Сестра Керри - английский и русский параллельные тексты

Пир Валтасара. Провидец-толкователь

Such feelings as were generated in Carrie by this walk put her in an exceedingly receptive mood for the pathos which followed in the play.

Чувства, вызванные у Керри прогулкой по Бродвею, сделали ее чрезвычайно восприимчивой к пьесе, которую она видела в тот день.

The actor whom they had gone to see had achieved his popularity by presenting a mellow type of comedy, in which sufficient sorrow was introduced to lend contrast and relief to humour.

Актер, исполнявший главную роль, приобрел популярность в веселых комедиях, где к сценам, полным юмора, подмешано для контраста несколько сцен человеческого горя.

For Carrie, as we well know, the stage had a great attraction.

Для Керри, как мы уже знаем, театр всегда имел большую притягательную силу.

She had never forgotten her one histrionic achievement in Chicago. It dwelt in her mind and occupied her consciousness during many long afternoons in which her rocking-chair and her latest novel contributed the only pleasures of her state.

Молодая женщина не забыла своего памятного выступления в Чикаго, оно жило в ее душе и занимало ее мысли в те долгие вечера, когда качалка и модный роман были ее единственными развлечениями.

Never could she witness a play without having her own ability vividly brought to consciousness.

И если ей случалось побывать в театре, она тотчас вспоминала о своем актерском даровании.

Some scenes made her long to be a part of them — to give expression to the feelings which she, in the place of the character represented, would feel.

Нередко какой-нибудь эпизод вызывал в ней страстное желание выступить на сцене и выразить те чувства, которые она испытывала бы на месте того или иного действующего лица.

Almost invariably she would carry the vivid imaginations away with her and brood over them the next day alone.

И почти каждый раз она уносила с собой яркие впечатления, дававшие пищу для раздумий на весь следующий день.

She lived as much in these things as in the realities which made up her daily life.

Этим она жила больше, чем реальными событиями, наполнявшими ее повседневное существование.

It was not often that she came to the play stirred to her heart's core by actualities.

Не часто бывало, чтобы она приходила в театр, взволнованная виденным в жизни.

To-day a low song of longing had been set singing in her heart by the finery, the merriment, the beauty she had seen.

Но сегодня в ее душе тихо зазвучала песня желаний, пробужденных зрелищем роскоши, веселья и красоты.

Oh, these women who had passed her by, hundreds and hundreds strong, who were they?

О, эти женщины, которые сотнями и сотнями проходили мимо нее, — кто они?

Whence came the rich, elegant dresses, the astonishingly coloured buttons, the knick-knacks of silver and gold?

Откуда эти богатые, изящные туалеты, эти ткани изумительной окраски, серебряные и золотые безделушки?

Where were these lovely creatures housed?

Где обитают эти прелестные женщины?

Amid what elegancies of carved furniture, decorated walls, elaborate tapestries did they move?

Среди каких обтянутых шелком стен, среди какой узорной мебели и пышных ковров проводят они свои дни?

Where were their rich apartments, loaded with all that money could provide?

Где их роскошные жилища, наполненные всем, что можно купить за деньги?

In what stables champed these sleek, nervous horses and rested the gorgeous carriages? Where lounged the richly groomed footmen?

В каких конюшнях отдыхают эти лоснящиеся нервные лошади и стоят великолепные экипажи, где живут лакеи в богатых ливреях?

Oh, the mansions, the lights, the perfume, the loaded boudoirs and tables!

О, эти особняки, этот яркий свет, этот тонкий аромат, уютные будуары, столы, ломящиеся под тяжестью яств!

New York must be filled with such bowers, or the beautiful, insolent, supercilious creatures could not be.

Нью-Йорк, должно быть, полон таких дворцов, иначе не было бы и этих прекрасных, самоуверенных, надменных созданий!

Some hothouses held them.

Их выращивают где-нибудь в оранжереях.

It ached her to know that she was not one of them — that, alas, she had dreamed a dream and it had not come true.

Керри было больно от сознания, что она не принадлежит к их числу, что ее мечты, увы, не осуществились.

She wondered at her own solitude these two years past — her indifference to the fact that she had never achieved what she had expected.

И она поражалась своему одиночеству в последние два года, своему равнодушию к тому, что так и не достигла положения, на которое надеялась.

