Второй шанс для Лили Эванс

Глава 178

Церемония прощания с Абраксасом Малфоем прошла тихо и более чем скромно, что было совершенно нетипично для аристократического рода, давно привыкшего устраивать пышные торжества из любого семейного события, не важно, будь то свадьба или поминки. Сразу же после смерти отца Люциус, несмотря на крайне подавленное состояние, сделал две вещи: разослал родственникам и знакомым сов с печальным известием и приказал Нарциссе немедленно отправиться в их мало кому известное поместье в Коста-Рике, защищенное чарами Фиделиуса.

Только теперь Люциус в полной мере осознал, что женился на девушке из рода Блэк. Нарцисса, чьи глаза были все еще полны слез по умершему свекру, наотрез отказалась покидать мужа в такой ситуации.

— Ты просишь меня о невозможном, — твердо сказала она. — Сейчас тебе как никогда требуется моя поддержка. Мы пройдем это вместе.

По непреклонному выражению прекрасного лица жены Люциус понял, что требовать от нее повиновения бессмысленно, поэтому он просто опустился на колени:

— Нарси, любимая, если ты останешься, я не смогу защитить тебя. Теперь, когда отца больше нет, а я стал главой рода, давление со стороны Темного Лорда станет еще сильнее. Ты же помнишь, что произошло с Эйвери? Мы больше не можем полагаться на нашу принадлежность к элите магического сообщества Британии. Один Мерлин ведает, что может прийти в голову Темному Лорду. Он стал непредсказуем. Именно поэтому я хочу, чтобы хоть ты была в безопасности. Твое присутствие делает меня гораздо уязвимее, а значит — слабее. Умоляю, не ради себя, а ради меня покинь Британию. Клянусь жизнью и честью, я заберу тебя, как только представится такая возможность. Или сам отправлюсь к тебе.

Этот аргумент сломал сопротивление леди Малфой. В течение часа она собрала все необходимое, взяла с собой двух домовиков и отбыла одним из нескольких порталов, настроенных Абраксасом на случай крайней нужды. Примерно в это же время начали возвращаться совы. В ответных посланиях люди, которых Люциус считал если не друзьями, то, по крайней мере, приятелями, выражали ему искренние соболезнования, а также приносили глубочайшие извинения за то, что они никак не сумеют почтить похороны Абраксаса Малфоя своим присутствием. Впрочем, у всех, кто отказался прийти на прощание с главой рода, имелась на то более чем веская причина: никто не желал заразиться страшной болезнью, унесшей Гойла, Лестрейнджа и Малфоя одного за другим. Помимо этого, почти все, с кем водил приятельские отношения Люциус, теперь сами занимались организацией похорон, так что горе, в одночасье свалившееся на Люциуса, могли разделить с ним лишь домовые эльфы. Но они были всего лишь слугами. Низшими существами, к которым Люциус с детства привык относиться с пренебрежением. А ему хотелось, чтобы в эти минуты рядом находился друг. Такой, каким являлся для него Северус Снейп. Несколько раз Люциус брал в руки монету, чтобы попросить Северуса аппарировать к нему, но так и не решился этого сделать. Он написал на ребре монеты короткое сообщение о смерти Абраксаса, однако на дворе стояла глубокая ночь, и вряд ли Северус прочтет послание до утра.

Впрочем, один человек все же нанес Малфою визит. Единственный, кто не побоялся посетить дом, в котором, возможно, не выветрилась зараза. Волдеморт. Он явился через несколько часов после кончины Абраксаса, когда Люциус, совершенно потерянный из-за ужасных событий этого дня, все еще сидел у постели отца.

— Сожалею о твоей утрате, Люциус.

Риддл очень старался подпустить в голос хотя бы немного теплоты, однако вышло у него не слишком хорошо. В результате фраза прозвучала настолько фальшиво, что могла сойти за издевательство. К счастью для Риддла, удрученный Люциус не обратил на это ни малейшего внимания.

— Благодарю за сочувствие, мой Лорд, — глухо отозвался он, не поворачивая головы к гостю.

