Сестра Керри - английский и русский параллельные тексты

If he tried to go home, it would take him two hours and a half of cold walking and riding.

Если отправиться домой, то ему придется потратить на это два с половиной часа: сначала идти в такой собачий холод пешком, а потом ехать.

Besides he had orders to report at seven the next morning, and going home would necessitate his rising at an unholy and disagreeable hour.

Кроме того, Г ерствуду было приказано явиться на работу в семь часов утра, и если бы даже он добрался домой, ему пришлось бы встать ни свет ни заря.

He had only something like a dollar and fifteen cents of Carrie's money, with which he had intended to pay the two weeks' coal bill before the present idea struck him.

В кармане у Г ерствуда было всего лишь доллар и пятнадцать центов — деньги, взятые у Керри на покупку двухнедельного запаса угля.

"They must have some place around here," he thought.

"Наверное, здесь есть какое-нибудь место, где можно будет переночевать, — подумал Герствуд.

"Where does that fellow from Newark stay?"

— Где, например, ночует этот парень из Ньюарка?"

Finally he decided to ask.

Он решил спросить у кого-нибудь.

There was a young fellow standing near one of the doors in the cold, waiting a last turn.

Неподалеку от него у ворот депо дожидался очереди молодой паренек.

He was a mere boy in years — twenty-one about — but with a body lank and long, because of privation.

Это был почти мальчик, лет двадцати, не больше, долговязый и тощий, с лицом, свидетельствовавшим о годах лишений.

A little good living would have made this youth plump and swaggering.

Стоило подкормить как следует этого юношу, и он быстро бы принял цветущий, самоуверенный вид.

"How do they arrange this, if a man hasn't any money?" inquired Hurstwood, discreetly.

— Тут что-нибудь дают, если у человека нет ни гроша? — дипломатично осведомился Герствуд.

The fellow turned a keen, watchful face on the inquirer.

Юноша повернулся и испытующе посмотрел на него.

"You mean eat?" he replied.

— Вы это насчет еды? — спросил он.

"Yes, and sleep.

— Да, и спать мне тоже негде.

I can't go back to New York to-night."

Я не могу на ночь возвращаться в Нью-Йорк.

"The foreman 'll fix that if you ask him, I guess.

— А вы поговорите с мастером. Я думаю, он это устроит.

He did me."

Меня, например, он устроил.

"That so?"

— Вот как?

"Yes.

-Да.

I just told him I didn't have anything.

Я просто сказал ему, что у меня ни гроша за душой.

Gee, I couldn't go home. I live way over in Hoboken."

Не могу же я добираться домой, когда живу я у черта на куличках.

Hurstwood only cleared his throat by way of acknowledgment.

Герствуд ничего не сказал и только откашлялся.

"They've got a place upstairs here, I understand.

— Насколько я понимаю, у них тут наверху есть комната для ночлега, — продолжал молодой человек.

I don't know what sort of a thing it is. Purty tough, I guess.

— Не знаю, что она собой представляет, но, надо полагать, местечко дрянное.

He gave me a meal ticket this noon.

Мастер дал мне и билетик на обед.

I know that wasn't much."

Воображаю, чем там кормят!

Hurstwood smiled grimly, and the boy laughed.

Герствуд улыбнулся. Юноша громко рассмеялся.

"It ain't no fun, is it?" he inquired, wishing vainly for a cheery reply.

— Плохие шутки, а? — добавил он, тщетно ожидая услышать успокоительный ответ.

"Not much," answered Hurstwood.

— Да, пожалуй, — согласился Герствуд.

"I'd tackle him now," volunteered the youth. "He may go 'way."

— Я на вашем месте сейчас же поговорил бы с мастером, а то он еще уйдет.

Hurstwood did so.

Герствуд последовал его совету.

"Isn't there some place I can stay around here to-night?" he inquired.

— Не найдется ли здесь местечка, где можно было бы переночевать? — спросил он.

"If I have to go back to New York, I'm afraid I won't"

— Если мне возвращаться в Нью-Йорк, то, боюсь, я никак не успею вернуться…

"There're some cots upstairs," interrupted the man, "if you want one of them."

— Наверху есть несколько коек, — прервал его мастер. — Можете занять одну, если хотите.

"That'll do," he assented.

— Благодарю вас, — сказал Герствуд.

He meant to ask for a meal ticket, but the seemingly proper moment never came, and he decided to pay himself that night.

