Второй шанс для Лили Эванс

Глава 15

Первая неделя занятий пролетела для Северуса практически мгновенно.

Он сразу решил для себя, что не станет слишком привлекать внимание преподавателей, а особенно Дамблдора, демонстрируя исключительные знания абсолютно по всем предметам, и позволил себе блистать лишь на Заклинаниях и Зельях. Сдерживать себя и на этих дисциплинах было уже просто невыносимо.

Сириус, Джеймс и Ремус довольно быстро обнаружили недюжинные магические способности, так же как и Лили. А вот Питер Петтигрю пока казался полным ничтожеством, и Северус не переставал задаваться вопросом: как ему вообще удалось затесаться в компанию столь талантливых молодых волшебников? Он вспоминал пренебрежительное отношение Сириуса и Джеймса к Петтигрю и представлял, какое злое торжество, должно быть, испытывал Питер, когда ему выпал шанс погубить одного лучшего друга и засадить в Азкабан второго.

Раз или два Снейп ловил на себе заинтересованный взгляд Дамблдора. Обычно это происходило после того, как профессор Слагхорн восторженно нашептывал ему что-то на ухо, кивая на «юное дарование в области зельеварения». Не оставалось сомнений, что Северусу грозило со временем сделаться любимчиком Горация и войти в привилегированный Клуб Слизней. Впрочем, особое отношение к нему директора только навредило бы Северусу, поэтому он решил примерно раз в две или три недели специально портить какое-нибудь почти готовое зелье, тем самым доказывая, что он — всего лишь ребенок. Да, безусловно, способный, но пока не выдающийся. И уж точно не стоящий пристального внимания величайшего светлого волшебника современности.

* * *

В первое воскресенье после приезда в Хогвартс Снейп получил долгожданное письмо из дома.

Миссис Принц не стала слишком уж распекать правнука за поступление на Гриффиндор и тем более позорить, при всех изливая на его голову потоки гнева, как это сделала Вальбурга Блэк. Вместо этого она очень сдержанно выразила недоумение по поводу такого странного распределения.

«Что-то подсказывает мне — это был выбор не Шляпы, а твой, а ты, похоже, выбирал сердцем, а не разумом, — писала она. — И я практически уверена — не последнюю роль сыграла здесь одна рыжая магглорожденная девочка».

Прочитав эти строки, Снейп смутился, пожалуй, даже сильнее, чем Сириус после выговора своей матушки. Старая волшебница безошибочно определила причину, по которой он так желал попасть именно на этот факультет.

«Тем не менее, невзирая на то, что до тебя ни один Принц не оказывался на Гриффиндоре, я надеюсь, что это никак не повлияет на твое отношение к учебе, — продолжала Элеонора. — Передай от меня поклон Горацию Слагхорну. Я полагала, что он станет твоим деканом, но, видно, не судьба. Впрочем, от Минервы тоже не стоит ждать поблажек. Насколько я помню, она весьма строгая особа».

К письму была приложена коробка, полная сладких пирожков, которые так любил Северус.

«Присси настояла на том, чтобы я послала тебе гостинец, хотя, по правде говоря, ты еще не заслужил поощрения... — представив себе, как пожилая эльфийка, всецело преданная Элеоноре и угождавшая ей во всем, требует от нее передать строптивому правнуку угощение, Северус едва не расхохотался. - Очень рассчитываю, что ты не ударишь в грязь лицом, и ожидаю твоего приезда на рождественские каникулы».

Снейп сложил письмо и спрятал его в карман мантии. Несмотря на распределение, миссис Принц явно скучала по нему. И это было взаимно.

* * *

Северус втайне надеялся, что в этой, иной, жизни полеты на метле не будут представлять для него такой проблемы, как раньше. Он в совершенстве овладел возможностью передвигаться по воздуху без каких-либо подручных средств к двадцати четырем годам, но все равно новые навыки ему бы непременно пригодились.