The play was one of those drawing-room concoctions in which charmingly overdressed ladies and gentlemen suffer the pangs of love and jealousy amid gilded surroundings.

У пьесы был банальный сюжет из жизни светских салонов, где среди раззолоченной мебели разодетые дамы и кавалеры терзаются муками ревности и любви.

Such bon-mots are ever enticing to those who have all their days longed for such material surroundings and have never had them gratified.

Такие пьесы всегда приводят в восторг людей, всю жизнь тщетно мечтавших о подобной роскоши.

They have the charm of showing suffering under ideal conditions.

Здесь показано страдание в идеальных жизненных условиях.

Who would not grieve upon a gilded chair?

Кто не согласился бы погоревать, сидя в золотом кресле?

Who would not suffer amid perfumed tapestries, cushioned furniture, and liveried servants?

Кто не захотел бы погрустить среди надушенных гобеленов, мягких пуфов и слуг в ливреях?

Grief under such circumstances becomes an enticing thing.

Горе в таких условиях становится заманчивым.

Carrie longed to be of it.

Керри жаждала приобщиться к нему.

She wanted to take her sufferings, whatever they were, in such a world, or failing that, at least to simulate them under such charming conditions upon the stage.

Ей хотелось переносить страдания, каковы бы они ни были, именно в такой обстановке, или если это невозможно, то хотя бы изображать их на сцене, в чудесных декорациях.

So affected was her mind by what she had seen, that the play now seemed an extraordinarily beautiful thing.

Она была настолько захвачена всем виденным, что пьеса показалась ей необычайно прекрасной.

She was soon lost in the world it represented, and wished that she might never return.

Она унеслась мечтой в этот искусственный мир и была бы рада никогда не возвращаться к действительности.

Between the acts she studied the galaxy of matinee attendants in front rows and boxes, and conceived a new idea of the possibilities of New York.

В антракте Керри разглядывала элегантную публику первых рядов и лож и пополняла свои представления о Нью-Йорке.

She was sure she had not seen it all — that the city was one whirl of pleasure and delight.

Теперь она знала, что до сих пор не видела его целиком, что этот город — сплошной вихрь веселья и радостей.

Going out, the same Broadway taught her a sharper lesson.

А когда они вышли из театра, тот же Бродвей снова преподнес ей еще более наглядный урок.

The scene she had witnessed coming down was now augmented and at its height.

Картина, которую она наблюдала по дороге в театр, стала еще эффектнее и в своей яркости достигла апогея.

Such a crush of finery and folly she had never seen.

Керри не могла прийти в себя от всей этой безумной роскоши.

It clinched her convictions concerning her state.

Какой контраст с ее положением!

She had not lived, could not lay claim to having lived, until something of this had come into her own life.

Да, она не живет, она даже не имеет права утверждать, что живет, пока на ее долю не выпадет хотя бы малая частица вот такой жизни!

Women were spending money like water; she could see that in every elegant shop she passed.

Здесь женщины тратили деньги, не считая: стоило лишь заглянуть в любой магазин, мимо которого они проходили, чтобы убедиться в этом.

Flowers, candy, jewelry, seemed the principal things in which the elegant dames were interested.

Цветы, драгоценности, сласти — вот что, казалось, наполняло жизнь всех этих элегантных дам.

And she — she had scarcely enough pin money to indulge in such outings as this a few times a month.

А она! У нее едва хватало карманных денег на то, чтобы раза два в месяц позволить себе прогуляться здесь и посидеть в театре.

That night the pretty little flat seemed a commonplace thing.

В тот вечер уютная маленькая квартирка показалась Керри будничной и заурядной.

It was not what the rest of the world was enjoying.

Это было совсем не то, чем наслаждался весь остальной мир.

She saw the servant working at dinner with an indifferent eye.

Равнодушным Взглядом следила она за служанкой, готовившей обед.

In her mind were running scenes of the play.

В голове то и дело вставали сценки из виденной комедии.

Particularly she remembered one beautiful actress — the sweetheart who had been wooed and won.

Больше всего она вспоминала очаровательную актрису, исполнявшую роль недоступной красавицы, которая лишь после долгих ухаживаний сдалась возлюбленному.

The grace of this woman had won Carrie's heart.

Керри покорило изящество этой женщины.

Her dresses had been all that art could suggest, her sufferings had been so real.

Ее туалеты были настоящим шедевром, ее страдания были так правдивы!

