Сестра Керри - английский и русский параллельные тексты

Голос искушения. Под охраной чувств

Carrie was an apt student of fortune's ways — of fortune's superficialities.

Керри быстро знакомилась с жизнью, вернее, с внешними ее формами.

Seeing a thing, she would immediately set to inquiring how she would look, properly related to it.

Видя какую-нибудь вещь, Керри тотчас спрашивала себя, пойдет ли ей это.

Be it known that this is not fine feeling, it is not wisdom. The greatest minds are not so afflicted; and on the contrary, the lowest order of mind is not so disturbed.

Да будет известно, что подобный метод мышления не является признаком мудрости или утонченности чувств.

Fine clothes to her were a vast persuasion; they spoke tenderly and Jesuitically for themselves.

Красивый наряд всегда был для Керри чем-то весьма убедительным — он говорил в свою пользу мягко и вкрадчиво, как иезуит.

When she came within earshot of their pleading, desire in her bent a willing ear.

И желание обладать им заставляло Керри охотно прислушиваться, когда какой-нибудь наряд взывал к ней.

The voice of the so-called inanimate!

Голос так называемого Неодушевленного!

Who shall translate for us the language of the stones?

Кто сумеет перевести на наш язык красноречие драгоценных камней?

"My dear," said the lace collar she secured from Partridge's, "I fit you beautifully; don't give me up."

"Дорогая моя, — говорил кружевной воротничок, приобретенный ею у Партриджа, — полюбуйся только, до чего я тебе к лицу! Ни в коем случае не отказывайся от меня!"

"Ah, such little feet," said the leather of the soft new shoes; "how effectively I cover them.

"Ах, какие прелестные ножки! — говорила кожа мягких новых туфель. — Как красиво я их облегаю!

What a pity they should ever want my aid."

Какая жалость, если им будет недоставать меня!"

Once these things were in her hand, on her person, she might dream of giving them up; the method by which they came might intrude itself so forcibly that she would ache to be rid of the thought of it, but she would not give them up.

И только лишь когда желанные вещи оказывались у Керри в руках или же на ней, она обретала способность думать о том, что надо отказаться от них. Мысль о том, каким путем они ей доставались, мучила Керри, но она всеми силами старалась прогнать сомнения, потому что не могла бы отказаться от нарядов.

"Put on the old clothes — that torn pair of shoes," was called to her by her conscience in vain.

"Надень старое платье и стоптанные башмаки!" — тщетно взывал к ней голос совести.

She could possibly have conquered the fear of hunger and gone back; the thought of hard work and a narrow round of suffering would, under the last pressure of conscience, have yielded, but spoil her appearance? — be old-clothed and poor-appearing? — never!

Керри еще, пожалуй, могла бы побороть свой страх перед голодом и вернуться к старому. Под давлением совести она еще могла бы внять внутреннему голосу и не побояться тяжести труда, жалкого прозябания и лишений. Но испортить свою внешность? Одеться в отрепья? Снова обрести нищенский вид? Никогда!

Drouet heightened her opinion on this and allied subjects in such a manner as to weaken her power of resisting their influence.

Друэ всячески укреплял в Керри уверенность в правильности ее поступков и суждений, ослабляя таким образом ее способность к сопротивлению разным соблазнам.

It is so easy to do this when the thing opined is in the line of what we desire.

А добиться этого совсем не трудно, особенно когда наше мнение сходится с желанием.

In his hearty way, he insisted upon her good looks. He looked at her admiringly, and she took it at its full value.

Со свойственной ему задушевностью Друэ без конца твердил, что она очень хороша, и смотрел на нее восхищенными глазами. А Керри все принимала за чистую монету.

Under the circumstances, she did not need to carry herself as pretty women do. She picked that knowledge up fast enough for herself.

При таких обстоятельствах ей не было нужды держать себя так, как обычно держатся хорошенькие женщины, однако она стала быстро усваивать эту премудрость.

Drouet had a habit, characteristic of his kind, of looking after stylishly dressed or pretty women on the street and remarking upon them.

Друэ обладал свойственной людям его склада привычкой провожать глазами на улице нарядных или хорошеньких женщин и отпускать на их счет замечания.

He had just enough of the feminine love of dress to be a good judge — not of intellect, but of clothes.

