Сестра Керри - английский и русский параллельные тексты

They saw that each day more cars were going on, each day more declarations were being made by the company officials that the effective opposition of the strikers was broken.

Они видели, что с каждым днем число курсирующих вагонов все возрастает, а заправилы трамвайных компаний не перестают громко кричать, что сопротивление стачечников сломлено.

This put desperate thoughts in the minds of the men.

Это приводило бастующих в отчаяние.

Peaceful methods meant, they saw, that the companies would soon run all their cars and those who had complained would be forgotten.

Им стало ясно, что вскоре все вагоны будут на линии, а люди, осмелившиеся заявить протест, останутся за бортом.

There was nothing so helpful to the companies as peaceful methods.

По-видимому, мирные методы борьбы шли только на пользу трамвайным магнатам.

All at once they blazed forth, and for a week there was storm and stress. Cars were assailed, men attacked, policemen struggled with, tracks torn up, and shots fired, until at last street fights and mob movements became frequent, and the city was invested with militia.

Страсти быстро разгорались, и бастующие начали нападать на вагоны, набрасываться на штрейкбрехеров, затевать побоища с полицией и разбирать рельсы. Наконец стали даже раздаваться выстрелы. Уличные бои участились, и город был наводнен полицией.

Hurstwood knew nothing of the change of temper.

Герствуд, однако, ничего не знал о перемене в настроении бастующих.

"Run your car out," called the foreman, waving a vigorous hand at him.

— Выводите вагон! — крикнул ему мастер, энергично махнув рукой.

A green conductor jumped up behind and rang the bell twice as a signal to start.

Кондуктор, такой же новичок, как и Герствуд, вскочил на заднюю площадку и дал два звонка — сигнал к отправлению.

Hurstwood turned the lever and ran the car out through the door into the street in front of the barn.

Г ерствуд повернул рукоятку, и вагон плавно выкатился на улицу.

Here two brawny policemen got up beside him on the platform — one on either hand.

Здесь на переднюю площадку поднялись два дюжих полисмена и разместились по обе стороны от Герствуда.

At the sound of a gong near the barn door, two bells were given by the conductor and Hurstwood opened his lever.

У дверей депо раздался звук гонга. Кондуктор снова дал два звонка, и Герствуд повернул рукоятку.

The two policemen looked about them calmly.

Полицейские спокойно осматривались вокруг.

"'Tis cold, all right, this morning," said the one on the left, who possessed a rich brogue.

— Здорово морозит сегодня! — пробасил полисмен, стоявший по левую руку Герствуда.

"I had enough of it yesterday," said the other.

— Хватит с меня и вчерашнего, — угрюмо отозвался второй.

"I wouldn't want a steady job of this."

— Не хотелось бы мне иметь такую работу постоянно.

"Nor I."

— Мне тоже.

Neither paid the slightest attention to Hurstwood, who stood facing the cold wind, which was chilling him completely, and thinking of his orders.

Ни тот, ни другой не обращали ни малейшего внимания на Г ерствуда, который стоял на холодном ветру, пронизывавшем его насквозь, и вспоминал последние наставления мастера.

"Keep a steady gait," the foreman had said.

"Ведите вагон ровным ходом, — сказал тот.

"Don't stop for any one who doesn't look like a real passenger.

— Ни в коем случае не останавливайтесь, если человек, который просит взять его, не похож на настоящего пассажира.

Whatever you do, don't stop for a crowd."

А главное, не останавливайтесь там, где толпа".

The two officers kept silent for a few moments.

Полицейские немного помолчали, потом один из них заметил:

"The last man must have gone through all right," said the officer on the left. "I don't see his car anywhere."

— Наверное, последний вагон прошел благополучно: его нигде не видать.

"Who's on there?" asked the second officer, referring, of course, to its complement of policemen.

— А кто из наших был там? — спросил второй полисмен, подразумевая своих товарищей, приставленных для охраны вагоновожатого.

"Schaeffer and Ryan."

— Шефер и Райян.

There was another silence, in which the car ran smoothly along.

Снова водворилось молчание. Вагон ровно катился по рельсам.

There were not so many houses along this part of the way. Hurstwood did not see many people either.

Эта часть города была еще мало заселена, и Герствуду попадалось немного встречных.

The situation was not wholly disagreeable to him. If he were not so cold, he thought he would do well enough.

Если бы не такой сильный ветер, пожалуй, не на что было бы и жаловаться.