The anguish which she had portrayed Carrie could feel.

Тоска, которую она изображала, была понятна Керри.

It was done as she was sure she could do it.

Керри была уверена, что и сама могла бы сыграть не хуже.

There were places in which she could even do better.

Некоторые места она провела бы даже лучше этой актрисы.

Hence she repeated the lines to herself.

Она повторяла вслух отдельные фразы…

Oh, if she could only have such a part, how broad would be her life!

О, если бы попасть на сцену, если бы и ей дали такую роль, — какой интересной, какой полной стала бы ее жизнь!

She, too, could act appealingly.

Ведь она тоже могла бы волновать зрителей своей игрой.

When Hurstwood came, Carrie was moody.

Герствуд застал Керри в унылом настроении.

She was sitting, rocking and thinking, and did not care to have her enticing imaginations broken in upon; so she said little or nothing.

Она сидела у окна в качалке и тихонько покачивалась, погруженная в свои думы. Не желая расставаться со своими фантазиями, она отвечала скупо или старалась промолчать.

"What's the matter, Carrie?" said Hurstwood after a time, noticing her quiet, almost moody state.

— Что с тобой, Керри? — немного погодя спросил Герствуд, заметив ее грустную молчаливость.

"Nothing," said Carrie.

— Ничего, — бросила она.

"I don't feel very well tonight."

— Я себя неважно чувствую.

"Not sick, are you?" he asked, approaching very close.

— Ты не больна, надеюсь? — спросил Герствуд, близко подойдя к ней.

"Oh, no," she said, almost pettishly,

— Да нет! — почти с раздражением отозвалась Керри.

"I just don't feel very good."

— Просто мне не по себе.

"That's too bad," he said, stepping away and adjusting his vest after his slight bending over.

— Очень жаль, — сказал Г ерствуд, отходя и одергивая на себе чуть топорщившийся жилет.

"I was thinking we might go to a show to-night."

— А я думал пойти сегодня в театр.

"I don't want to go," said Carrie, annoyed that her fine visions should have thus been broken into and driven out of her mind.

— Мне не хочется, — сказала Керри. Ей было досадно, что приход Г ерствуда нарушил и развеял ее чудесные видения.

"I've been to the matinee this afternoon."

— Я уже была сегодня на утреннике, — добавила она.

"Oh, you have?" said Hurstwood.

— Вот как! — сказал Герствуд.

"What was it?"

— Что же ты смотрела?

"A Gold Mine."

— "Золотые россыпи".

"How was it?"

— Ну и как? Понравилось тебе?

"Pretty good," said Carrie.

— Очень.

"And you don't want to go again to night?"

— И тебе не хотелось бы пойти вечером еще раз?

"I don't think I do," she said.

— Пожалуй, нет, — сказала Керри.

Nevertheless, wakened out of her melancholia and called to the dinner table, she changed her mind.

Все же, очнувшись от своей меланхолии и усевшись за стол, она передумала.

A little food in the stomach does wonders.

Тарелка супа иногда творит чудеса.

She went again, and in so doing temporarily recovered her equanimity.

Керри пошла с Герствудом в театр и тем самым на время вернула себе душевное равновесие.

The great awakening blow had, however, been delivered.

Однако толчок к пробуждению был дан.

As often as she might recover from these discontented thoughts now, they would occur again.

Как бы она ни старалась забыть об этом, чувство неудовлетворенности почти не покидало ее.

Time and repetition — ah, the wonder of it!

Время и постоянство — о, какая это сила!

The dropping water and the solid stone — how utterly it yields at last!

Так капля воды долбит камень, и он в конце концов распадается на куски.

Not long after this matinee experience — perhaps a month — Mrs. Vance invited Carrie to an evening at the theatre with them.

Примерно через месяц после описанного нами утренника миссис Вэнс снова пригласила Керри в театр.

She heard Carrie say that Hurstwood was not coming home to dinner.

Она слышала от Керри, что Г ерствуд не придет к обеду домой.

"Why don't you come with us?

— Почему бы вам не пойти с нами?

Don't get dinner for yourself.

Не готовьте сегодня обеда.

We're going down to Sherry's for dinner and then over to the Lyceum.

Мы пообедаем у "Шерри", а потом отправимся в "Лицей".

Come along with us."

Непременно пойдемте с нами!

"I think I will," answered Carrie.