Однако первые уроки полетов превратились для него в сплошную череду разочарований. Древко под ним ходило ходуном, а стремительно удалявшаяся земля вызывала мерзкое ощущение тошноты и головокружения. Совсем как в той, прошлой, жизни.

Впрочем, не совсем. Ведь теперь рядом с ним был Джеймс Поттер, виртуозно державшийся на метле. Джеймс поставил себе цель помочь не слишком ловкому другу, который всегда так щедро делился с ним собственными знаниями и выручал с домашними заданиями. Они довольно долго тренировались по вечерам, и к концу второго месяца обучения Северус уже достаточно уверенно управлял своим норовистым деревянным конем.

— Ловцом команды Гриффиндор тебе, разумеется, не стать, Сев, — беззлобно подшучивал над ним Сириус, — но, по крайней мере, не убьешься. Без тебя в Хогвартсе будет скучновато.

* * *

Дружить с Поттером, Блэком и Люпином оказалось на удивление легко.

Если бы до его чудесного возвращения с того света кто-нибудь сказал бы Северусу, что он станет даже не приятелем, а настоящим другом людям, которых раньше так люто ненавидел, он бы просто рассмеялся в ответ. Он и Мародеры. Лед и пламя. Холодный разум и бьющие через край эмоции. Тем не менее сейчас, когда Снейп находился в теле одиннадцатилетнего подростка, внезапно выяснилось, что общество Мародеров (точнее тех, кто, скорее всего, никогда не назовется этим режущим ему слух именем) может быть весьма приятным. Они идеально дополняли друг друга: обаятельный, душа компании, Джеймс; порывистый и вспыльчивый, будто сухой хворост, но готовый перегрызть за друзей глотку Сириус; спокойный, рассудительный и верный до мозга костей Ремус и Северус — взрослый темный, искусный и сильный волшебник в теле одиннадцатилетнего мальчишки, научившийся за пару месяцев знакомства держать в узде своих порой склонных к рискованным авантюрам приятелей.

Как ни странно, и Поттер, и Блэк, будучи лидерами от природы, беспрекословно приняли его главенство. Они не раз обращались к Северусу за советом в спорной ситуации и соглашались практически с любым его решением. Лили тоже довольно быстро признали «своим парнем» в этой чисто мужской разношерстной компании. Разумеется, Северус не мог не замечать явного интереса, проявляемого к ней Джеймсом, но сейчас они были детьми, и о серьезном соперничестве речь, конечно же, не шла. Тем более что Лили совершенно определенно предпочитала Снейпа, с которым ее связывала давнишняя дружба.

Единственным абсолютно лишним человеком среди них, к великой радости Северуса, оказался Питер Петтигрю. Презрительное отношение к этому вечно путающемуся под ногами мальчишке многократно усилилось после его неудачного доноса. На самом деле лишь вмешательство Снейпа спасло Петтигрю от расправы, которую хотели учинить над ним Джеймс и Сириус.

— Этот мерзкий крысеныш натравил на нас МакГонагалл, — шипел от злости Блэк, надвигаясь на сжавшегося в углу Питера и угрожающе размахивая палочкой.

— Правильно, предателя надо как следует проучить, — присоединился к другу Поттер.

— И потерять кучу баллов, — Северус стоял в дверях спальни, прислонившись к косяку и скрестив руки на груди. — Вы уверены, что это хорошая идея?

— Так ведь он и тебя заложил! — не унимался Сириус. Было видно, что у него так и чесались руки угостить Петтигрю каким-нибудь неприятным заклинанием.

— Заложит еще раз, — спокойно сказал Северус, — и проведет неделю в больничном крыле. Ты же не хочешь этого? — обратился он к съежившемуся Петтигрю.

— Н-н-нет, — слабо пискнул тот.

— Ну вот и не лезь к нам больше. Давай заключим договор: ты — сам по себе, мы — сами по себе. Договорились?

Эти слова, произнесенные очень тихо, тем не менее напугали беднягу Питера еще сильнее, и он так неистово закивал, что казалось, его голова сейчас отделится от шеи.

— Вот и умница, — похвалил его Снейп.

