Сестра Керри - английский и русский параллельные тексты

"This isn't what we expected."

"Это вовсе не то, чего мы ожидали".

"I don't care to go," he returned.

— Мне неохота, — отозвался он.

"What does she want to see?"

— А что она хочет посмотреть?

"H. R. Jacob's," said Minnie.

— Ей хочется побывать в театре Джейкобса.

He looked down at his paper and shook his head negatively.

Гансон снова уткнулся в газету и отрицательно покачал головой.

When Carrie saw how they looked upon her proposition, she gained a still clearer feeling of their way of life.

Увидя, как супруги отнеслись к ее предложению, Керри отчетливо поняла, как живут эти люди.

It weighed on her, but took no definite form of opposition.

Это произвело на нее гнетущее впечатление, но не вызвало решительного протеста.

"I think I'll go down and stand at the foot of the stairs," she said, after a time.

— Я спущусь вниз и постою у подъезда, — сказала она.

Minnie made no objection to this, and Carrie put on her hat and went below.

Минни не стала возражать, и Керри, надев шляпу, вышла из квартиры.

"Where has Carrie gone?" asked Hanson, coming back into the dining-room when he heard the door close.

— Куда ушла Керри? — спросил Г ансон, который вернулся в столовую, услышав, как хлопнула дверь.

"She said she was going down to the foot of the stairs," answered Minnie.

— Она сказала, что сойдет вниз и постоит у подъезда, — ответила Минни.

"I guess she just wants to look out a while."

— Наверное, ей захотелось просто подышать свежим воздухом.

"She oughtn't to be thinking about spending her money on theatres already, do you think?" he said.

— Куда ж это годится, сразу деньги на театры тратить, а?

"She just feels a little curious, I guess," ventured Minnie.

— Это она, наверно, просто от любопытства, — осмелилась сказать Минни.

"Everything is so new."

— Ей все здесь в новинку.

"I don't know," said Hanson, and went over to the baby, his forehead slightly wrinkled.

— Гм, не знаю! — проворчал Гансон и, слегка нахмурив лоб, направился к ребенку.

He was thinking of a full career of vanity and wastefulness which a young girl might indulge in, and wondering how Carrie could contemplate such a course when she had so little, as yet, with which to do.

Он думал о том, сколь тщеславны и расточительны могут быть молодые девушки, и удивлялся, как это Керри может даже мечтать о подобных вещах при столь ничтожном заработке.

On Saturday Carrie went out by herself — first toward the river, which interested her, and then back along Jackson Street, which was then lined by the pretty houses and fine lawns which subsequently caused it to be made into a boulevard.

В субботу Керри опять пошла в город. Она направилась к реке, которая очень занимала ее, а потом вернулась по Джексон-стрит, застроенной прекрасными домами с зеленой лужайкой перед каждым (впоследствии это позволило превратить улицу в бульвар).

She was struck with the evidences of wealth, although there was, perhaps, not a person on the street worth more than a hundred thousand dollars.

Керри была ошеломлена такими доказательствами огромных богатств, хотя на этой улице вряд ли жил хоть один человек, чей капитал превышал бы сто тысяч долларов.

She was glad to be out of the flat, because already she felt that it was a narrow, humdrum place, and that interest and joy lay elsewhere.

Девушка была рада вырваться из квартиры сестры: она уже успела понять, какой убогой и бесцветной жизнью живет эта семья, и убедилась, что радостей и интересных впечатлений нужно искать где-то в другом месте.

Her thoughts now were of a more liberal character, and she punctuated them with speculations as to the whereabouts of Drouet.

Голова ее теперь была занята размышлениями на более легкомысленные темы, и она не раз подумывала о том, где-то теперь Друэ.

She was not sure but that he might call anyhow Monday night, and, while she felt a little disturbed at the possibility, there was, nevertheless, just the shade of a wish that he would.

Она далеко не была уверена, что он не явится в понедельник вечером, и хотя мысль о подобной возможности несколько тревожила ее, в глубине души она все же смутно желала, чтобы он пришел.

On Monday she arose early and prepared to go to work.

В понедельник Керри встала рано и собралась идти на работу.

She dressed herself in a worn shirt-waist of dotted blue percale, a skirt of light-brown serge rather faded, and a small straw hat which she had worn all summer at Columbia City.

