Младшая сестра
- Автор: Лев Вайсенберг
- Жанр: Современная проза
- Дата выхода: 1970
Читать книгу "Младшая сестра"
Кто выше?
От глаз людских, как ни таись, не скроешься. Чадру, как говорится, на тайну не накинешь! Донесли Шамси, что ходит его младшая жена в женский клуб.
Не подобает, конечно, почтенному человеку выслеживать жену, подобно ревнивцу-молодожену, но что поделаешь, если все бабы с ума посходили с этим чертовым клубом!
Увы, не соврали люди — своими глазами узрел Шамси свой позор.
— Посмей-ка пойти еще раз! — пригрозил он Ругя.
— Захочу — и пойду! — огрызнулась та.
— Ты, может быть, и чадру скинешь, как подружки твои бесстыдные?
— Может быть, скину?
Шамси вспылил:
— Ты с кем так разговариваешь, негодная, — с мужем?
Ругя небрежно махнула рукой:
— Заладили все мужчины одно: муж да муж!
— Да ведь в святом коране сказано: мужья выше жен! Так определил сам аллах, потому что мужья кормят и одевают своих жен. Муж, как говорится, ореховое дерево рубит, а жена орешки грызет!
— В коране! А в других книгах сказано иначе,
— Давно ли ты книги стала читать?
— Зато другие читают, ученей тебя, и говорят, что муж жене не хозяин.
— Этому вас учат в вашем клубе?
— А хотя бы и там!
— Вот не дам тебе есть, тогда узнаешь, хозяин муж или нет, ослица упрямая!..
Шамси приказал Ана-ханум не кормить Ругя: поголодает — станет шелковой!
Старшая жена ревностно исполняет приказание. Конечно, Ругя может сходить в лавочку к частнику и взять продукты в долг — ей, как жене Шамси, частник поверит. Но она выдерживает характер и целый день сидит у себя в комнате голодная.
Перед тем как лечь спать, Шамси запирает кухню на ключ. Улегшись, он долго ворочается с боку на бок, размышляя о происшедшем. Ему становится жаль Ругя. Крадучись, стыдясь своей слабости перед Ана-ханум, он пробирается на кухню, наполняет тарелку холодной бараниной и несет к Ругя.
— На, ешь… — говорит он, не глядя на Ругя.
Она отталкивает его:
— Уйди!
Тарелка летит на пол, разбивается вдребезги. Куски мяса разлетаются по ковру. Ана-ханум, полураздетая, заспанная, выползает из своей комнаты.
— Что еще тут случилось, полуночники?
Шамси понимает, что он разоблачен. Его охватывают досада, гнев. Впервые в жизни замахивается он на Ругя…
Шамси решил не кормить Ругя до тех пор, пока она не откажется ходить в клуб, а частник-лавочник, узнав про ее размолвку с мужем, не стал ей отпускать в долг. Вот уж впрямь по пословице: стоит мужу побить жену — ее укусит и собака!..
Ругя поделилась с Баджи своими невзгодами.
— Может быть, перестанешь ходить в клуб? — спросила Баджи испытующе.
— Нет, не перестану! — решительно ответила Ругя. — И даже если старый черт смилостивится и согласится меня кормить — не стану теперь принимать от него еду.
— А как будешь жить?
Ругя беспомощно развела руками: в том-то и вопрос!
Баджи задумалась.
— Слушай, Ругя, — сказала она наконец. — Ты на меня не обижайся, если я тебе кое-что предложу.
Она взяла Ругя за руку, привела в мешочную артель.
Обидно, конечно, ковроткачихе-искуснице возиться со старыми мешками, но уж лучше латать эту рвань, чем снова все дни просиживать дома, как птица в клетке, и терпеть попреки за хлеб.
Прощаясь, Баджи сунула Ругя немного денег:
— Заработаешь — отдашь!..
Шамси, в свою очередь, сетовал перед Ана-ханум и Абдул-Фатахом: нет сладу с младшей женой!
— Вышвырнуть надо ее из дому, эту гусеницу! — советовала Ана-ханум. — Только грязь в приличный дом вносит, позорит твое имя.
— Это ты из ревности меня подбиваешь, старуха! — угрюмо ворчал Шамси, но в глубине души колебался: может быть, старшая жена права?
Абдул-Фатах советовал иное:
— Припугнуть надо твою младшую жену разводом. Ты, как муж, вправе дать его жене когда захочешь. Я могу написать свидетельство о разводе, а если Ругя смирится и ты пожелаешь вновь приблизить ее к себе, я могу снова составить кебин — брачный договор. Шариат этого не запрещает.
— А будет ли этот кебин действителен сейчас? — спросил Шамси, подчеркивая последнее слово. — Говорят, издан какой-то новый закон о браке и кебины, которые заключаются при советской власти, не считаются настоящими брачными договорами.
Абдул-Фатах пренебрежительно усмехнулся:
— Много ли женщины разбираются в законах!
Шамси медлил: неужели придется тратиться на свидетельство о разводе и на новый брачный договор?
— Уверен ли ты, что это поможет? — спросил он жалобно.
