Второй шанс для Лили Эванс

— Вашего приятеля здесь нет. И сегодня он ко мне не обращался. Он наверняка засиделся в библиотеке. Я бы посоветовала вам, молодые люди, не отвлекать меня от дел и поскорее вернуться в гриффиндорскую гостиную, иначе вы можете не успеть до отбоя, — и она захлопнула дверь у них перед носом.

— Не нравится мне это! Видели, как она разволновалась, когда мы спросили про Ремуса? — в голосе Джеймса сквозила неподдельная тревога. — И где теперь прикажете его искать? Пойдем в библиотеку или есть идеи получше?

— Давайте разделимся, — с деланым спокойствием сказал Снейп. — Вы двое укроетесь под мантией-невидимкой, а я воспользуюсь чарами Отвлечения внимания. А через час встретимся на верхушке Астрономической башни и подумаем, как быть дальше.

Разумеется, самым правильным в данной ситуации было бы обратиться к декану МакГонагалл. Собственно, именно это Северус и собирался предложить друзьям, если их поиски не увенчаются успехом. Пока же он несся по крутой лестнице, перескакивая через ступеньки и напряженно размышляя, что же могло приключиться с Люпином.

* * *

Невысокую мальчишескую фигуру в легкой мантии, развевавшейся под порывами ледяного ветра, Снейп заметил, едва преодолел последний лестничный пролет. Люпин стоял, вцепившись в окружавшие башню перила, и Северус на миг замер, вспомнив, как в совершенно иной жизни, перевалившись через эти самые перила, с Астрономической башни падал Дамблдор, пораженный его, Снейпа, Убивающим проклятием. Видение бледного как полотно Альбуса, шепчущего бескровными губами: «Северус, пожалуйста!..» — заставило Снейпа инстинктивно прижать руки к груди. У него словно враз кончился кислород в легких, а сердце забилось так быстро, будто намеревалось проломить грудную клетку.

«Нашел время предаваться трагическим воспоминаниям! — мысленно пнул себя Северус. — Ремус того и гляди бросится вниз!»

Он представил себе маленькое изломанное тело у занесенного снегом подножия башни и поднял палочку, готовый если не остановить, то хотя бы притормозить падение.

— Я не собираюсь делать глупостей, — глухой голос Люпина прозвучал в полной тишине так неожиданно, что Северус вздрогнул. — Я просто хотел немного побыть один.

— Мы беспокоились за тебя, — негромко сказал Северус, осторожно приближаясь к молодому оборотню. — Особенно я. Люпин, — Северус догадывался, что слова утешения тут бессмысленны, но все же не мог смолчать, — зелье готово. Сейчас оно проходит тестирование в больнице Святого Мунго. Прабабушка пишет, что тебе осталось потерпеть всего одну трансформацию и...

— Всего?! — Ремус резко развернулся. Его абсолютно сухие глаза сузились от еле сдерживаемого гнева. — «Всего»! — передразнил он Снейпа. — Да что ты понимаешь в насильственном превращении в животное? Сам когда-нибудь пробовал? Знаешь, каково это, когда у тебя трещат все кости, выворачиваются наизнанку внутренности, а голова вот-вот лопнет от боли?! Если бы я хотя бы терял сознание! Но нет! Даже став чудовищем, я продолжаю все чувствовать! Так что не говори мне о «всего одной трансформации»!

Северус ощутил, как краска приливает к щекам. Несмотря на ледяной холод, царивший на башне, его внезапно бросило в жар. Он сам во всем виноват. Внушил Ремусу ложную надежду, и вот теперь того постигло горькое разочарование, которое неимоверно тяжело вынести. Он уже открыл было рот, чтобы произнести слова извинения, но Ремус опередил его:

— Прости меня! Я совершенно зря набросился на тебя с упреками. Ты и твоя прабабушка изо всех сил пытаетесь мне помочь, но ведь от вас сейчас абсолютно ничего не зависит! Северус, прости, пожалуйста! Ты — мой самый лучший друг! Я просто не могу месяц за месяцем превращаться в оборотня...