Он намеревался попросить и талон на обед, но не мог улучить для этого подходящую минуту и примирился с тем, что в этот вечер придется поесть за собственный счет.

"I'll ask him in the morning."

"Попрошу завтра", — решил он.

He ate in a cheap restaurant in the vicinity, and, being cold and lonely, went straight off to seek the loft in question.

Г ерствуд закусил в дешевом ресторанчике по соседству, а так как было очень холодно и его томило одиночество, он тотчас же отправился искать указанное ему пристанище.

The company was not attempting to run cars after nightfall. It was so advised by the police.

Трамвайная компания по совету полиции решила не пускать вагонов после наступления сумерек.

The room seemed to have been a lounging place for night workers.

Помещение, где очутился Г ерствуд, очевидно, предназначалось для дежурных ночной смены.

There were some nine cots in the place, two or three wooden chairs, a soap box, and a small, round-bellied stove, in which a fire was blazing.

Тут было девять коек, два или три табурета, ящик из-под мыла и маленькая пузатая железная печка, в которой пылал огонь.

Early as he was, another man was there before him. The latter was sitting beside the stove warming his hands.

Как ни рано пришел Г ерствуд, кто-то уже опередил его и грел у печки озябшие руки.

Hurstwood approached and held out his own toward the fire.

Г ерствуд тоже подошел к печке и протянул руки к огню.

He was sick of the bareness and privation of all things connected with his venture, but was steeling himself to hold out. He fancied he could for a while.

Он пал духом от скудости и убожества всего, что связано с этой его затеей, но крепился, внушая себе, что должен выдержать до конца.

"Cold, isn't it?" said the early guest.

— Холодно, а? — спросил человек, сидевший у огня.

"Rather."

— Изрядно.

A long silence.

Воцарилось продолжительное молчание.

"Not much of a place to sleep in, is it?" said the man.

— Неважное, я бы сказал, место для ночлега. Как, по-вашему? — снова заметил человек, сидевший у печки.

"Better than nothing," replied Hurstwood.

— Все же лучше, чем на улице, — ответил Герствуд.

Another silence.

Снова молчание.

"I believe I'll turn in," said the man.

— Пожалуй, пора и на боковую! — послышался тот же голос.

Rising, he went to one of the cots and stretched himself, removing only his shoes, and pulling the one blanket and dirty old comforter over him in a sort of bundle.

Человек встал и направился к одной из коек; вскоре он растянулся на ней, сняв только башмаки, и завернулся в засаленное одеяло, а голову обмотал старым, грязным шерстяным шарфом.

The sight disgusted Hurstwood, but he did not dwell on it, choosing to gaze into the stove and think of something else.

Это зрелище было отвратительно Г ерствуду, и он отвел глаза и стал смотреть в огонь, стараясь думать о другом.

Presently he decided to retire, and picked a cot, also removing his shoes.

Вскоре он тоже решил лечь и, выбрав себе койку, стал снимать башмаки.

While he was doing so, the youth who had advised him to come here entered, and, seeing Hurstwood, tried to be genial.

В это время вошел знакомый ему молодой человек и, увидев Г ерствуда, по-видимому, захотел поговорить.

"Better'n nothin'," he observed, looking around.

— Лучше, чем ничего! — заметил он, озираясь вокруг.

Hurstwood did not take this to himself. He thought it to be an expression of individual satisfaction, and so did not answer.

Г ерствуд решил, что эти слова не относятся непосредственно к нему, а выражают лишь удовлетворение тощего юноши, и потому промолчал.

The youth imagined he was out of sorts, and set to whistling softly.

Юноша же подумал, что Герствуд не в духе, и принялся потихоньку насвистывать.

Seeing another man asleep, he quit that and lapsed into silence.

Но, заметив, что кто-то уже спит, он тотчас прекратил свист и погрузился в молчание.

Hurstwood made the best of a bad lot by keeping on his clothes and pushing away the dirty covering from his head, but at last he dozed in sheer weariness.

Герствуд постарался устроиться возможно лучше: он лег не раздеваясь и загнул грязное одеяло так, чтобы оно не касалось его лица. Вскоре, однако, усталость взяла свое, и он задремал.

The covering became more and more comfortable, its character was forgotten, and he pulled it about his neck and slept.

Одеяло приятно согревало его, и он, отбросив всякую брезгливость, натянул его до подбородка и уснул.

In the morning he was aroused out of a pleasant dream by several men stirring about in the cold, cheerless room.

Утром его приятные сновидения нарушил топот: несколько человек двигались по холодной, безрадостной комнате.