У него было какое-то чисто женское пристрастие к красивой одежде, и благодаря этому он прекрасно разбирался если не в уме, то в туалетах женщин.

He saw how they set their little feet, how they carried their chins, with what grace and sinuosity they swung their bodies.

Друэ внимательно приглядывался к тому, как ходят элегантные дамы, как они ставят ножку, как держат голову, как изгибают свое тело на ходу.

A dainty, self-conscious swaying of the hips by a woman was to him as alluring as the glint of rare wine to a toper.

Грациозное колыхание бедер распаляло его, как пьяницу мысль о стакане хорошего вина.

He would turn and follow the disappearing vision with his eyes. He would thrill as a child with the unhindered passion that was in him. He loved the thing that women love in themselves, grace.

Он чрезвычайно ценил и любил в женщинах то, что они сами больше всего любят и ценят в себе, — изящество.

At this, their own shrine, he knelt with them, an ardent devotee.

Перед алтарем изящества он вместе с ними преклонял колена, как горячо верующий.

"Did you see that woman who went by just now?" he said to Carrie on the first day they took a walk together.

— Ты обратила внимание на ту даму, что сейчас прошла? — спросил он Керри в первый же день, когда они вместе вышли погулять.

"Fine stepper, wasn't she?"

— Какая у нее походка!

Carrie looked, and observed the grace commended.

Керри внимательно посмотрела на даму, чья грация заслужила его похвалу.

"Yes, she is," she returned, cheerfully, a little suggestion of possible defect in herself awakening in her mind.

— Да, ты прав, — отозвалась она. И у нее мелькнула догадка, что, быть может, ей самой как раз этого и недостает.

If that was so fine, she must look at it more closely.

Если это так красиво, ей надо присмотреться к этим дамам повнимательнее.

Instinctively, she felt a desire to imitate it.

У нее возникло инстинктивное желание подражать таким женщинам.

Surely she could do that too.

Без сомнения, и она может ходить не хуже.

When one of her mind sees many things emphasized and re-emphasized and admired, she gathers the logic of it and applies accordingly.

Когда женщина с умом Керри видит вещи, на которые беспрестанно обращают ее внимание, которыми без конца восхищаются, она делает из этого логический вывод и потом применяет его в жизни.

Drouet was not shrewd enough to see that this was not tactful.

У Друэ не хватало ума понять бестактность своих замечаний.

He could not see that it would be better to make her feel that she was competing with herself, not others better than herself.

Ему и в голову не приходило, что гораздо лучше было бы внушать Керри, что она должна превзойти самое себя, а не других женщин, которые якобы лучше ее.

He would not have done it with an older, wiser woman, but in Carrie he saw only the novice.

Он не стал бы так обращаться с более зрелой, более искушенной женщиной, но в Керри он видел только неопытность.

Less clever than she, he was naturally unable to comprehend her sensibility.

Менее умный, чем она, Друэ, естественно, не в состоянии был понять, что обижает ее.

He went on educating and wounding her, a thing rather foolish in one whose admiration for his pupil and victim was apt to grow.

Он продолжал воспитывать ее, нанося своей жертве новые душевные раны, а это было неразумно со стороны человека, чье восхищение ученицей росло день ото дня.

Carrie took the instructions affably.

Керри безропотно выслушивала его наставления.

She saw what Drouet liked; in a vague way she saw where he was weak.

Понимая постепенно, что именно нравится Друэ, она понемногу училась видеть его недостатки.

It lessens a woman's opinion of a man when she learns that his admiration is so pointedly and generously distributed.

Мужчина сильно теряет во мнении женщины, если он щедро расточает свои восторги перед другими.

She sees but one object of supreme compliment in this world, and that is herself.

В глазах женщины только один предмет достоин высшей похвалы — она сама.

If a man is to succeed with many women, he must be all in all to each.

Чтобы иметь успех у многих женщин, нужно целиком отдавать себя каждой.

In her own apartments Carrie saw things which were lessons in the same school.

У себя в квартире Керри тоже черпала немало сведений о том, что якобы необходимо настоящей даме.

In the same house with her lived an official of one of the theatres, Mr. Frank A. Hale, manager of the Standard, and his wife, a pleasing-looking brunette of thirty-five.

