймут, что упомянутые географические названия и имена являются единственными частями этих посланий, которые были вымышлены.

«Гостиница «Три Русалки», Понд-Лейн. 18 апреля.

Сэр или мадам, и хотя я не имею чести быть лично знакомым с вами, я воспользовался тем, что был представлен члену вашей семьи майору Шербруку, когда тот вместе со своим полком находился на Мальте. Мои нынешние неблагоприятные обстоятельства придают мне смелости писать к вам, так как рассказы о несчастьях действуют на сердца сострадательных людей, связывая их самыми священными из родственных уз с сердцами других людей.

Мой отец был крупным землевладельцем в Педдлторпе, …шир. Я, его единственный сын, имел все преимущества, которые могли дать мне рождение и богатство. Из-за несоблюдения формальностей в формулировке завещания моего отца, нечестности поверенного в делах и жадности некоторых дальних родственников моего бедного усопшего отца его собственность после его смерти оказалось в архиве, и в течение последних четырех лет я дошел до того, что голодаю.

С немногими реликвиями, оставшимися от моего былого процветания, я уже давно расстался. Мои ценные книги и — мне стыдно признаться — моя одежда уже проданы. В настоящий момент я нахожусь на последней ступени нищеты и, к моему сожалению, задолжал достойному хозяину таверны, где я пишу эти строки, сумму восемь шиллингов и шесть пенсов. Целью моего приезда в эту часть страны было навестить старого друга, который, как я надеялся, помог бы мне. Мы с ним учились в одном классе в Регби, это г-н Джозеф Тервуд из Копесторпа. Увы! Я узнал, что он умер три месяца назад.

Я с величайшим почтением прошу вас оказать мне какую-нибудь небольшую помощь. Как во времена своего благополучия мое сердце никогда не было глухо к молящему голосу, а мой кошелек не был закрыт для нужд страждущих, так и вы, уважаемый сэр или мадам, надеюсь, не сочтете мою просьбу дерзкой или навязчивой.

Имею честь приложить несколько свидетельств относительно своей личности и былого положения в обществе. С верою в то, что Всемогущий никогда не уготовит вам таких бед, какие по его всесведущей воле постигли меня, остаюсь

Ваш самый смиренный и благодарный слуга

Фредерик Морис Стэнхоуп, когда-то живший в Стэнхоуп-Хаусе, …шир».