Второй шанс для Лили Эванс

Глава 175

На несколько минут в комнате воцарилось молчание. Затем Септимус негромко сказал:

— Что ж, очевидно, мистер Риддл сумел развеять ваши иллюзии по его поводу. Надеюсь, это послужит уроком и вам, и вашему сыну. А теперь, если вы не возражаете, я изложу вам созревший у меня план. Итак, прежде всего вам надлежит умереть.

Абраксас Малфой издал протестующий возглас.

— Не волнуйтесь, конечно, не на самом деле! — тут же успокоил его Септимус. — Однако для посторонних все должно выглядеть совершенно правдоподобно. Вы же понимаете, что, поскольку вы единственный выжили после отравления, Риддл не оставит вас в покое и найдет иной, более действенный способ убить вас. Судя по тому, что мой правнук рассказал мне об этом человеке, он очень не любит, когда кто-то или что-то срывает его планы. А вы именно так и поступили.

— Значит ли это, что я должен притвориться мертвым, только бы не злить этого выскочку и убийцу Риддла? — негодованию Абраксаса не было предела.

— Нет, вы должны притвориться мертвым, чтобы спасти себя и свою семью, — спокойно поправил его мистер Принц. — Поверьте, как ни парадоксально это звучит, но иного способа выжить у вас попросту нет. А заодно вы поспособствуете падению того, кто так жаждал убить вас.

— Я слушаю, — сосредоточенно произнес Абраксас.

* * *

Полчаса спустя поверенный рода Малфоев в банке Гринготтс получил следующее письмо, заверенное личной печатью лорда Абраксаса:

«Уважаемый Бордред! Вынужден известить вас, что я заболел Драконьей оспой, и, судя по течению болезни, мои часы сочтены. А посему я спешу передать своему сыну Люциусу бразды управления родом и прошу вас помогать ему так же, как вы помогали мне. Искренне ваш, Абраксас Малфой».

Просьба была весьма нетривиальной. Обычно передача титула главы рода не происходила заочно. По правилам Бордреду следовало бы отправиться в Малфой-мэнор, чтобы провести ритуал на месте при непременном участии Абраксаса и Люциуса Малфоев, однако он до дрожи боялся заразиться болезнью, от которой гоблины страдали не меньше людей. И, что самое печальное, недавно открытое профессором Дамблдором лекарство никак не действовало на этот волшебный народ. Бордред обвел глазами свой роскошный кабинет, убранству которого порой завидовал даже Самый главный гоблин Гринготтса. Всем этим Бордред был обязан исключительно семейству Малфоев. Неужели сейчас, в этот трудный час, он не сделает для таких важных клиентов исключения? Тем более что посещение Малфой-мэнора может стоить здоровья и жизни самому Бордреду? Правда, для подобного отклонения от правил следовало получить разрешение у Самого главного гоблина. К счастью, тот был уже не молод и тоже усердно пекся не только о благополучии клиентов, но и о собственном здоровье. И уж точно не пожелал бы устроить среди своих сотрудников эпидемию Драконьей оспы.

Еще полчаса спустя Бордред вышел из кабинета своего начальника. Услышав о том, что лорд Малфой умирает от Драконьей оспы, тот немедленно выдал разрешение на составление магического договора без присутствия как наследодателя так и наследника. Весьма довольный подобным исходом дела Бордред поспешил обратно в свой кабинет для проведения ритуала. Достав древние свитки с изображением семейного древа Малфоев и серебряный сундучок с крошечными фиалами, содержащими кровь Абраксаса и Люциуса, Бордред капнул несколько капель крови Малфоя-младшего в том месте, где красовалась надпись «Глава рода». Капли моментально впитались в пергамент, а имя Люциуса на фамильном древе окрасилось в пурпурный цвет. В тот же миг перед Бордредом материализовался еще один свиток. Обмакнув перо в чернильницу, гоблин размашисто написал: «Сим подтверждаю. Лорд Люциус Малфой отныне глава рода». Едва печать Бордреда коснулась пергамента, как тот истаял, точно его никогда и не было.

* * *

Пока Бордред проводил ритуал, Септимус успел ознакомить обоих Малфоев и Северуса со своим планом и теперь наслаждался их реакцией. Абраксас глядел на него с недоверием, Люциус, которому по плану Септимуса предстояло пройти через тяжелое испытание, с ужасом, а Снейп — с нескрываемой гордостью. Даже гений интриги Дамблдор вряд ли придумал бы нечто подобное.

Проходили минуты. Люциус все заметнее нервничал. В какой-то момент он вскочил и принялся мерить шагами комнату.

— Уверен, у нас ничего не получится. Эти крючкотворы гоблины не проведут процедуру передачи главенства рода заочно. Они же руководствуются только собственными законами, какое им дело до состояния здоровья моего отца! Увидите, они ответят отказом и все затянется на неопределенное время.

— На твоем месте я бы не был столь пессимистичен, — усмехнулся Абраксас.

Внезапно перед Люциусом прямо из воздуха соткался пергаментный свиток. Развернув его, тот вздохнул: то ли с облегчением, то ли, наоборот, с сожалением.

— Я не сомневался, что Бордред не решится сунутся в поместье, — ухмыльнулся Абраксас. — Этот маленький проныра всегда очень трепетно относился к собственному здоровью. Поздравляю, сын мой. Теперь ты официально глава рода.

— Честно признаться, я вовсе не спешил им становиться. И уж точно не при таких обстоятельствах, — с мрачным видом отозвался Люциус. — Итак, мистер Септимус, первый пункт вашего плана выполнен. Что дальше?

— Как я и сказал, Абраксас должен принять три капли Напитка Живой смерти и сымитировать собственную кончину.

