Жизнь лондонского дна в Викторианскую эпоху. Подлинные истории, рассказанные нищими, ворами и продажными женщинами

Попрошайка-щеголь

Единственного в своем роде попрошайку этой категории несколько лет назад можно было увидеть на улицах Кембриджа. Когда-то это был состоятельный человек и учился в одном из его колледжей. Бега, бильярд и азартные игры довели его до нищенства, но он был слишком горд, чтобы просить милостыню. Подобно тому как «стыдливый попрошайка» морально укрепляет себя при помощи таблички на шее, этот попрошайка-щеголь вооружился метлой. Он подметал перекресток. Его одежда — а он всегда носил вечерний костюм — была жалко оборванной и потрепанной; головным убором ему служил сломанный складной цилиндр, но он сумел сохранить хорошие модные ботинки. Воротник своей сорочки и манжеты он менял каждый день. Белый батистовый носовой платок выглядывал из кармана его сюртука, а с шеи свисал золотой монокль. Его руки были как у леди, он ухаживал за ногтями, и было невозможно смотреть на него без смешанного чувства жалости и изумления.

Его план состоял в том, чтобы расположиться у перекрестка в то время, когда женщины в Кембридже идут за покупками. Его ужимки были забавны. Держа метлу между большим и указательным пальцами, он покачивал ею, как будто это был легкий зонтик или хлыст для верховой езды. Так он появлялся на своем месте и поднимал голову вверх, к небу, чтобы посмотреть, какую погоду можно ожидать. Затем, засунув метлу себе под мышку, снимал перчатки, складывал их вместе и клал в карман пальто. После этого он тщательно подметал перекресток и, закончив, глядел на него с восхищением. Когда дорогу переходили женщины, он снимал свою покореженную шляпу и улыбался по-доброму, демонстрируя в то же время великолепные зубы. В сырую погоду его внимание к прекрасному полу не знало границ. Он бежал перед женщинами и сметал каждую маленькую лужу с их пути. Получив их благодарность, которая обычно давалась серебром, он снимал шляпу и отвешивал грациозный и благодарный поклон. Когда через его перекресток шли мужчины, он останавливал их и, держа свою шляпу, как истинный нищий, просил одолжить ему шиллинг. У многих он регулярно получал свою пенсию. Когда ремесленник или бедный с виду человек предлагал ему медяк, он брал его и благодарил снисходительной улыбкой, но никогда не снимал шляпу, если получал меньше шести пенсов. Этот веселый и хвастливый попрошайка имел привычку дергать себя за стоячий воротник и самодовольно поглаживать свою остроконечную бородку. Решив, что его рабочий день закончился, он надевал перчатки и, помахивая метлой в своей беспечной изящной манере, шел туда, где снимал жилье. Он никогда не пользовался метлой дольше одного дня и отдавал старые метлы своей квартирной хозяйке. Студенты были добры к нему и поощряли его причуды, но преподаватели колледжей смотрели на него холодно, и, когда они проходили мимо него, на его лице появлялось выражение дерзкого равнодушия, как будто он их не замечал. Я не знаю, что с ним стало.

Когда я видел его в последний раз, ему на вид было между сорока и пятьюдесятью годами.