Сестра Керри - английский и русский параллельные тексты

"Oh, oh!" and she hurried into the front room.

— О! О! — снова вырвалось у нее из груди, и она выбежала в гостиную.

Hurstwood was now hot and waked up.

А Г ерствуд был разгорячен и окончательно стряхнул с себя оцепенение.

It was a great shaking up for him, both mental and moral.

Это была для него изрядная встряска, моральная и физическая.

He wiped his brow as he looked around, and then went for his clothes and dressed.

Он потер лицо и растерянно оглянулся. Затем вышел и стал переодеваться.

Not a sound came from Carrie; she ceased sobbing when she heard him dressing.

Из комнаты, где находилась Керри, не доносилось ни звука. Услышав, что Герствуд одевается, она подавила рыдания.

She thought, at first, with the faintest alarm, of being left without money — not of losing him, though he might be going away permanently.

У нее мелькнула тревожная мысль, что он уйдет и оставит ее без гроша; но мысль о том, что она может потерять его навсегда, не тревожила ее ни секунды.

She heard him open the top of the wardrobe and take out his hat. Then the dining-room door closed, and she knew he had gone.

Она слышала, как он открывал шкаф, доставая с верхней полки шляпу, потом дверь хлопнула, и стало ясно, что он ушел.

After a few moments of silence, she stood up, dry-eyed, and looked out the window.

Керри сейчас же встала, глаза ее были сухи. Она выглянула в окно.

Hurstwood was just strolling up the street, from the flat, toward Sixth Avenue.

Герствуд уже шагал по направлению к Шестой авеню.

The latter made progress along Thirteenth and across Fourteenth Street to Union Square.

Он пошел по Тринадцатой улице, затем пересек Четырнадцатую и повернул к Юнион-сквер.

"Look for work!" he said to himself.

— Искать работу, — беззвучно шептали его губы.

"Look for work!

— Искать работу.

She tells me to get out and look for work."

Она велит мне искать работу.

He tried to shield himself from his own mental accusation, which told him that she was right.

Он пытался защищать себя от обвинения, которое бросал ему собственный разум, не перестававший твердить, что Керри совершенно права.

"What a cursed thing that Mrs. Vance's call was, anyhow," he thought.

"И принесло же эту миссис Вэнс! — сердился он.

"Stood right there, and looked me over.

— Как она меня оглядела с головы до ног!

I know what she was thinking."

Я прекрасно знаю, что она подумала".

He remembered the few times he had seen her in Seventy-eight Street.

Он вспомнил те несколько случаев, когда видел миссис Вэнс на Семьдесят восьмой улице.

She was always a swell-looker, and he had tried to put on the air of being worthy of such as she, in front of her.

У нее всегда был вид богатой дамы, и Г ерствуд в ее присутствии старался держать себя как человек того же круга.

Now, to think she had caught him looking this way.

Подумать только, что теперь она застала его в таком виде!

He wrinkled his forehead in his distress.

Герствуд страдальчески наморщил лоб.

"The devil!" he said a dozen times in an hour.

— О дьявол! — то и дело повторял он.

It was a quarter after four when he left the house.

Когда он уходил из дому, было уже четверть пятого.

Carrie was in tears. There would be no dinner that night.

Он оставил Керри в слезах, и, значит, сегодня нечего было рассчитывать на обед.

"What the deuce," he said, swaggering mentally to hide his own shame from himself.

"Какого черта! — мысленно твердил он, стараясь скрыть от самого себя свой позор.

"I'm not so bad.

— Не так уж я плох!

I'm not down yet."

Я еще не вышел в тираж!"

He looked around the square, and seeing the several large hotels, decided to go to one for dinner.

Он оглянулся и, заметив, что находится неподалеку от крупных отелей, решил зайти в один из них и пообедать.

He would get his papers and make himself comfortable there.

Там он возьмет газеты и устроится как-нибудь поудобнее.

He ascended into the fine parlour of the Morton House, then one of the best New York hotels, and, finding a cushioned seat, read.

Герствуд поднялся в роскошную гостиную отеля "Мортон", считавшегося в то время одной из лучших гостиниц Нью-Йорка, расположился в мягком кресле и принялся читать.

It did not trouble him much that his decreasing sum of money did not allow of such extravagance.

Мысль, что средства его быстро тают и что он не вправе позволить себе такую роскошь, нисколько не смущала его сейчас.