Она надела старую блузку из синей бумажной ткани в крапинку, выцветшую юбку из коричневой шерсти и маленькую соломенную шляпу, которую все лето проносила в Колумбия-сити.

Her shoes were old, and her necktie was in that crumpled, flattened state which time and much wearing impart.

Ботинки на ней были сильно поношенные, а галстук — такой измятый и бесформенный, каким бывает всякая вещь после долгого употребления.

She made a very average looking shop-girl with the exception of her features. These were slightly more even than common, and gave her a sweet, reserved, and pleasing appearance.

Теперь Керри мало чем отличалась от фабричных работниц, но черты ее красивого лица были совсем незаурядны, и она производила впечатление милой, приятной и сдержанной девушки.

It is no easy thing to get up early in the morning when one is used to sleeping until seven and eight, as Carrie had been at home.

Не так-то легко встать на заре человеку, который, подобно Керри, привык спать в родном доме до семи-восьми часов утра.

She gained some inkling of the character of Hanson's life when, half asleep, she looked out into the dining-room at six o'clock and saw him silently finishing his breakfast.

Она снова ощутила всю тяжесть жизненного уклада в доме сестры, когда, совсем еще сонная, в шесть часов заглянула в столовую и увидела там Гансона, безмолвно заканчивавшего завтрак.

By the time she was dressed he was gone, and she, Minnie, and the baby ate together, the latter being just old enough to sit in a high chair and disturb the dishes with a spoon.

К тому времени, когда она оделась, он уже успел уйти. Керри завтракала вместе с Минни, а ребенок сидел за столом на высоком стуле и размазывал по тарелке кашу.

Her spirits were greatly subdued now when the fact of entering upon strange and untried duties confronted her.

Теперь, когда настало время приступить к своим незнакомым, непривычным обязанностям, настроение Керри сильно упало.

Only the ashes of all her fine fancies were remaining — ashes still concealing, nevertheless, a few red embers of hope.

От всех ее красивых грез остался только пепел, но и под этим пеплом еще тлели красные угольки надежды.

So subdued was she by her weakening nerves, that she ate quite in silence going over imaginary conceptions of the character of the shoe company, the nature of the work, her employer's attitude.

Нервы ее сдали, и она, совсем подавленная, ела молча и старалась представить, что это за обувная фабрика, какая у нее будет работа и как отнесется к ней ее наниматель.

She was vaguely feeling that she would come in contact with the great owners, that her work would be where grave, stylishly dressed men occasionally look on.

Ей уже смутно представлялось, что она будет работать где-то около могущественных владельцев, к которым время от времени приходят солидные, одетые по моде мужчины.

"Well, good luck," said Minnie, when she was ready to go.

— Ну, желаю успеха! — сказала Минни сестре, когда та собралась уходить.

They had agreed it was best to walk, that morning at least, to see if she could do it every day — sixty cents a week for car fare being quite an item under the circumstances.

Было решено, что Керри пойдет пешком, по крайней мере, в это утро, чтобы выяснить, будет ли она в состоянии ходить так каждый день. Шестьдесят центов в неделю на конку — крупный расход при заработке в четыре с половиной доллара.

"I'll tell you how it goes to-night," said Carrie.

— Я тебе вечером расскажу, как у меня пойдет работа, — сказала Керри.

Once in the sunlit street, with labourers tramping by in either direction, the horse-cars passing crowded to the rails with the small clerks and floor help in the great wholesale houses, and men and women generally coming out of doors and passing about the neighbourhood, Carrie felt slightly reassured.

Она очутилась на залитой солнцем улице, по которой в обе стороны спешили рабочие и мчались вагоны конки, битком набитые мелкими служащими разных оптовых фирм. Из подъездов выходили люди и торопливо расходились в разные стороны. Керри немного приободрилась.

In the sunshine of the morning, beneath the wide, blue heavens, with a fresh wind astir, what fears, except the most desperate, can find a harbourage?

Какие страхи могут надолго удержаться при ярком свете утреннего солнца, под голубым небом, при свежем бодрящем ветерке?

In the night, or the gloomy chambers of the day, fears and misgivings wax strong, but out in the sunlight there is, for a time, cessation even of the terror of death.

В четырех стенах ночью — и даже в сумрачные дни — страхи и зловещие предчувствия растут и крепнут, но на воздухе, в солнечную погоду, человек теряет страх даже перед смертью.

Carrie went straight forward until she crossed the river, and then turned into Fifth Avenue.