В одном доме с нею жил некий Фрэнк Гейл, директор театра "Стандард", вместе с женой. Миссис Гейл была миловидной брюнеткой лет тридцати пяти.

They were people of a sort very common in America today, who live respectably from hand to mouth.

Супруги Гейл принадлежали к категории людей, весьма многочисленной в современной Америке, — людей, которые живут прилично, хотя и ничего не имеют за душой.

Hale received a salary of forty-five dollars a week.

Гейл получал сорок пять долларов в неделю.

His wife, quite attractive, affected the feeling of youth, and objected to that sort of home life which means the care of a house and the raising of a family.

Его жена, обладая привлекательной внешностью, не желала признавать свой возраст, ей не хотелось возиться с хозяйством и воспитывать детей.

Like Drouet and Carrie, they also occupied three rooms on the floor above.

Как и Друэ с Керри, супруги Гейл занимали три меблированные комнаты, только этажом выше.

Not long after she arrived Mrs. Hale established social relations with her, and together they went about.

Керри скоро познакомилась с миссис Гейл и вместе с нею гуляла по городу.

For a long time this was her only companionship, and the gossip of the manager's wife formed the medium through which she saw the world.

Долгое время она была единственной знакомой Керри: болтовня приятельницы служила призмой, сквозь которую Керри смотрела на мир.

Such trivialities, such praises of wealth, such conventional expression of morals as sifted through this passive creature's mind, fell upon Carrie and for the while confused her.

Всякого рода пошлости, преклонение перед деньгами и избитые представления о морали, таившиеся в пассивном уме миссис Г ейл, естественно, оказали свое воздействие на Керри и на какое-то время внесли страшную путаницу в ее взгляды на жизнь.

On the other hand, her own feelings were a corrective influence.

Но, с другой стороны, Керри и сама, руководствуясь каким-то внутренним чутьем, вносила во все это кое-какие коррективы.

The constant drag to something better was not to be denied.

Ей нельзя было отказать в постоянном стремлении к чему-то лучшему.

By those things which address the heart was she steadily recalled.

Те впечатления, что взывают к нашему сердцу, указывали ей правильный путь.

In the apartments across the hall were a young girl and her mother. They were from Evansville, Indiana, the wife and daughter of a railroad treasurer.

В квартире этажом ниже жила молодая девушка с матерью; они приехали из Ивенсвиля, штат Индиана. Это была семья казначея крупной железнодорожной компании.

The daughter was here to study music, the mother to keep her company.

Дочь приехала в Чикаго совершенствоваться в музыке, а мать сопровождала ее, чтобы девушка не скучала.

Carrie did not make their acquaintance, but she saw the daughter coming in and going out.

Керри не завела с ними знакомства, но нередко сталкивалась с девушкой, когда та приходила или уходила.

A few times she had seen her at the piano in the parlour, and not infrequently had heard her play.

Несколько раз Керри видела ее за роялем в гостиной меблированных комнат и часто слышала ее игру.

This young woman was particularly dressy for her station, and wore a jewelled ring or two which flashed upon her white fingers as she played.

Девушка хорошо одевалась, и когда она садилась за рояль, на ее белых пальчиках сверкали кольца.

Now Carrie was affected by music.

Музыка имела большую власть над Керри.

Her nervous composition responded to certain strains, much as certain strings of a harp vibrate when a corresponding key of a piano is struck.

Нервы молодой женщины отзывались на некоторые мелодии, подобно тому, как вибрируют струны арфы, когда рядом ударяют но клавишам рояля.

She was delicately moulded in sentiment, and answered with vague ruminations to certain wistful chords. They awoke longings for those things which she did not have.

Керри отличалась тонкостью восприятия, и некоторые аккорды вызывали в ней смутные думы, пробуждая тоску по многому, чего она была лишена.

They caused her to cling closer to things she possessed.

Эти же думы заставляли ее крепко держаться за то, чем она обладала.

One short song the young lady played in a most soulful and tender mood.

Одну небольшую вещицу пианистка исполняла особенно трогательно и нежно.

Carrie heard it through the open door from the parlour below.

Керри услышала ее через открытую дверь своей квартиры.

It was at that hour between afternoon and night when, for the idle, the wanderer, things are apt to take on a wistful aspect.