С того дня Питер старался не приближаться к неразлучной четверке, а в спальне усердно прикидывался, что его вовсе не существует. Снейп осознавал, что совершает по отношению к Питеру страшную, возможно, даже непоправимую ошибку. Если в иной реальности Петтигрю пошел на предательство, будучи своим в компании Мародеров, то теперь и подавно захочет поквитаться со спесивыми однокурсниками, смотревшими на него как на пустое место. И все же, прекрасно осознавая это, Северус не мог пересилить себя и простить Питера. При одном взгляде на невзрачного, уже сейчас похожего на крысу мальчишку Снейп вспоминал, кто именно привел Волдеморта к Лили и Джеймсу. Не будь Петтигрю, Темный Лорд годами ходил бы вокруг коттеджа Поттеров, но так и не увидел бы его. Именно «благодаря» Петтигрю Фиделиус пал, а Волдеморт без труда расправился сначала со слишком доверчивым Джеймсом, а затем и с Лили. Северус понимал, что пока еще не совершивший гнусного предательства одиннадцатилетний Питер не заслужил тех презрения и холодности, которыми с первого же дня награждали его соседи по спальне. Понимал, но ничего не мог с собой поделать.

* * *

Рождественских каникул Северус ждал с огромным нетерпением. Через пару недель пребывания в школе он внезапно для самого себя осознал, как соскучился по матери, а особенно по суровой прабабушке Элеоноре. В прежней жизни у него никогда не было ощущения дома, и сейчас, когда ему почти каждую ночь снился маленький коттедж Принцев, его сердце наполнялось какой-то неведомой ему ранее детской и чистой радостью. Он словно заново учился любить окружающий его мир и все чаще ловил себя на том, что взрослый Снейп с его желчным закрытым характером и непреходящей душевной болью, с которой он жил все последние двадцать лет, уступает место мальчишке. Наивному, порывистому, еще не познавшему горечи предательства и ужаса от гибели близких ему людей.

Впрочем, порой юный Северус безмерно раздражал тридцативосьмилетнего Снейпа. Подросток, в чьем теле он очутился, хотел наслаждаться жизнью, неумело ухаживать за Лили, делать множество свойственных его возрасту глупостей, в то время как зрелый мужчина постоянно помнил о том, что ему предстоит совершить, прежде чем заслужить право на покой и счастье. Пока из длинного списка намеченых целей, с мрачной иронией прозванного Снейпом «Списком Принца», он выполнил лишь два пункта: поступил на Гриффиндор, не позволив разлучить его с Лили, и, наступив на горло собственной гордости, подружился с теми, кого в прошлом считал злейшими врагами, заодно отдалив от них Хвоста. Теперь в обозримом будущем ему следовало решить проблему Люпина, а там, после рождественских каникул, можно было вплотную заняться лжепророчеством.

* * *

Как Джеймс и Сириус при их остром уме и наблюдательности не догадались об истинной сущности Люпина, оставалось для Северуса настоящей тайной.

Незадолго до полнолуния Ремус сникал, бледнел и все время после занятий проводил в спальне, ссылаясь на головную боль. Затем он исчезал и появлялся спустя пару дней еще более бледный и со следами свежих царапин на осунувшемся лице. На вопросы друзей отшучивался, что у его больной матери, навещать которую он якобы ездил каждый месяц, живет очень зловредный и агрессивный книзл. Вот именно он, по уверениям Ремуса, и расцарапывал его лицо и руки.

Только один Северус знал правду. Лишь ему Люпин рассказал, что за несколько часов до полнолуния мадам Помфри отводила его по специальному проходу в Визжащую хижину и оставляла там одного. О том, что происходило дальше, Ремус предпочитал не распространяться. Вероятно, это было слишком ужасно. Снейп прекрасно помнил легенды об обитающих в Хижине привидениях, воющих по ночам на разные голоса. Не требовалось обладать большим умом, чтобы догадаться: преобразившись, Ремус кусал самого себя, и это его жуткие завывания разносились по округе, создавая ветхому зданию столь пугающую славу.