Сестра Керри - английский и русский параллельные тексты

"Carrie," he said, using her first name with sympathetic familiarity, "I want you to love me.

— Керри, — сказал он, впервые с теплой фамильярностью называя ее по имени, — Керри, я хочу, чтобы вы полюбили меня.

You don't know how much I need some one to waste a little affection on me.

Вы не знаете, как я нуждаюсь хоть в капельке нежности.

I am practically alone.

Я, в сущности, совсем одинок.

There is nothing in my life that is pleasant or delightful.

В моей жизни нет ничего светлого и радостного.

It's all work and worry with people who are nothing to me."

Одни только заботы и возня с людьми, которые для меня ничего не значат.

As he said this, Hurstwood really imagined that his state was pitiful.

Произнося эти слова, Герствуд и сам считал, что его доля достойна глубокой жалости.

He had the ability to get off at a distance and view himself objectively — of seeing what he wanted to see in the things which made up his existence.

Он обладал способностью увлекаться собственной речью и, глядя на себя словно со стороны, видеть то, что ему хотелось бы видеть.

Now, as he spoke, his voice trembled with that peculiar vibration which is the result of tensity. It went ringing home to his companion's heart.

Его голос дрожал от волнения, и слова находили отклик в душе спутницы.

"Why, I should think," she said, turning upon him large eyes which were full of sympathy and feeling, "that you would be very happy.

— А я-то думала, что вы, должно быть, очень счастливы! — сказала Керри, обращая на него свои большие глаза, полные искреннего сочувствия.

You know so much of the world."

— Ведь вы так хорошо знаете жизнь!

"That is it," he said, his voice dropping to a soft minor, "I know too much of the world."

— В том-то и беда, — сказал Г ерствуд, и в голосе его послышалась легкая грусть, — в том-то и беда, что я слишком хорошо знаю жизнь!

It was an important thing to her to hear one so well-positioned and powerful speaking in this manner.

На Керри произвело сильное впечатление то, что это говорит ей человек влиятельный, с хорошим положением в обществе.

She could not help feeling the strangeness of her situation.

Она с невольным удивлением подумала, как странно складывается ее судьба.

How was it that, in so little a while, the narrow life of the country had fallen from her as a garment, and the city, with all its mystery, taken its place?

Как же это могло случиться, что в такой короткий промежуток времени вся рутина захолустной жизни, точно плащ, свалилась с ее плеч и вместо нее выступил большой город со всеми его загадками?

Here was this greatest mystery, the man of money and affairs sitting beside her, appealing to her.

А сейчас перед нею была самая удивительная загадка: человек с деньгами, с положением, управляющий большим делом — и вдруг ищет ее сочувствия.

Behold, he had ease and comfort, his strength was great, his position high, his clothing rich, and yet he was appealing to her.

Ведь стоит только взглянуть на него, и сразу видно, что он живет в довольстве, что он силен, одет изысканно и, несмотря на все это, о чем-то просит ее, Керри!

She could formulate no thought which would be just and right. She troubled herself no more upon the matter.

Она не могла найти ни одной разумной фразы и попросту перестала ломать себе голову.

She only basked in the warmth of his feeling, which was as a grateful blaze to one who is cold.

Она только нежилась в лучах его горячего чувства, как озябший путник у жаркого костра.

Hurstwood glowed with his own intensity, and the heat of his passion was already melting the wax of his companion's scruples.

Герствуд весь пылал, и огонь его страсти уже растоплял как воск последние сомнения Керри.

"You think," he said, "I am happy; that I ought not to complain?

— Вы думаете, что я счастлив, что мне не на что жаловаться?

If you were to meet all day with people who care absolutely nothing about you, if you went day after day to a place where there was nothing but show and indifference, if there was not one person in all those you knew to whom you could appeal for sympathy or talk to with pleasure, perhaps you would be unhappy too.

Если бы вам приходилось каждый день встречаться с людьми, которым совершенно нет до вас дела, если бы вам изо дня в день приходилось бывать там, где царят лицемерие и полное безразличие, если бы вокруг вас не было ни одного человека, с кем вы могли бы поговорить по душам, в ком вы могли бы искать сочувствия, — разве вы не считали бы себя глубоко несчастной?

He was striking a chord now which found sympathetic response in her own situation.

Г ерствуд сейчас затронул чувствительную струнку в ее душе — ведь она сама испытала все это.

She knew what it was to meet with people who were indifferent, to walk alone amid so many who cared absolutely nothing about you.

Она прекрасно знала, что значит встречаться с людьми, которые к тебе равнодушны, блуждать в толпе, которой нет до тебя никакого дела.

Had not she?

Она ли этого не испытала?

Was not she at this very moment quite alone?

Разве она не одинока и в настоящую минуту?

Who was there among all whom she knew to whom she could appeal for sympathy?

Разве среди тех, кого она знает, есть хоть кто-нибудь, в ком она могла бы искать сочувствия?

Not one.

Ни одного человека!

She was left to herself to brood and wonder.

Она всецело предоставлена своим думам и сомнениям.

