Второй шанс для Лили Эванс

Том Риддл лишь улыбнулся, остальные мальчики загоготали. Северус отметил, что Том — далеко не самый старший в их компании — тем не менее почитался в ней за главного.

— Не думаю, что политика — мое предназначение, сэр, — сказал Риддл, когда утих смех. — Прежде всего, мое происхождение не из тех, что необходимо для подобной деятельности.

— Глупости, — коротко отозвался Слагхорн, — яснее ясного, что вы, с вашими-то способностями, происходите из славного рода волшебников. Нет, вы далеко пойдете, Том, я в своих учениках никогда еще не ошибался.

Маленькие золотые часы, стоявшие на столе Слагхорна, отзвенели одиннадцать.

— Батюшки мои, неужто так поздно? — удивился Слагхорн. — Вам лучше идти, юноши, а то наживете неприятности. Лестрейндж, я рассчитываю получить от вас завтра утром письменную работу, иначе мне придется задержать вас в классе. То же относится и к вам, Эйвери.

Мальчики гуськом покинули комнату. Слагхорн выбрался из кресла и перенес пустой бокал на письменный стол. Звук какого-то движения за его спиной заставил Слагхорна обернуться: посреди кабинета так и стоял Риддл.

— Живее, Том. Вы же не хотите, чтобы вас в неположенное время застали вне спальни, вы все-таки староста...

— Сэр, я хотел спросить вас кое о чем.

— Так спрашивайте, мой мальчик, спрашивайте...

— Сэр, я хотел бы знать, что вам известно о… о крестражах?

Слагхорн уставился на него, рассеянно поглаживая толстыми пальцами ножку бокала.

— Пишете самостоятельную работу по Защите от Темных искусств, не так ли?

— Не совсем так, сэр, — ответил Риддл. — Я наткнулся на этот термин, читая кое-что, и не вполне его понял.

— Вам пришлось бы приложить изрядные усилия, Том, чтобы найти в Хогвартсе книгу, содержащую подробные сведения о крестражах. Это материя очень темная, темная по-настоящему, — сказал Слагхорн.

— Но вам-то, разумеется, известно о них все, сэр? Такой волшебник, как вы... Простите, возможно, вы не имеете права говорить об этом. Просто я понимаю, что если кто и способен о них рассказать, так это вы... Вот и решился спросить...

Северус подумал, что Риддл нашел идеальный ключ к обожавшему лесть Слагхорну. Он так тонко разыгрывал перед Горацием любознательного студента, что до поры до времени невозможно было догадаться о его истинных намерениях. Не оставалось сомнений, что Риддл остро нуждался в информации, которой обладал Слагхорн, и наверняка не одну неделю готовился к этому непростому разговору.

— Ну что ж, — произнес Слагхорн, не глядя на Тома, но поигрывая ленточкой, украшавшей крышку коробки с засахаренными ананасами, — разумеется, если я предоставлю вам сведения общего характера — просто ради истолкования этого термина, — вреда никому не будет. Словом «крестраж» обозначается материальный объект, в который человек прячет часть своей души.

— Но я не совсем понимаю, как это можно сделать, сэр, — сказал Риддл с легким оттенком волнения в голосе.

— Ну, видите ли, вы раскалываете свою душу, — сказал Слагхорн, — и прячете часть ее в объект, находящийся вне вашего тела. После этого, если на тело кто-либо нападет или даже уничтожит его, вы все равно умереть не можете, поскольку часть вашей души остается неповрежденной. Правда, существовать в подобной форме... — Слагхорн поморщился. — Немногие согласились бы на это, Том, очень немногие. Смерть могла бы казаться куда более предпочтительной.

Владевшая Риддлом жажда узнать как можно больше была теперь видна невооруженным глазом; на лице его появилось выражение алчности, он уже не мог скрывать свое вожделение.

— Но как же раскалывается душа?

— Что ж, — ответил, поежившись, Слагхорн, — вы должны понимать, что душа мыслится как нечто неповрежденное, целостное. Расколоть ее — значит, совершить противное природе насилие.

— Но как его совершить?

— Посредством злого деяния, высшего деяния зла. Убийства. Убийство разрывает душу. Волшебник, задумавший создать крестраж, использует это увечье к собственной выгоде: он заключает оторванную часть души...

— Заключает? Как?

— Для этого существует заклинание, только не спрашивайте меня о нем, я его не знаю! — ответил Слагхорн, встряхивая головой, точно старый слон, которого одолели москиты. — Разве я похож на человека, который опробовал его? На убийцу?

— Нет, сэр, разумеется, нет, — поспешно сказал Риддл. — Простите, я не хотел вас обидеть.

— Что вы, что вы, какие обиды, — хмуро откликнулся Слагхорн. — Интерес к подобным вещам естественен... Для волшебников определенного калибра эта сторона магии всегда была притягательной.

— Да, сэр, — сказал Риддл. — Я, правда, одного не понимаю... Мне просто любопытно, много ли проку от одного-единственного крестража? Не лучше ли, чтобы обрести побольше силы, разделить душу на несколько частей? Ну, например, разве семь — не самое могучее магическое число, и разве семь...

— Клянусь бородой Мерлина, Том! — возопил Слагхорн. — Семь! Неужели мысль об убийстве даже одного человека и без того недостаточно дурна? Да и в любом случае... разделить душу надвое — уже плохо, но разорвать ее на семь кусков!..

Теперь Слагхорн выглядел совсем растревоженным, он смотрел на Риддла так, словно никогда прежде его не видел, и Северус понимал — Слагхорн сожалеет о том, что вообще ввязался в этот разговор.

— Разумеется, — пробормотал он, — наша беседа всего лишь гипотетична, не правда ли? Чисто научное...

— Да, сэр, конечно, — поспешно ответил Риддл.

— И все-таки, Том, сохраните сказанное мной в тайне. Ну, то есть тему нашего разговора. То, что мы поболтали немного о крестражах, вряд ли кому понравится. Понимаете, в Хогвартсе эта тема под запретом. Особенно лютует на сей счет Дамблдор.

— Никому ни единого слова, сэр, — пообещал Риддл и покинул кабинет профессора, однако Северусу удалось мельком увидеть его лицо, наполненное абсолютным и в то же самое время безумным счастьем.(9)

— Благодарю вас, профессор, вы очень помогли мне! — прошептал Северус, в очередной раз наставляя на Слагхорна палочку. — Обливиэйт!