He was brought out of this feeling by the sudden appearance of a curve ahead, which he had not expected.

Но его благодушному настроению пришел конец, когда доехали до поворота, которого Герствуд заранее не заметил.

He shut off the current and did an energetic turn at the brake, but not in time to avoid an unnaturally quick turn.

Он тотчас выключил ток и сильно налег на тормоз, но все же опоздал, и поворот получился неестественно быстрым.

It shook him up and made him feel like making some apologetic remarks, but he refrained.

Герствуд был взволнован и хотел было сказать что-нибудь в свое оправдание, но воздержался.

"You want to look out for them things," said the officer on the left, condescendingly.

— Надо быть поосторожней с этими штуками! — снисходительным тоном произнес полисмен, стоявший слева.

"That's right," agreed Hurstwood, shamefacedly.

— Правильно, — стыдясь за себя, согласился Герствуд.

"There's lots of them on this line," said the officer on the right.

— На этой линии много таких крутых поворотов, — вставил полисмен, стоявший справа.

Around the corner a more populated way appeared.

За углом начинался более людный район.

One or two pedestrians were in view ahead. A boy coming out of a gate with a tin milk bucket gave Hurstwood his first objectionable greeting.

Сперва показались один или два пешехода, потом из ворот вышел мальчик с бидоном молока. Он-то и послал вдогонку Г ерствуду первый нелестный эпитет.

"Scab!" he yelled.

— Скэб! — крикнул он.

"Scab!"

— Скэб!

Hurstwood heard it, but tried to make no comment, even to himself.

Герствуд слышал, конечно, это приветствие, но постарался пропустить его мимо ушей и даже не думать о нем.

He knew he would get that, and much more of the same sort, probably.

Он знал, что еще неоднократно услышит это слово, а возможно, и что-нибудь похуже.

At a corner farther up a man stood by the track and signalled the car to stop.

Несколько поодаль, на перекрестке, стоял человек, который, увидев трамвай, замахал, требуя, чтобы он остановился.

"Never mind him," said one of the officers.

— Не обращайте на него внимания, — посоветовал один из полисменов.

"He's up to some game."

— Он что-то замышляет.

Hurstwood obeyed. At the corner he saw the wisdom of it.

Герствуд послушался и, достигнув перекрестка, убедился, насколько прав был полисмен.

No sooner did the man perceive the intention to ignore him, than he shook his fist.

Едва человек понял, что Герствуд хочет проехать мимо, он потряс кулаком и завопил:

"Ah, you bloody coward!" he yelled.

— Ах ты, подлый трус!

Some half dozen men, standing on the corner, flung taunts and jeers after the speeding car.

Группа людей, стоявших на углу, не преминула послать вслед вагону несколько сочных ругательств.

Hurstwood winced the least bit.

Герствуд слегка нахмурился.

The real thing was slightly worse than the thoughts of it had been.

Действительность оказывалась значительно хуже, чем он вначале предполагал.

Now came in sight, three or four blocks farther on, a heap of something on the track.

Когда они проехали еще три или четыре квартала, впереди показалась какая-то груда, наваленная прямо на рельсы.

"They've been at work, here, all right," said one of the policemen.

— А! Они уже успели тут поработать, — заметил один из полицейских.

"We'll have an argument, maybe," said the other.

— Пожалуй, у нас с ними будет крупный разговор, — сказал другой.

Hurstwood ran the car close and stopped.

Герствуд подвел вагон вплотную к баррикаде и остановился.

He had not done so wholly, however, before a crowd gathered about. It was composed of ex-motormen and conductors in part, with a sprinkling of friends and sympathisers.

Не успел он сделать это, как кругом собралась толпа, состоявшая главным образом из бастующих кондукторов, вагоновожатых, их друзей и попросту сочувствующих.

"Come off the car, pardner," said one of the men in a voice meant to be conciliatory.

— Сойди с вагона, приятель, — раздался чей-то голос, звучавший более или менее дружелюбно.

"You don't want to take the bread out of another man's mouth, do you?"

— Ведь ты же не станешь отнимать хлеб у голодных?

Hurstwood held to his brake and lever, pale and very uncertain what to do.

Г ерствуд держался за рукоятки мотора и тормоза, не зная, как быть. Он побледнел.

"Stand back," yelled one of the officers, leaning over the platform railing.

— Выключи мотор! — заорал один из полисменов, высовываясь с площадки вагона. — Назад!

"Clear out of this, now.

