Жизнь лондонского дна в Викторианскую эпоху. Подлинные истории, рассказанные нищими, ворами и продажными женщинами

Разорившийся торговец

Это коммерсант, занимавшийся розничной торговлей, и человек того же сорта, что и обедневший джентльмен. Неожиданный крах четырнадцати самых уважаемых банкирских домов Нью-Йорка, или утрата грузов с двух судов во время осенних штормов, или приостановление платежей «Холл, Стронг и Чейтс» — все это «соединилось с нынешним коммерческим кризисом и довело меня до нынешнего плачевного состояния», как говорится в его письме. Его рекомендации получены, в основном, от церковных старост, банкиров и священнослужителей, расходящихся во взглядах с господствующей церковью. Он носит с собой набор поддельных книг: ежедневник, гроссбух и книгу учета мелкой наличности, в которой есть записи долгов на большие суммы и которая демонстрирует слепящую аккуратность и величайшую безукоризненность коммерческих расчетов. Его речь, как и его корреспонденция, является необычной смесью арифметики и письменного сочинения. У него есть жена, чья внешность сама по себе является небольшим доходом. Она складывает свои натруженные руки поверх чистейшего из белых передников и делает реверанс со смирением служки, открывающего отгороженное место в церкви для важных особ. Одежда достойной четы поношенная, но сами они и их белье безупречно чисты. Их щеки блестят от желтого мыла, как будто их каждое утро скребут и натирают пчелиным воском. Мошенник-мужчина, обманывая свою жертву, имеет привычку мыть руки «невидимым мылом и водой», как будто он обслуживает клиента. Супружеская пара — а они, как правило, действительно женаты — имеют схожие характеры и семейный склад ума; они напиваются и дерутся друг с другом или ходят по настроению за полцены на разные пьесы. Обычно их выдает ревность. Муж неверен жене, и жена на него доносит; при ее посредничестве полиция нападает на его след, и разорившийся торговец попадает в тюрьму. В тюрьме он изображает глубокое раскаяние; ему присущ такой стиль письменного изложения, который оказывает ему добрую услугу.

После своего освобождения он становится странствующим проповедником или начинает читать лекции на политические темы. Что становится с ним после этих последних источников дохода, к которым он прибегает, определить трудно. Есть вероятность того, что он снова начинает писать письма с целью выпросить подаяние, но «под другим соусом».