— Испокон века так поступали! Поартачится немного твоя младшая жена и пойдет на попятный. Ты сам посуди: куда ей идти? В городе родственников у нее нет. До отца доехать, в селение — нет денег. А если бы и добралась туда как-нибудь, отец ее все равно не примет, отошлет обратно. Не для того, скажет, выдавал я тебя замуж, чтоб ты, опозоренная и голодная, ко мне вернулась. Где постелила, скажет, там и спи! Да и Балу она никогда не оставит.
Шамси раздумывал: Ана-ханум говорит — вышвырнуть надо Ругя из дому; Абдул-Фатах — пригрозить разводом. Как же, в самом деле, поступить? Будь он проклят, этот женский клуб!..
Вечером, после работы в артели, Ругя возвращается домой.
Ее провожает Баджи. Обе они устали; на лице, во рту, в волосах осела мешочная пыль. Тяжелый был день! Но сейчас Ругя умоется, поужинает — хлеб и сыр она купила на деньги, взятые в долг у Баджи — приласкает Балу и завалится спать.
Дверь дома, по обыкновению, наглухо заперта. Ругя долго стучит, но никто в доме не откликается. Наконец слышится сердитый голос Ана-ханум:
— Кого еще там носит по ночам?
— Это я, Ругя. Открой!
— Какая такая Ругя? Была у нас в доме одна Ругя, так той муж сегодня дал развод и не велел впускать!
Ругя стучит сильней:
— Бала, эй, Бала! Мой мальчик, открой!
За дверью возникает возня, и слышен голос Шамси:
— Не лезь, щенок, куда не следует! — И вслед за тем шлепок и плач Балы.
— Иди-ка в твой клуб или к твоей подружке черно-городской, драный мешок! — доносится насмешливый голос Ана-ханум, и в доме снова воцаряется тишина.
Тщетно стучит Ругя в дверь дома, где она прожила двенадцать лет и откуда ее вышвырнули сейчас, как драный мешок. Нет, даже с драными мешками так не поступают!
В памяти Баджи мелькают дни ее скитаний по городским улицам, ночевки на лестницах, голод, отчаяние. Неужели и Ругя ждет такая участь? К жалости присоединяется чувство ответственности: ведь это она, Баджи, связала Ругя с женским клубом, с артелью.
Баджи отводит Ругя от запертых дверей.
— Поедом ко мне! — говорит она решительно. — Будешь жить с нами.
— А Юнус?..
Баджи на мгновение задумывается: в самом деле, как посмотрит на это брат? Но тотчас, с еще большей решительностью восклицает:
— Брат умный и добрый! Он все поймет. Устроимся!..
Да, Юнус понял. В маленькой комнате стало еще тесней.
По праздничным дням здесь, как обычно, собираются гости. Друзья принимают участие в судьбе Ругя.
С хлебом и кровом, говорит Ругя, она устроена пока — спасибо Юнусу и Баджи. И люди вокруг нее хорошие, заботливые — жаловаться не приходится. Беда в ином…
— Не могу я жить без Балы, без моего мальчика, — плачет Ругя. — Придется, видно, вернуться к Шамси и смириться.
— Этого еще не хватает! — возмущается Баджи.
— Надо бы поговорить с твоим мужем, может быть он сжалится? — предлагает кто-то.
Розанна вспоминает, как приехал Шамси на промыслы за Баджи, и, качая головой, возражает:
— Нет, не сжалится!
— В таком случае нечего с ним церемониться! — восклицает Баджи. — Надо подстеречь мальчика возле дома и увезти к нам. Вот и все! Пусть попробует Шамси сюда сунуться!
— Глупости ты говоришь! — обрывает ее Юнус. — Мы не кочи, чтоб детей воровать! Надо придумать что-то другое. Вот только не знаю — что…
Принимает участие в судьбе Ругя и Газанфар.
— Я вот, если Ругя-ханум позволит, посоветовал бы обратиться в суд.
Ругя молчит. Что хорошего может ждать от суда женщина?
Газанфар читает ее мысли.
— Советский суд теперь занимается подобными делами и все по справедливости разбирает, — говорит он в ответ на молчание Ругя и ободряюще добавляет: — А правда, надо думать, на твоей стороне.
Каждый из гостей предлагает свой план. После долгих споров все сходятся на предложении Газанфара: подать на Шамси в суд.
— Если даже мне отдадут мальчика, где я буду с ним жить? — вздыхает Ругя.
— А у нас разве тебе плохо живется? — спрашивает Юнус.
— Я и так вам уже, наверно, надоела — вам и без меня тесно.
Снова вставляет свое слово Газанфар:
— Не пойми меня ложно, Ругя-ханум: у меня вроде двух комнат, и одну из них я могу тебе временно уступить. Дома-то ведь я почти не бываю — из райкома иду прямо ж матери обедать и часто ночую там.
Ругя стыдливо опускает глаза. Поселиться незамужней женщине в квартире холостяка? Нет, она, Ругя, не из таких!
Баджи шепчет ей на ухо:
— Он хороший человек, не обидит тебя! А если что — мы с Юнусом тут под боком, вернешься к нам.
Ругя украдкой поглядывает на Газанфара… Какой он статный, сильный! Приятное, доброе, открытое лицо. Как правильно он говорил в женском клубе на собрании. В самом деле, похоже, что он хороший человек! Но все же он мужчина, холостяк, а с такими надо держать ухо востро.
Не желая, однако, обидеть Газанфара, Ругя уклончиво говорит:
— Подождем, что скажет суд…