Прочь с дороги!

Give the man a chance to do his work."

Не мешайте человеку делать свое дело!

"Listen, pardner," said the leader, ignoring the policeman and addressing Hurstwood. "We're all working men, like yourself.

— Послушай, приятель, — сказал тот, который возглавлял бастующих, не обращая ни малейшего внимания на полицейского и разговаривая только с Герствудом, — мы все такие же рабочие, как и ты.

If you were a regular motorman, and had been treated as we've been, you wouldn't want any one to come in and take your place, would you?

Будь ты настоящим вагоновожатым и с тобой обращались бы, как с нами, тебе тоже, полагаю, было бы обидно, если бы кто-то занял твое место, не так ли?

You wouldn't want any one to do you out of your chance to get your rights, would you?"

И ты бы не хотел, чтобы кто-то лишал тебя возможности добиваться своих прав. Верно, друг?

"Shut her off! shut her off!" urged the other of the policemen, roughly.

— Прочь с дороги! Прочь с дороги! — грубо крикнул полисмен.

"Get out of this, now," and he jumped the railing and landed before the crowd and began shoving.

— Пошли прочь отсюда! Он соскочил с площадки и, став перед толпой, стал оттеснять ее от трамвайного полотна.

Instantly the other officer was down beside him.

Второй полисмен в то же мгновение очутился рядом с ним.

"Stand back, now," they yelled.

— Назад! Назад! — кричали оба.

"Get out of this.

— Отойдите!

What the hell do you mean?

Довольно дурить!

Out, now."

Прочь отсюда, говорят вам!

It was like a small swarm of bees.

Казалось, что это гудит и волнуется маленький улей.

"Don't shove me," said one of the strikers, determinedly.

— Нечего меня толкать, — возмущенно крикнул один из бастующих.

"I'm not doing anything."

— Я ничего дурного не делаю!

"Get out of this!" cried the officer, swinging his club.

— Пошел прочь отсюда! — взревел полисмен, размахивая дубинкой.

"I'll give ye a bat on the sconce.

— Прочь, не то я тебя сейчас по башке!

Back, now."

Прочь, говорю!

"What the hell!" cried another of the strikers, pushing the other way, adding at the same time some lusty oaths.

— К черту! — крикнул другой бастующий и с силой оттолкнул полисмена, сопровождая все это крепкой бранью.

Crack came an officer's club on his forehead.

Трах! Дубинка полисмена опустилась на голову рабочего.

He blinked his eyes blindly a few times, wabbled on his legs, threw up his hands, and staggered back.

Тот часто-часто замигал, покачнулся, вскинул руки вверх и, зашатавшись, отступил.

In return, a swift fist landed on the officer's neck.

В ответ на это чей-то кулак мгновенно обрушился на затылок полицейского.

Infuriated by this, the latter plunged left and right, laying about madly with his club.

Взбешенный полисмен ринулся в самую гущу толпы, яростно нанося направо и налево удары дубинкой.

He was ably assisted by his brother of the blue, who poured ponderous oaths upon the troubled waters.

Ему умело помогал его собрат, который при этом поливал разъяренную толпу отборной бранью.

No severe damage was done, owing to the agility of the strikers in keeping out of reach.

Серьезных повреждений никто не получил, так как бастующие с изумительной ловкостью увертывались от ударов.

They stood about the sidewalk now and jeered.

И теперь, столпившись на тротуаре, они осыпали полисменов бранью и насмешками.

"Where is the conductor?" yelled one of the officers, getting his eye on that individual, who had come nervously forward to stand by Hurstwood.

— А где же кондуктор? — крикнул один из полицейских. Оглянувшись, он увидел, что тот, нервничая, стоит рядом с Герствудом.

The latter had stood gazing upon the scene with more astonishment than fear.

Г ерствуд, не столько испуганный, сколько пораженный, наблюдал за разыгравшейся на его глазах сценой.

"Why don't you come down here and get these stones off the track?" inquired the officer.

— Почему вы не сходите и не убираете камней с пути? — крикнул полицейский.

"What you standing there for?

— Уснули там, что ли?

Do you want to stay here all day?

Собираетесь весь день простоять тут?

Get down."

Живо слезайте!

Hurstwood breathed heavily in excitement and jumped down with the nervous conductor as if he had been called.

Тяжело дыша от волнения, Герствуд соскочил на землю вместе с нервным кондуктором, хотя полисмены звали только последнего.