— Не стоит благодарности, друг мой. Ты — один из моих самых верных сторонников. Разве я мог оставить тебя в такую тяжелую минуту? Тем более, — презрительная усмешка скривила тонкие губы, — кажется, кроме меня никто больше не отважился навестить тебя. Трусы!

— Их можно понять, мой Лорд. Они боятся заразы. Даже моя собственная жена испугалась и уехала.

— Нарцисса покинула тебя? — искренне возмутился Риддл. — Сейчас? Когда тебе так нужна ее поддержка?

— Нарцисса все принимает очень близко к сердцу. События последних дней настолько расстроили ее, что она просто не могла больше оставаться в доме, — повторил Малфой слова, которые, казалось, кто-то вложил ему в голову. — Я не возражал. Ей нужно время, чтобы свыкнуться с нашей потерей. Мы не ожидали, что отец уйдет так скоро…

— Ужасная болезнь, — закивал Риддл, — ужасная. Забирает самых лучших. А что, запатентованное недавно Дамблдором лекарство не помогло моему дорогому другу Абраксасу?

— Нет, мой Лорд, — вздохнул Люциус, — не помогло.

— Так я и предполагал, — развел руками Риддл. — Вот что случается, когда за дело берутся дилетанты. А сколько шума в прессе наделало это псевдо-открытие, на поверку оказавшееся пшиком! Надеюсь, теперь, после этой трагедии, Министерство развенчает горе-зельевара Дамблдора, посмевшего внушить людям ложные надежды. Лорд Малфой, разумеется, упокоится в семейной усыпальнице? — резко сменил он тему.

— Да, конечно, — эхом отозвался Люциус, неожиданно вспомнив нечто весьма важное, о чем следовало сказать Темному Лорду. — Помните, год назад вы дали мне на хранение одну свою вещь?

— Безусловно, — слегка напрягся Риддл. — А что случилось с этой вещью?

— С ней все в порядке. Она хранится у меня в сейфе, но я подумал, что будет гораздо надежнее поместить ее в гроб с телом отца.

Риддл задумался. Идея показалась ему весьма привлекательной и даже в каком-то смысле символичной: сама смерть будет оберегать якорь, привязывающий его к жизни.

— Пожалуй… ты прав. Это в самом деле будет разумно. Молодец, Люциус! Из тебя выйдет отличный глава рода.

Риддл пристально взглянул в глаза Малфоя, исследуя его мысли, но не нашел ничего интересного. Лишь одно неподдельное горе от потери отца и тоску из-за отъезда Нарциссы.

— Если ты хочешь, я могу написать миссис Малфой и уговорить ее вернуться, — покровительственно улыбнулся он. — Лорд без леди, как мясо без соли.

— Благодарю, мой Лорд. Не стоит. Уверен, месяц-два — и все образуется.

— А может, ты и сам решил слегка отдохнуть от своей супруги, проказник? — Риддл погрозил Люциусу пальцем. — Не удивлюсь, если после траура встречу тебя в Лютном переулке.

— Очень возможно, мой Лорд, — бесцветным голосом произнес Малфой. — В любом случае я выберусь туда не раньше, чем закончится траур по отцу.

— Разумеется, — лицо Риддла моментально приняло серьезное и даже скорбное выражение. Еще раз мои соболезнования. И да, я позволяю тебе положить ТУ вещь в гроб с телом твоего отца.