He had been back in Chicago in fancy, in his own comfortable home.

А Герствуду снилось, что он в Чикаго, в своей уютной квартирке.

Jessica had been arranging to go somewhere, and he had been talking with her about it.

Джессика собиралась куда-то идти, и он, Герствуд, разговаривал с ней.

This was so clear in his mind, that he was startled now by the contrast of this room.

Он так отчетливо видел эту сцену, что, пробудившись, был ошеломлен представившимся ему контрастом.

He raised his head, and the cold, bitter reality jarred him into wakefulness.

Он приподнял голову, и горькая действительность заставила его быстро очнуться.

"Guess I'd better get up," he said.

"Пожалуй, лучше встать", — подумал он.

There was no water on this floor.

Воды в помещении не было.

He put on his shoes in the cold and stood up, shaking himself in his stiffness.

Герствуд обулся и встал, расправляя застывшее тело.

His clothes felt disagreeable, his hair bad.

Его костюм был сильно помят, волосы всклокочены.

"Hell!" he muttered, as he put on his hat.

— А, черт! — пробормотал он, надевая шляпу.

Downstairs things were stirring again.

Внизу уже пробуждалась жизнь.

He found a hydrant, with a trough which had once been used for horses, but there was no towel here, and his handkerchief was soiled from yesterday.

Г ерствуд нашел водопроводный кран над желобом, из которого, очевидно, поили лошадей. Но полотенца у него не было, а носовой платок был грязен со вчерашнего дня.

He contented himself with wetting his eyes with the ice-cold water.

Г ерствуд ограничился тем, что промыл глаза ледяной водой.

Then he sought the foreman, who was already on the ground.

Потом отправился разыскивать мастера, который оказался уже на месте.

"Had your breakfast yet?" inquired that worthy.

— Завтракали? — спросил тот.

"No," said Hurstwood.

— Нет, — ответил Герствуд.

"Better get it, then; your car won't be ready for a little while."

— Тогда поторопитесь! Впрочем, у вас есть еще время. Ваш вагон не готов.

Hurstwood hesitated.

Герствуд колебался.

"Could you let me have a meal ticket?" he asked with an effort.

— Не можете ли вы дать мне талон в столовую? — попросил он, делая над собой огромное усилие.

"Here you are," said the man, handing him one.

— Получите, — сказал мастер, протягивая талон.

He breakfasted as poorly as the night before on some fried steak and bad coffee. Then he went back.

Герствуд позавтракал так же скудно, как обедал накануне, — кусочек жареного мяса и чашка скверного кофе — и затем вернулся в парк.

"Here," said the foreman, motioning him, when he came in. "You take this car out in a few minutes."

— Ну вот, — сказал мастер, подзывая его пальцем, — через несколько минут можете выводить вагон!

Hurstwood climbed up on the platform in the gloomy barn and waited for a signal.

Г ерствуд взобрался на переднюю площадку вагона, стоявшего в полутемном депо, и стал ждать сигнала.

He was nervous, and yet the thing was a relief. Anything was better than the barn.

Он волновался, но все же испытывал некоторое облегчение: что угодно, лишь бы не оставаться дольше в этом депо.

On this the fourth day of the strike, the situation had taken a turn for the worse.

Шел четвертый день забастовки, и дело начало принимать плохой оборот.

The strikers, following the counsel of their leaders and the newspapers, had struggled peaceably enough.

Следуя советам прессы и тех, кто возглавлял забастовку, бастующие вели борьбу довольно мирно.

There had been no great violence done.

До сих пор еще не произошло никаких сколько-нибудь серьезных столкновений.

Cars had been stopped, it is true, and the men argued with. Some crews had been won over and led away, some windows broken, some jeering and yelling done; but in no more than five or six instances had men been seriously injured.

Бастующие иногда останавливали вагоны и вступали в переговоры со штрейкбрехерами, а те, случалось, сдавались на уговоры и уходили. В некоторых вагонах были выбиты стекла, было несколько стычек, сопровождавшихся криками и угрозами, но только человек пять или шесть пострадали серьезно.

These by crowds whose acts the leaders disclaimed.

И даже в этих редких случаях руководители забастовки порицали подобные действия, приписывая их неорганизованной толпе.

Idleness, however, and the sight of the company, backed by the police, triumphing, angered the men.

Но вынужденное бездействие и сознание, что полиция поддерживает трамвайные компании и помогает им одержать победу, ожесточали бастующих.