Like the morphine fiend, he was becoming addicted to his ease.

Подобно морфинисту, он мало-помалу становился рабом временного забвения.

Anything to relieve his mental distress, to satisfy his craving for comfort.

Что угодно, лишь бы облегчить боль в душе и побыть в уюте и покое!

He must do it.

Без этого он уже не мог жить.

No thoughts for the morrow — he could not stand to think of it any more than he could of any other calamity.

К черту все думы о завтрашнем дне! "Завтра" было таким же страшным, как всякая беда.

Like the certainty of death, he tried to shut the certainty of soon being without a dollar completely out of his mind, and he came very near doing it.

Он всеми силами пытался отогнать мысль, что вскоре останется без гроша, как мы гоним от себя мысль о неизбежности смерти, и это ему почти удавалось.

Well-dressed guests moving to and fro over the thick carpets carried him back to the old days.

Хорошо одетые посетители, проходившие по толстым коврам, заставили его перенестись мыслью в прошлое.

A young lady, a guest of the house, playing a piano in an alcove pleased him. He sat there reading.

Герствуду понравилась какая-то жившая в отеле молодая дама, которая играла в нише на рояле, и он пересел со своей газетой поближе.

His dinner cost him $1.50.

Обед обошелся ему в полтора доллара.

By eight o'clock he was through, and then, seeing guests leaving and the crowd of pleasure-seekers thickening outside wondered where he should go.

В восемь часов вечера Герствуд покончил с едой. Он заметил, что посетители расходятся, а толпа искателей развлечений на улице становится гуще. Он тоже вышел на улицу, думая о том, куда бы пойти.

Not home.

Только не домой!

Carrie would be up.

Керри еще не легла спать.

No, he would not go back there this evening.

Нет, сейчас он ни за что не пойдет домой.

He would stay out and knock around as a man who was independent — not broke — well might.

Он проведет время так, как это может позволить себе человек независимый, сохранивший свое положение в обществе.

He bought a cigar, and went outside on the corner where other individuals were lounging — brokers, racing people, thespians — his own flesh and blood.

Г ерствуд закурил сигару и остановился на ближайшем углу, где стояли группами десятки таких же праздношатающихся, как и он — агентов, скаковых маклеров, актеров — его собратьев по духу.

As he stood there, he thought of the old evenings in Chicago, and how he used to dispose of them. Many's the game he had had.

Невольно вспомнился ему Чикаго. Сколько раз он проводил вечера за картами с друзьями…

This took him to poker.

Его мысли вернулись к покеру.

"I didn't do that thing right the other day," he thought, referring to his loss of sixty dollars.

"В прошлый раз я сглупил, — подумал он, вспомнив о том, как проиграл шестьдесят долларов.

"I shouldn't have weakened. I could have bluffed that fellow down.

— Напрасно сдался, в конце концов я бы запугал того парня.

I wasn't in form, that's what ailed me."

Просто я был не "в ударе", вот это и погубило меня".

Then he studied the possibilities of the game as it had been played, and began to figure how he might have won, in several instances, by bluffing a little harder.

Он стал перебирать в уме разные возможности, которые открываются в игре, мысленно представляя себе, как бы он обыграл того или иного противника, если бы только блефовал посмелее.

"I'm old enough to play poker and do something with it.

"Я достаточно опытен в игре и должен этим воспользоваться.

I'll try my hand to-night."

Надо еще раз попытать сегодня счастья".

Visions of a big stake floated before him.

Ему мерещились огромные ставки.

Supposing he did win a couple of hundred, wouldn't he be in it?

Вдруг он выиграет сотню-другую долларов. Вот это была бы удача!

Lots of sports he knew made their living at this game, and a good living, too.

Он знал многих, живших игрой в карты, и живших притом весьма недурно.

"They always had as much as I had," he thought.

"А у них было вначале не больше денег, чем у меня", — размышлял он.

So off he went to a poker room in the neighbourhood, feeling much as he had in the old days.

Г ерствуд отправился в один из ближайших игорных залов, чувствуя себя почти так же хорошо, как в былые дни.

In this period of self-forgetfulness, aroused first by the shock of argument and perfected by a dinner in the hotel, with cocktails and cigars, he was as nearly like the old Hurstwood as he would ever be again.