— Три капли усыпят меня на три полных дня, как я полагаю, — спокойно, точно речь шла не о нем, сказал Абраксас.

— Совершенно верно, — кивнул Септимус.

— Этого времени хватит, чтобы организовать пристойные похороны и поместить мое бездыханное тело в семейную усыпальницу, — продолжил Абраксас. — Все это меня вполне устраивает, а вот то, что вы предложили дальше… Не знаю… мне кажется это совершенным безумием...

— Я отлично вас понимаю, но иного выхода у вас нет. Если вы исчезнете из Англии, не убрав Метку с руки Люциуса, Риддл отыщет его и не просто убьет всех вас, а скорее всего, замучает до смерти.

— А так у меня имеется отличный шанс умереть от болевого шока! — скривился, точно от зубной боли, Малфой-младший. — А еще раньше — выдать наш гениальный план Риддлу. Он ведь наверняка заявится на похороны и, не сомневаюсь, захочет проверить, не обманываем ли мы его. А ведь я говорил Северусу, что не обладаю талантами менталиста! — с обидой закончил он.

— Насчет Риддла можешь не беспокоиться, — сказал Северус, — я поставлю тебе ментальный блок такой мощности, что Риддл не сможет пробиться сквозь него. Он увидит только смерть Абраксаса и твое неподдельное горе.

— Вы ведь, кажется, учитесь на пятом курсе, молодой человек? — Абраксас вперил в Северуса удивленный взгляд. — Откуда у вас такие познания?

— Мой правнук, к счастью, унаследовал все семейные таланты. В том числе и способности к менталистике. Так что он, вне всякого сомнения, справится с этой задачей. Кстати, присутствие Риддла на похоронах просто необходимо. Вы ведь не забудете предложить ему поместить дневник в гроб с телом Абраксаса?

— Я помню, — кивнул Люциус. — Вы надеетесь, что Северус сумеет уничтожить темный артефакт вместе с моей Меткой?

— У нас нет иного выхода, — твердо сказал Северус. — Мы обязаны справиться.

— А Нарцисса? — внезапно всполошился Люциус — Вдруг он захочет влезть к ней в сознание?

— Чтобы предотвратить это, придется скрыть наш план от леди Нарциссы, — сказал Септимус. — Вы введете ее в курс дела только после похорон.

— Да, это будет правильно, — согласился Абраксас. — Нарцисса очень разумная молодая женщина, но будет несправедливо свалить подобный непосильный груз на ее хрупкие плечи. Ей и так предстоит много испытаний. Кстати, вы мне так и не сказали, что именно содержится в том дневнике и почему его так необходимо уничтожить. Ведь вы не просто так просите меня спрятать дневник в фамильном склепе Малфоев.

Септимус и Северус переглянулись. Ни тому, ни другому не хотелось выдавать тайну Риддла, однако сейчас это было необходимо, чтобы Абраксас и Люциус лучше поняли, насколько важна вторая часть плана.

— Прежде, чем я расскажу вам все, вы оба должны принести Клятву о неразглашении. Она не позволит Риддлу проникнуть к вам в сознание, магически заблокировав воспоминания даже для такого сильного менталиста, каким безусловно является Волдеморт. Я не хочу, чтобы Люциус даже случайно выдал Риддлу, что знает о его секрете. Иначе последствия могут быть просто ужасными.

В комнате снова воцарилось молчание. Правда, длилось оно недолго.

— Мы принесем клятву, — спокойно сказал Абраксас. — В конце концов, мы оба должны знать, во что ввязываемся.

— Клянетесь ли вы, Абраксас Малфой и Люциус Малфой, никогда никому и ни при каких обстоятельствах не рассказывать того, что сейчас вам доверят? — спросил Северус.

— Клянемся! — по очереди произнесли оба Малфоя.

Свечи в спальне на пару мгновений засияли гораздо ярче. Таким образом Магия подавала всем присутствующим знак, что она согласна принять клятву.

— Итак, теперь, когда мы ничего никому не сумеем выдать, объясните нам, что такого страшного в той потрепанной книжонке, которую Риддл велел Люциусу беречь как зеницу ока.

— О, это далеко не просто «потрепанная книжонка», — усмехнулся Септимус. — Вы, наверняка, и сами почувствовали, сколько темной магии содержится в этой вещице.

— Трудно было не почувствовать, — отозвался Абраксас. — Когда Риддл отдал ее на хранение Люциусу, сама атмосфера в доме изменилась до неузнаваемости. Я моментально почувствовал, что мы имеем дело с темным артефактом.

— И вы были правы. Это не просто артефакт, а крестраж, — произнес Септимус.

— Что? — глаза Абраксаса расширились от ужаса.

Люциус практически упал в кресло.

— Крестраж… Значит, вот что создал Риддл в ночь, когда убил семью Эйвери… — прошептал он и закрыл лицо руками.

— Именно так, — подтвердил Септимус. — Дневник тоже является якорем для души этого вашего мистера Риддла. Есть и еще несколько предметов, но о них я распространяться не стану. Скажу только, что мы с Северусом планируем уничтожить их так же, как и дневник. Если все получится, мистер Риддл лишится большей части своих крестражей.

— Мерлин всемогущий, сколько же их у него? Я слышал, что даже один крестраж до неузнаваемости уродует душу волшебника, рискнувшего сделаться бессмертным подобным образом.

— По нашим с Северусом сведениям, Риддл сделал пять крестражей, — вздохнул Септимус.

— Тогда это все объясняет, — покачал головой Абраксас. — А я-то терялся в догадках как по поводу странных изменений во внешности Риддла, так и по поводу его безумных поступков и жестокости по отношению к своим же соратникам. Вы правильно сделали, что рассказали нам с сыном о крестражах. Можете не сомневаться: мы с Люциусом целиком и полностью на вашей стороне.