Второй шанс для Лили Эванс

Глава 82

После того как Слагхорн перезнакомил новичков с завсегдатаями клуба, он, как истинный радушный хозяин, принялся расхваливать те или иные блюда и предлагать их наиболее застенчивым студентам.

— Мистер Боуд, возьмите еще ветчины — она удалась на славу! — приговаривал он, подвигая мальчику блюдо с деликатесом. — Мисс МакФи, вам понравилась куропатка? Может, возьмете еще кусочек? Мисс Эванс, не стесняйтесь, я вижу, что вы не попробовали салат с курицей и ананасами! Северус, мальчик мой, берите еще булочку. В вашем возрасте нужно хорошенько питаться.

Когда тарелки гостей наконец опустели, а бесшумно сновавшие вокруг стола домовики подали десерт — бельгийские вафли с фруктами, орехами и несколькими сортами восхитительного мороженого, — Слагхорн обвел всех довольным взглядом и произнес:

— Ну вот, молодые люди! Надеюсь, первое заседание нашего клуба вам понравилось. Уверен, в следующий раз вы не станете тушеваться и начнете более активно общаться друг с другом. Поверьте, это может очень пригодиться вам в будущем. Вы даже представить себе не можете, кто в свое время входил в состав нашего небольшого, но, надеюсь, сплоченного кружка!

При этих словах Эмилия Шафик презрительно усмехнулась.

— Вы зря иронизируете, дорогуша, — Слагхорн отодвинул от себя вазочку с десертом и сцепил в замок пальцы на своем внушительном животе, — вы в курсе, что именно на подобных вечеринках Амброзий Флюм — владелец всем вам хорошо известного «Сладкого королевства» — познакомился со своим первым работодателем Цицероном Харкиссом? И это только один подобный пример! А сколько волшебников, чьи имена входят в список «священных двадцати восьми», посещали мой клуб! Их фамилии вам, конечно, отлично известны. Ваш отец, Маркус, — он кивнул Эйвери, — а также многие его однокурсники — Мальсибер, Нотт, Лестрейндж. Кстати, не так давно окончивший Хогвартс Люциус Малфой тоже посещал все заседания клуба.

Северус про себя отметил, что Слагхорн случайно — а скорее всего, намеренно — «забыл» упомянуть среди знаменитых завсегдатаев своих вечеринок имя Темного Лорда. Возможно, осторожный и трусоватый Гораций просто не хотел напрямую указывать на связь с тем, чье имя уже сейчас вызывало трепет у многих волшебников.

К счастью, Снейп и без Слагхорна отлично знал, что Темный Лорд — тогда еще никому не известный сирота-полукровка Том Риддл — являлся одним из экспонатов коллекции знаменитостей, которую много лет собирал тщеславный профессор. Темный Лорд неоднократно упоминал, что был близко знаком с деканом Слизерина, впоследствии, к большому сожалению, попавшим под тлетворное влияние Дамблдора. Примерно через год после своего триумфального возрождения Темный Лорд даже собирался перетянуть ушедшего на пенсию Слагхорна на свою сторону, однако тот не спешил идти на контакт с бывшим учеником. Конечно, при сильном желании Риддлу ничего не стоило найти спрятавшегося от него Горация и, примерно наказав за нежелание сотрудничать, отрядить его в помощники Снейпу. Слагхорн был никудышным деканом, но неплохим зельеваром, да и его обширные связи в магическом сообществе могли сослужить Темному Лорду хорошую службу. Однако, к большому разочарованию Риддла, Дамблдор подсуетился раньше него и вновь прибрал Горация к рукам, очевидно, посулив ему полную безопасность в тщательно охраняемом от проникновения извне Хогвартсе.