Сначала гнев на Керри, а потом хороший обед, коктейль и ароматная сигара заставили его забыть о своем плачевном состоянии, и на несколько часов он снова стал почти тем самым Г ерствудом, каким был когда-то.

It was not the old Hurstwood — only a man arguing with a divided conscience and lured by a phantom.

И все-таки это не был прежний Г ерствуд, это был человек, спорящий со своей совестью и влекомый миражем.

This poker room was much like the other one, only it was a back room in a better drinking resort.

Игорный зал ничем не отличался от того, в котором Герствуд побывал в прошлый раз. Разница была лишь в том, что этот помещался при несколько лучшем баре.

Hurstwood watched a while, and then, seeing an interesting game, joined in.

Некоторое время Герствуд наблюдал за игрой, а потом и сам присоединился к ней.

As before, it went easy for a while, he winning a few times and cheering up, losing a few pots and growing more interested and determined on that account.

Как и в тот раз, сперва все шло довольно гладко. Г ерствуд несколько раз выигрывал, что подбадривало его, потом проигрывал, что еще больше его затягивало.

At last the fascinating game took a strong hold on him.

Его охватил азарт.

He enjoyed its risks and ventured, on a trifling hand, to bluff the company and secure a fair stake.

Он наслаждался риском и как-то, имея в руках совершенно ничтожную карту, решился на блеф, чтобы сорвать крупный куш.

To his self-satisfaction intense and strong, he did it.

К величайшему удовольствию Герствуда, это ему удалось.

In the height of this feeling he began to think his luck was with him.

Победа вскружила ему голову, и он решил, что сегодня счастье на его стороне.

No one else had done so well.

Никто не выиграл больше.

Now came another moderate hand, and again he tried to open the jack-pot on it.

Ему попалась посредственная карта, и он попробовал открыть "праздник".

There were others there who were almost reading his heart, so close was their observation.

Но его партнерами были наблюдательные игроки, которые почти что читали его мысли.

"I have three of a kind," said one of the players to himself. "I'll just stay with that fellow to the finish."

"У меня на руках тройка; буду держаться до конца", — подумал про себя один из них.

The result was that bidding began.

Началось повышение ставок.

"I raise you ten."

— Ставлю еще десять, — заявил Герствуд.

"Good."

— Ответил, — сказал партнер.

"Ten more."

— Еще десять.

"Good."

— Ответил.

"Ten again."

— Еще десять.

"Right you are."

— Ответил.

It got to where Hurstwood had seventy-five dollarsup.

Дошло до того, что в банке набралось уже много денег, в том числе семьдесят пять долларов Герствуда.

The other man really became serious.

Его противник серьезно призадумался.

Perhaps this individual (Hurstwood) really did have a stiff hand.

"А вдруг, — мелькнула у него мысль, — у этого субъекта сильная карта?"

"I call," he said.

Поэтому он решил открыться. — Что у вас? — спросил он.

Hurstwood showed his hand.

Герствуд открыл.

He was done.

Его карта была бита.

The bitter fact that he had lost seventy-five dollars made him desperate.

Неприятное открытие, что он потерял одним махом семьдесят пять долларов, привело Герствуда в отчаяние.

"Let's have another pot," he said, grimly.

— Еще одну сдачу? — угрюмо предложил он.

"All right," said the man.

— Идет! — согласился партнер.

Some of the other players quit, but observant loungers took their places.

Некоторые из игроков покинули свои места, и их сменили любопытные.

Time passed, and it came to twelve o'clock.

Время шло, и вскоре часы пробили двенадцать.

Hurstwood held on, neither winning nor losing much.

Г ерствуд выигрывал и проигрывал небольшие суммы.

Then he grew weary, and on a last hand lost twenty more.

Он сильно устал и при самой последней сдаче проиграл еще двадцать долларов.

He was sick at heart.

На душе у него кошки скребли.

At a quarter after one in the morning he came out of the place.

Лишь в четверть второго вышел он из игорного зала.

The chill, bare streets seemed a mockery of his state.

Пустые, холодные улицы, казалось, издевались над ним.

He walked slowly west, little thinking of his row with Carrie.

Г ерствуд медленно направился домой, почти забыв о своей ссоре с Керри.

He ascended the stairs and went into his room as if there had been no trouble.

Он поднялся по лестнице и вошел в квартиру с таким видом, словно ничего и не случилось.

It was his loss that occupied his mind.