Жизнь лондонского дна в Викторианскую эпоху. Подлинные истории, рассказанные нищими, ворами и продажными женщинами

Безработные земледельцы и садовники

Этих, группами от шести до двадцати человек, можно увидеть в мороз. Как правило, две такие группы «работают» вместе, то есть пока одна шайка попрошайничает в одном конце улицы, другая «работает» на другом ее конце. Методика их действий очень проста. На лопатах, которые они несут, написано мелом «изгнан!» или «голодаю!», а для усиления эффекта от этих «плакатов» они громко выкрикивают: «Выгнали, нас всех выгнали!» Садовники отличаются от земледельцев или «землекопов» одеждой. Они предпочитают фартуки и старые соломенные шляпы, их действия менее демонстративны, а их голоса менее хриплы и неблагозвучны. «Землекопы» орут; садовники пищат. Землекопы выражают свою просьбу громко и энергично, как люди, привычные к работе с глиной и камнями; голоса садовников смиренны и тихи, как у людей кротких, обученных выращивать фрукты и цветы. Молодой, грузный, физически сильный нищий играет роль землекопа; высохший, скрипучий, пожилой бездельник исполняет партию садовника.

Нет никаких сомнений в том, что в тяжелые времена многие честные работяги вынуждены идти на улицу и просить подаяние. Бедный трудолюбивый человек, чьи дети просят пищи, не может испытывать угрызений совести, когда просит милостыню, — против таких людей автор этих строк никогда не скажет ни слова; все доверие мотиву, который вынуждает их против воли просить подаяние; почет и уважение тому чувству, которое подсказывает людям подавать несчастным. Целью автора этих строк не является записывать каждого нищего в обманщики или каждого подающего милостыню в глупцы. Наоборот, автор знает, что существует и настоящее несчастье, и настоящее милосердие. И он шагнет между щедрой рукой истинного милосердия и нетерпеливой ладонью профессионального нищего, стоящего между нуждой, которая просит, и филантропией, которая ее облегчит.

Зимой 1860/61 года «изгнанные» обманщики собрали отличный урожай. По счастью, некоторые из них за свою деятельность получили награду в полицейских судах. Трех здоровых, сильных мужчин привели в один участок. Они сказали, что голодают и пришли из Хорслидауна. При обыске у них нашли шесть шиллингов и одиннадцать пенсов. Они повторили, что голодают и остались без работы, после чего судья любезно предоставил им и пищу, и работу, приговорив их к семи дням тяжелых работ.

«Навар» безработного садовника и землепашца очень большой, обычно он в четыре раза превышает сумму, заработанную честным трудом. В феврале 1861 года четыре таких «бедствующих землекопа» пошли в паб, чтобы поделить «добычу», которую они получили за один день. Каждый из них получил хлеб с мясом и сыром, они заказали по кружке портера и с удовольствием выпили, а когда было уплачено по счету, а барыши поделены поровну, доля каждого из них составила семь шиллингов.

Меня часто удивляла легковерность людей, и вот почему. Человек выходит на улицу, чтобы сказать, что он умирает с голоду, и ему бросают несколько полупенсовых монет. Если бы он был действительно голоден, он пошел бы в ближайшую булочную; но нет, он подбирает медяки, кладет их в карман и снова заявляет, что он голодает, хотя у него есть средства, чтобы купить себе еду. И эта явная нестыковка не останавливает поток щедрых подаяний, и монеты продолжают звенеть, падая на камни: ослабевший, голодающий человек неспешно идет по улице и тем не менее орет громовым голосом: «Я голодаю!» Если кто-нибудь из моих читателей попробует в слабом и измученном состоянии издавать такие же звуки на открытом воздухе, он поймет, что невозможно кричать и умирать от голода одновременно.