Снейп отлично помнил, в каком глубоком шоке пребывал несчастный Слагхорн после убийства Дамблдора. Вернувшись в школу тридцать первого августа в качестве директора, Северус первым делом собрал своих коллег, чтобы объявить им о новых кадровых перестановках, а заодно завуалированно предупредить о том, какая опасность грозит магглорожденным студентам. Профессора в тот день были похожи на ощетинившихся всеми иголками ежей, ну или в случае МакГонагалл — на кошку, готовую выцарапать Снейпу глаза. Все, кроме Горация, восприняли его слова в штыки, а Минерва даже набралась храбрости и обвинила в антимаггловской пропаганде. Каждый по-своему выразил новоиспеченному директору свое презрение, один лишь Слагхорн сидел в удобном кресле совершенно отстраненно, точно разыгрывавшаяся перед ним драма нисколько его не касалась. Снейпу не понадобилось даже применять к нему легилименцию, чтобы понять причину подобного равнодушия: Гораций испытывал такой ужас от всего происходящего, что его абсолютно не заботила судьба каких-то там магглорожденных студентов. Самому бы выжить! Собственно, именно этим Слагхорн и занимался весь тот проклятый год. Снейп попробовал переложить на него обязанности декана Слизерина — совмещать эту должность с должностью директора Хогвартса представлялось ему просто нереальным. Однако Гораций, несмотря на безотчетный страх перед новым начальством, за плечами которого маячил Темный Лорд, ясно дал Северусу понять, что не собирается брать на себя такую ответственность. Еще бы! В тот год вконец распоясавшиеся слизеринцы, подстегиваемые парочкой садистов-Кэрроу, творили в Хогвартсе подлинные бесчинства. Для того чтобы усмирить студентов, чьи родители в основном носили Черную метку, требовалась недюжинная отвага и невероятное хладнокровие. Поручать такое ответственное дело Слагхорну было попросту бессмысленно. Змейки не подчинялись никому, кроме декана, а теперь еще и директора, Снейпа. Только он мог совладать с почувствовавшими полную безнаказанность подростками. И Северусу пришлось взвалить на себя еще и эту ношу. В противном случае защищать остальных студентов было бы попросту некому.

* * *

— Не могу понять, понравилась мне вечеринка или нет, — задумчиво сказала Лили, когда они с Северусом возвращались в Гриффиндорскую башню. — С одной стороны, было интересно послушать про знаменитых членов Клуба Слизней, с другой — профессор Слагхорн говорил о них так, точно их заслуги — его личное достижение, а ведь это совершенно не так. А еще мне показалось, что он заискивает перед собственными студентами, поэтому старается, чтобы в клубе их было больше, чем учеников с остальных факультетов. Но зато было очень вкусно, а самое главное, я поняла кое-что удивительное.

— И что же? — отозвался Северус, мысли которого витали в иной реальности.

— Я поняла, что в детстве мама читала нам с Туньей книгу о тете Энни МакФи. Ее ведь, кажется, зовут Матильда? И в книге, которую читала нам мама, главную героиню звали Матильда. Помню, сначала я очень ее боялась. Она была жутко уродливой, но просто потрясающей няней. И дети, к которым ее пригласили, постепенно исправились и перестали изводить всех вокруг. Представляешь, я только сейчас поняла, что мы учимся вместе с племянницей Матильды МакФи! — восторженно закончила Лили.

«Хорошо, что ты не знаешь, чем закончилась жизнь Энни МакФи! — с горечью подумал Северус. — Впрочем, как и твоя собственная!»

— Ты опять весь вечер витал в облаках! — в голосе Лили послышался упрек. — Мне показалось, что ты вообще не слушал Слагхорна, когда он представлял остальных.

— Ничего подобного! — отозвался Снейп. — В доказательство могу перечислить имена всех присутствовавших за столом: Энни МакФи, Виола Селвин, Эмилия Шафик, Эмма Ванити, Сэмюэль Фадж, Маркус Эйвери, Лайел Олливандер, Эммет Боуд, ну и мы с тобой. По-моему, я нигде не ошибся.