"I could be content," went on Hurstwood, "if I had you to love me. If I had you to go to; you for a companion.

— Я был бы вполне доволен жизнью, — продолжал Г ерствуд, — если бы мог приходить к вам, если бы я нашел в вас друга.

As it is, I simply move about from place to place without any satisfaction.

Теперь же я машинально хожу то в одно место, то в другое, не испытывая ни малейшего удовольствия.

Time hangs heavily on my hands.

Я не знаю, чем мне заполнить свой досуг.

Before you came I did nothing but idle and drift into anything that offered itself.

Пока не было вас, я ничего не делал и только бесцельно плыл по течению навстречу всяким случайным впечатлениям.

Since you came — well, I've had you to think about."

Но вот появились вы, и с тех пор я думаю только о вас!

The old illusion that here was some one who needed her aid began to grow in Carrie's mind.

И Керри поддалась извечному самообману: ей казалось, что перед ней человек, который истинно нуждается в ней.

She truly pitied this sad, lonely figure.

Она от души жалела одинокого и грустного Герствуда.

To think that all his fine state should be so barren for want of her; that he needed to make such an appeal when she herself was lonely and without anchor.

Подумать только, что, несмотря на свое положение в обществе, он чувствует себя несчастным без нее, он умоляет ее о любви, когда она и сама так одинока и не имеет пристанища в жизни.

Surely, this was too bad.

Нет, это очень печально!

"I am not very bad," he said, apologetically, as if he owed it to her to explain on this score.

— Я далеко не дурной человек, — как бы оправдываясь, продолжал Г ерствуд, словно он считал своим долгом дать ей на этот счет некоторое разъяснение.

"You think, probably, that I roam around, and get into all sorts of evil?

— Вы думаете, быть может, что я веду беспутный образ жизни и предаюсь всяким порокам?

I have been rather reckless, but I could easily come out of that.

Не стану скрывать, что бываю порою весьма, весьма легкомыслен, но я без труда мог бы отречься от этого.

I need you to draw me back, if my life ever amounts to anything."

Вы нужны мне для того, чтобы я вновь мог стать самим собой, если только жизнь моя еще чего-нибудь стоит.

Carrie looked at him with the tenderness which virtue ever feels in its hope of reclaiming vice.

Керри посмотрела на него с нежностью, которой неизменно проникается добродетель, когда надеется спасти заблудшую душу.

How could such a man need reclaiming?

Возможно ли, чтобы такой человек нуждался в нравственном спасении?

His errors, what were they, that she could correct?

Какие могут быть в нем пороки, которые она могла бы исправить?

Small they must be, where all was so fine.

Они должны быть ничтожны в этом человеке, в котором все так красиво.

At worst, they were gilded affairs, and with what leniency are gilded errors viewed.

В худшем случае это маленькие грешки, к которым надо относиться с большой снисходительностью.

He put himself in such a lonely light that she was deeply moved.

Герствуд выставил себя в таком свете, что Керри не могла не проникнуться к нему глубокой жалостью.

"Is it that way?" she mused.

"Неужели это правда?" — думала она.

He slipped his arm about her waist, and she could not find the heart to draw away.

Он обнял ее одной рукой за талию, и у нее не хватило духу отодвинуться.

With his free hand he seized upon her fingers.

Свободной рукой он слегка сжал ее пальцы.

A breath of soft spring wind went bounding over the road, rolling some brown twigs of the previous autumn before it.

Мягкий весенний ветерок пробежал через дорогу, перекатывая на своем пути прошлогодние сучки и листья.

The horse paced leisurely on, unguided.

Лошадь, не чувствуя вожжей, бежала ленивой рысцой.

"Tell me," he said, softly, "that you love me."

— Скажите, что вы любите меня, Керри! — чуть слышно произнес Герствуд.

Her eyes fell consciously.

Керри опустила глаза.

"Own to it, dear," he said, feelingly; "you do, don't you?"

— Признайтесь, дорогая! — глубоко прочувствованным голосом продолжал он. — Любите, да?

She made no answer, but he felt his victory.

Керри не отвечала, но Герствуд нисколько не сомневался в том, что одержал победу.

"Tell me," he said, richly, drawing her so close that their lips were near together.

— Скажите "да", — горячим шепотом повторил он и так близко привлек ее к себе, что их губы почти встретились.

He pressed her hand warmly, and then released it to touch her cheek.

Он сжал ей руку, но тотчас выпустил и ласково прикоснулся к ее лицу.

"You do?" he said, pressing his lips to her own.

— Правда? — настаивал он, прижимаясь к ее губам.

For answer, her lips replied.

Ее губы ответили ему.

"Now," he said, joyously, his fine eyes ablaze, "you're my own girl, aren't you?"

— Теперь вы моя, да? — горячо прошептал Герствуд, и его красивые глаза загорелись.

By way of further conclusion, her head lay softly upon his shoulder.

Керри ничего не ответила и только тихонько опустила голову к нему на плечо.

Chapter XIV

With Eyes and Not Seeing — One Influence Wanes