— В оборотня?! — раздались испуганные голоса Сириуса и Джеймса, вынырнувших из-под мантии-невидимки. — О чем ты говоришь, Ремус?

На Люпина стало страшно смотреть. Грудь его тяжело вздымалась, точно у загнанного на охоте зверя. Он то краснел, а то вдруг по его щекам разливалась смертельная бледность.

— Давно вы здесь? — хрипло спросил он.

— Минут пять, — сконфуженно признался Поттер. — Мы не хотели подслушивать. Но ты так кричал... Сириус решил, что Северус нашел тебя и вы поссорились.

— Северус действительно меня нашел, — эхом отозвался Люпин, отворачиваясь от ребят. — Уходите. Я опасен. Вы правильно сделаете, если не пожелаете со мной общаться. Можете начинать прямо сейчас!

— Да пошел ты, Люпин! — возмутился Блэк. — Нам наплевать, в кого ты обращаешься. Ты — хороший парень и наш друг. Неужели ты мог подумать...

— У меня никогда не было друзей, — все еще стоя спиной к ним, практически прошептал Ремус, — родители запрещали мне играть с другими детьми. Они постоянно боялись, что я причиню кому-нибудь вред. Мой отец работает в Министерстве. Как-то он очень резко высказался против оборотней, обозвав их «бездушными, злобными существами». Эти слова достигли ушей одного из самых страшных представителей моего вида: Фенрира Сивого. Тот поклялся отомстить моему отцу за его заносчивость. Однажды ночью — я плохо помню это, мне было около пяти лет — он проник в наш дом и набросился на меня. От моих воплей проснулся отец и прогнал Сивого. Но тот успел здорово покусать меня. Моя кровь была повсюду — на кровати, на полу, на игрушках. Отец поднял меня на руки и аппарировал в Мунго. Меня оставили для вынесения окончательного диагноза, и в первое же полнолуние он подтвердился. «Ликантропия», — сообщили моим родителям, после того как я немного пришел в себя. Почти два года меня вообще не выпускали из дома. Папа обил стены моей комнаты войлоком, чтобы я не покалечился во время превращений... Я был уверен — меня никогда не пригласят в Хогвартс. Даже сову не ждал. И когда она все-таки прилетела, убежал и спрятался. Не хотел услышать от отца, что директор не намерен брать в школу оборотня. Но произошло нечто невероятное. Дамблдор как раз настаивал на том, чтобы родители отпустили меня в Хогвартс, а они не знали, как поступить. И тогда он сам навестил нас. Побеседовал со мной, с родителями... Объяснил им, что в замке примут меры, чтобы никто не пострадал во время моих трансформаций. Рассказал им про Гремучую иву и Визжащую хижину. И они в итоге согласились. Они понимали: дома я бы сошел с ума от одиночества.

— Так вот откуда у тебя все эти царапины, — с ужасом проговорил Джеймс.

— Да, — Люпин все же нашел в себе силы снова повернуться к ним лицом. — Когда я... превращаюсь... — каждое слово давалось ему с огромным трудом, он еле сдерживался, чтобы не заплакать, — я не контролирую себя. Именно поэтому ко мне так опасно приближаться. Я могу наброситься на любого... А так... меня оставляют в полнолуние одного, и кусать, в общем-то, некого, кроме... самого себя. Потому что становиться оборотнем... очень больно.

Он посмотрел на вытянувшиеся лица друзей и решил хоть немного ободрить их:

— Но скоро это все закончится. Прабабушка Северуса сварила какое-то особенное зелье, и как только оно пройдет проверки в Мунго, трансформация перестанет быть для меня кошмаром. Впрочем, мне и сейчас уже гораздо легче. После того, как я вам все рассказал.

— Значит, ты знал о тайне Ремуса и ничего нам не сообщил? — с укором произнес Блэк, взглянув на Снейпа. — А ведь мы уже собирались пойти к МакГонагалл и пожаловаться на то, что родители Ремуса плохо с ним обращаются.

— Не мог же я выдать вам чужой секрет, — усмехнулся Снейп. Он был уверен: общая тайна сплотит их еще сильнее.