— Не ошибся, — улыбнулась Лили, — но мне бы очень хотелось узнать, о чем ты так часто и подолгу задумываешься. Ведь мы с тобой — друзья... И даже больше, чем просто друзья. Только не говори мне сейчас, что тебя так заботит наше превращение в анимагов! Я по твоим глазам вижу, что речь идет о чем-то гораздо более серьезном.

— Ты права, — тяжело вздохнул Северус, на ходу придумывая, какую толику правды можно рассказать Лили, не слишком испугав ее при этом. — Я действительно очень волнуюсь за свою прабабушку. Ты же знаешь, она — потрясающий зельевар. Вот я и боюсь, что ею может заинтересоваться Волдеморт. Ты же сама слышала, он набирает силу и вербует сторонников. А Принцы — старинный темный род.

— Боже мой! — Лили в ужасе прижала ладони ко рту. — И что же она собирается делать?

— Планирует для отвода глаз уйти на покой, прикрываясь старостью и немощностью. Денег, которые Министерство магии выплачивает ей в качестве премии за Волчье противоядие, хватит на приличное существование, так что... — Северус не договорил и снова тяжело вздохнул.

— Сев, — Лили сжала его пальцы, — а ты не боишься, что все это в результате выльется в самую настоящую войну? Мне кажется, пора уже перестать видеть в Волдеморте обыкновенного попрошайку и выскочку. Ты и сам говоришь, он становится сильнее, набирает сторонников, а в волшебном мире не хотят ничего замечать!

Снейп остановился и внимательно посмотрел на Лили. Она говорила с таким жаром, точно уже была готова вступить в Орден Феникса и сражаться на стороне светлых сил, чем бы ей это ни угрожало.

— Почему ты так думаешь? — тихо спросил он, чувствуя, как по телу бегают мурашки от страха за нее.

— Помнишь ту книгу Ремарка, которую папа подарил тебе на день рождения? — поинтересовалась Лили. — Я тоже ее читала. Я пыталась лучше понять, что пережили люди во время последней войны. Дело в том, что мой папа воевал, когда был совсем молодым. В сорок четвертом году он принимал участие в сражении за Францию. В Нормандии его тяжело ранили, и больше на фронт он уже не вернулся. Иногда, особенно осенью, у него очень болят старые раны, а еще он часто не может заснуть. Однажды я услышала, как они с мамой громко о чем-то спорят на кухне. Обычно они никогда не ругаются, поэтому я заволновалась и решила послушать, о чем они говорят.

«Мне кажется, ты говоришь глупости! — в сердцах сказала мама. — Ту войну невозможно было предотвратить. Немцы понесли огромные потери в Первой мировой. Они считали себя униженными и хотели во что бы то ни стало взять реванш». — «Разве я говорил о том, что войну можно было предотвратить? — ответил папа. — Я лишь утверждаю, что Чемберлен сглупил, когда недооценивал Гитлера. А с его подачи мы все стали слишком беспечными. Я сам слышал, как мои родители называли Гитлера дешевым балаганным клоуном. А потом этот клоун захватил практически всю Европу и пол-России. Немецкие самолеты бомбили Лондон, а наши солдаты гибли тысячами в Нормандии. Если бы в конце тридцатых мы воспринимали Гитлера как реальную угрозу, то хотя бы подготовились по-человечески!»

— Я это к тому, что многие волшебники тоже считают Волдеморта чуть ли не клоуном. Его не воспринимают всерьез. Возьми хотя бы то странное пророчество, которое кто-то запустил в Большом зале три с половиной года назад. Ведь после него прошло уже несколько лет, а Волдеморт за это время стал еще сильнее. Значит, никого оно особенно не испугало. А вдруг он наберет столько сторонников, что действительно попытается захватить власть? Что же станет с такими, как я? В лучшем случае — у нас просто отберут палочки, сотрут воспоминания о магии и выгонят из школы. А в худшем, — она зябко передернула плечами, — ну ты и сам читал книгу Ремарка, и знаешь, что могут сделать те, кто придут к власти, с неугодными им людьми.