Керри шагала все дальше, перешла через мост и свернула на Пятую авеню.

The thoroughfare, in this part, was like a walled canon of brown stone and dark red brick.

Улица эта напоминала ущелье с отвесными стенами из бурого известняка и темно-красного кирпича.

The big windows looked shiny and clean.

Огромные зеркальные витрины сверкали чистотой.

Trucks were rumbling in increasing numbers; men and women, girls and boys were moving onward in all directions.

Шумные подводы с кладью наводняли улицы; во всех направлениях двигались толпы мужчин и женщин, мальчиков и девочек.

She met girls of her own age, who looked at her as if with contempt for her diffidence.

Навстречу Керри попадались и девушки одного с нею возраста, которые, казалось, презирали ее за робость.

She wondered at the magnitude of this life and at the importance of knowing much in order to do anything in it at all.

Керри дивилась широкому размаху жизни в этом городе и думала о том, как много нужно уметь, чтобы играть в ней хоть какую-то роль.

Dread at her own inefficiency crept upon her. She would not know how, she would not be quick enough.

Она боялась, что окажется ни на что не годной, не сумеет взяться за дело, что ее найдут недостаточно расторопной.

Had not all the other places refused her because she did not know something or other?

Разве не отказывали ей во всех других местах оттого, что она ничего не умеет?

She would be scolded, abused, ignominiously discharged.

А вдруг ее обругают, оскорбят и с позором выгонят на улицу?

It was with weak knees and a slight catch in her breathing that she came up to the great shoe company at Adams and Fifth Avenue and entered the elevator.

Чувствуя слабость в коленках, с трудом переводя дыхание, приближалась Керри к огромной обувной фабрике на углу Адамс-стрит и Пятой авеню.

When she stepped out on the fourth floor there was no one at hand, only great aisles of boxes piled to the ceiling.

Лифт поднял ее на четвертый этаж, но там не оказалось ни души. Кругом одни лишь длинные проходы между нагроможденными до потолка ящиками.

She stood, very much frightened, awaiting some one.

Керри стояла испуганная, поджидая, чтобы кто-нибудь вышел к ней.

Presently Mr. Brown came up. He did not seem to recosnise her.

Вскоре показался мистер Браун, но он, очевидно, не узнал ее.

"What is it you want?" he inquired.

— Что вам угодно? — спросил он.

Carrie's heart sank.

У Керри упало сердце.

"You said I should come this morning to see about work — "

— Вы велели мне прийти сегодня утром… Я насчет работы…

"Oh," he interrupted.

— Так, так! — прервал он ее.

"Um — yes.

— Гм!

What is your name?"

Как вас зовут?

"Carrie Meeber."

— Керри Мибер.

"Yes," said he.

— Так! — повторил он.

"You come with me."

— Ступайте за мной!

He led the way through dark, box-lined aisles which had the smell of new shoes, until they came to an iron door which opened into the factory proper.

Они шли между темными рядами ящиков, распространявших запах новой обуви, пока не достигли железной двери, которая вела в мастерские.

There was a large, low-ceiled room, with clacking, rattling machines at which men in white shirt sleeves and blue gingham aprons were working.

Керри увидела просторное помещение с низким потолком, где громыхали и щелкали машины, у которых работали мужчины в белых рубахах с засученными рукавами и в синих передниках.

She followed him diffidently through the clattering automatons, keeping her eyes straight before her, and flushing slightly.

Керри, слегка зардевшись и глядя прямо перед собой, робко шла за своим провожатым среди грохочущих автоматов.

They crossed to a far corner and took an elevator to the sixth floor.

В дальнем углу мастерской они вошли в лифт и поднялись на шестой этаж.

Out of the array of machines and benches, Mr. Brown signalled a foreman.

Мистер Браун жестом подозвал мастера, тотчас вышедшего к нему из лабиринта машин и рабочих столов.

"This is the girl," he said, and turning to Carrie, "You go with him."

— Вот та девушка, о которой я говорил, — сказал он и, повернувшись к Керри, добавил: — Идите за ним!

He then returned, and Carrie followed her new superior to a little desk in a corner, which he used as a kind of official centre.

Мистер Браун тотчас же ушел, а Керри последовала за своим новым начальником к небольшому столику в углу помещения, отведенного под контору.

"You've never worked at anything like this before, have you?" he questioned, rather sternly.