Младшая сестра

Стук в дверь

Хорошо живется Баджи!

Никто не бьет ее, не ругает, никто ее не понукает.

И все, что в доме, — к ее услугам. Правда, большую часть вещей сгрудил Шамси в задней комнатке без окон и повесил на дверь два огромных замка, но всего добра в одну комнатку не собрать: не пролез в узкую дверь громоздкий станок Ругя, осталось на кухне немало посуды, забыли в галерее на веревке выстиранное платье Фатьмы. Можно, значит, самой попробовать выткать коврик, можно заняться стряпней на кухне, можно нарядиться в платье Фатьмы.

Но самое главное: ключ от подвала — в ее руках. А в подвале — помимо ковров и тюков шерсти — мешки с рисом, с сахаром, ящики с инжиром, изюмом, финиками — все, что душе угодно! Эх, дядя Шамси, — отдал такой ключ! Теперь-то она всего отведает, поживет в свое удовольствие!..

Баджи поселяется в комнате для гостей.

Целый день нежится она на мягкой подстилке, рассматривает гурий на потолке. Красивые, толстые! Вокруг подстилки — банки, мешки, посуда: лень каждый раз ходить в подвал и на кухню. У изголовья — ящик с финиками, протянуть руку — финик во рту!

«Ешь, пей, сколько влезет, — вспоминает Баджи слова Шамси, набивая рог финиками, запивая их чаем. — Вкусная штука эти финики, особенно с крепким сладким чаем! А насчет того, что на старости лет у меня живот разболится, — ты за него не беспокойся, смотри лучше за своим!»

Хорошо живется Баджи, хорошо… Но когда она задумывается о брате, сердце ее сжимается. Странный у нее брат! Пришел, нашумел, едва не затеял драку с Шамси — и снова не взял ее к себе. Сколько пятниц прошло с тех пор, а его все нет. О, если бы он пришел! Как она встретила бы его, угостила бы на славу!

Так проходит два дня. На третий день утром раздается стук дверной колотушки.

Баджи настораживается… Кто это может быть? «Впустишь — узнаю, тебе не поздоровится!» Никого, пожалуй, не впустит она!

Стук усиливается…

Это Юнус, приехав за Баджи, стучится в дверь дома.

— Заперлись, трусы! — ворчит он. — Не хотят впускать.

— Ты чего дверь ломаешь, дурак? — обрушивается вдруг на Юнуса из окна соседнего дома худая рябая старуха, известная в переулке по прозвищу Дилявер-хала — Языкастая. Ее, подобно Баджи, оставили стеречь дом. Только и осталось старухе — наблюдать из окна за жизнью соседей, злословить и переругиваться.

— Дядю своего пришел повидать, — отвечает Юнус.

— Уехал твой дядя. Ночью уехал — как вор!

— А женщины?

— Женщин ты захотел, долговязый? — усмехается Дилявер-хала. — Женщин ты поищи в садике, у ограды!

— Как же уехали, когда на двери нет замков? — допытывается Юнус.

— От таких разбойников, как ты, никакие замки не помогут! Уехали, говорю, и все!

Юнус видит, что от старухи толку не добиться, и снова принимается стучать. Тщетно. Может быть, в самом деле все уехали?

— Ведьма злая! — бормочет он уходя.

Стук прекратился. Баджи вслушивается в тишину. Однако ее разбирает любопытство: кто мог так настойчиво стучать? А вдруг кто-нибудь из друзей? Она спускается но лестнице, проходит двор, осторожно выходит в переулок.

— Дилявер-хала! — зовет она. — Эй, Дилявер-хала!

Старуха появляется в окне и не верит своим глазам: Баджи? Вот это так! Проглядела она, оказывается, что девчонка осталась дома!

— А ты, мышь, на мешках сидишь? — восклицает Дилявер-хала.

Баджи пропускает ее слова мимо ушей.

— Дилявер-хала, милая, к нам кто-то стучался. Не заметила, кто? — спрашивает она.

— Глухой сто призывов муллы с минарета пропустит! — отвечает старуха.

На лице у Баджи заискивающая улыбка: надо узнать все же, кто стучал.

— Я тебе фиников принесу, мягких, как раз для твоих зубов, только скажи, миленькая!

— А ты принеси сначала, — говорит Дилявер-хала — всякий норовит обмануть старого человека.

Баджи приносит пригоршню фиников. Старуха медленно жует беззубым ртом. На морщинистом лице — блаженство. Баджи терпеливо ждет.

— Приходил какой-то молодой, долговязый, — снисходит наконец Дилявер-хала.

— Молодой? Долговязый? — переспрашивает Баджи. И вмиг срывается с места и исчезает за углом.

— Все нынче сошли с ума! — бормочет Дилявер-хала, глядя на раскрытую настежь дверь дома Шамси.

Стремглав несется Баджи по кривым переулкам Крепости, всхлипывая от досады:

— Брат, брат… Конечно!..

Баджи рассчитывает настичь Юнуса у ближних крепостных ворот. Или, может быть, он прошел через другие ворота? Баджи мечется по Крепости от одних ворот к другим. Зачем понаделано в Крепости столько ворот!..

Баджи бежит к вокзалу. Запыхавшись, носится она но перрону, заглядывая в вагоны. Увы, увы!.. Протяжный гудок паровоза — и поезд трогается. Будь что будет!.. Подхватив рукой свою длинную юбку, Баджи вскакивает на подножку вагона.

Вышки… Промыслы… Идя с вокзала, Баджи старается вспомнить дорогу. Мясная лавка, старая продырявленная вышка, большая лужа. Бесконечно длинные ограды, похожие одна на другую. А где же промысел, на котором работает Юнус? Нелегко найти его среди этого леса вышек!

Баджи останавливает прохожих… Нет, никто не знает ее брата, никто не знает, где работает его друг Арам… Южные сумерки быстро сгущаются, и все страшнее становится заговаривать с незнакомыми людьми. Баджи устала, ноги у нее подкашиваются… Нет, ей не найти брата среди этого скопища вышек, среди этих каменных и проволочных оград!

Измученная Баджи возвращается в город. Понурив голову плетется она домой. И вдруг вспоминает, что оставила дверь дома открытой. Страх охватывает ее: добро разграблено — Шамси ее убьет! Собрав последние силы, Баджи вбегает в дом. Слава аллаху, всё на месте! Всё — даже финики!