* * *

Риддл покинул Малфой-мэнор в приподнятом настроении. Впервые за много месяцев его план сработал как надо и привел именно к тем последствиям, на которые он рассчитывал. После предательства Мальсибера и Эйвери Риддл понял, что на старшее «немеченное» поколение полагаться небезопасно. Их нельзя было контролировать через Метку, а значит, они могли в любой момент взбунтоваться и отказаться финансировать своего харизматичного, но — увы! — не обремененного фамильным сейфом в банке Гринготтс лидера. Именно так вышло с Мальсибером. После его бегства Риддл слегка вышел из себя. С Эйвери он, конечно, перегнул палку. Возможно, не стоило убивать последнего отпрыска этого древнего рода. Мальчишке к тому времени уже исполнилось семнадцать. Следовало оставить его в живых, заклеймить Меткой, и тогда у него не оставалось бы иного выхода, кроме как стать ручным финансистом Риддла. Но вышло по-иному. И все из-за растяпы Люциуса, действовавшего столь неловко, точно до этого ему никогда не приходилось никого пытать. Но что не делается, все к лучшему! В конце концов, Риддл давно хотел сделать из медальона крестраж, а тут представился такой уникальный случай. Очевидно, в силу того, что для обряда он убил сразу двоих, артефакт получился весьма мощным. Риддл сразу же почувствовал это, ровно как чуть позже, вернувшись к себе, заметил разительные изменения в собственной внешности. Не сказать чтобы к лучшему: черты лица стали еще более размытыми, а глаза приобрели красноватый оттенок, точно у оголодавшего вампира. Зато, рассуждал он, теперь-то уж его точно станут бояться и никто не посмеет ослушаться приказов. Посмели и ослушались. И кто? Не так давно принятые в ряды Пожирателей смерти Долохов и Каркаров. Разумеется, за ними отрядили погоню, однако мерзавца Долохова найти так и не удалось. Более того, Риддл не чувствовал его через Метку, как это происходило со всеми его сторонниками. Поверить в то, что хитрый русский избавился от Метки, было практически невозможно. Риддл, разумеется, знал единственный способ, но плохо представлял, что кто-нибудь в здравом уме отважится на подобный шаг: сунуть руку в Адское пламя — на это у Долохова вряд ли хватит сил и мужества. Тем не менее связь с ним таинственным образом оборвалась. Зато посланные по его следу Пожиратели смерти выследили и притащили назад Каркарова. Слюнтяй и предатель, он молил о пощаде, но Риддл не был склонен прощать измену. Особенно после появления у него пятого крестража. Артефакт, вне всякого сомнения, влиял на настроение Темного Лорда, делая его гораздо более вспыльчивым и раздражительным. Так что зря Каркаров сбежал и еще более зря попался. Магический огонь оставил от него лишь горстку пепла, а его убийство вместо назидания произвело на сторонников Риддла совершенно противоположный эффект. Создавалось впечатление, что многие из них жалеют о том, что вообще связались с ним. Будучи непревзойденным менталистом, Риддл периодически проверял то, о чем думают его соратники. И то, о чем они думали, очень ему не нравилось. Помимо фанатично преданной ему Беллатрисы и ее мужа-подкаблучника, все прочие уже не горели желанием идти за своим лидером в огонь и в воду. Особенно крамольные мысли роились в головах старшего поколения. Они — представьте себе! — подумывали о том, как бы сократить до минимума финансирование деятельности Риддла. Именно тогда в голове Темного Лорда возник план использовать по назначению яд, который изготовила по его заказу Элеонора Принц. Правда, существовала крошечная возможность, что лекарство, столь некстати изобретенное недавно Альбусом Дамблдором, сработает в качестве противоядия. Однако попытаться все равно стоило. И план удался, причем удался просто идеально. Теперь, после смерти Малфоя, Лестрейнджа и Гойла старших, их отпрыски получат полный доступ к фамильным сейфам, а значит, Риддлу не стоило больше опасаться того, что его оставят без средств к существованию. Если бы Риддл мог радоваться, как раньше, до создания крестражей, он бы искренне ликовал. Вместо хитрых и умных стариков, очевидно, утративших веру в него и искавших благовидный предлог отказать ему в финансировании, семейными делами теперь заправляли грубый и глупый Гойл — любитель плотских удовольствий и обожавший пытать магглов, Лестрейндж, делавший все, как велит ему его бесноватая женушка, и бесхребетный трус Малфой, к тому же до смерти напуганный. Возвращаясь в свою резиденцию — он сейчас временно обитал у Лестрейнджей, но подумывал перебраться к Малфоям — Темный Лорд ощущал себя по меньшей мере властителем мира.