Младшая сестра
- Автор: Лев Вайсенберг
- Жанр: Современная проза
- Дата выхода: 1970
Читать книгу "Младшая сестра"
Ковер
Все было готово к приему гостей.
Шамси оглядел празднично прибранную комнату — чистые, без единой пылинки ковры, белоснежную скатерть, расстеленную посреди комнаты на главном ковре, красивую фарфоровую посуду, долго стоявшую без употребления, плошки с нежной свежей зеленью на подоконниках и на полу, — вдохнул волнующий аромат, доносившийся из кухни, и решил, что новруз в этом году удастся отпраздновать хорошо — так, как праздновался он всегда, не считая прошедший смутный год.
Было еще рано для прихода гостей, и, услышав внизу стук в дверь, Шамси удивился.
«Кто?» — подумал он с любопытством: первый гость, как известно, определяет праздник, подобно тому как первый покупатель — торговлю.
Шамси спустился во двор, сам отворил дверь — к этому обязывало праздничное гостеприимство — и увидел человека в богатом коричневом костюме, с толстой золотой цепочкой, протянутой через лиловый бархатный жилет, в каракулевой папахе, в лакированных ботинках с белой замшей.
— Не узнаешь? — спросил пришедший, раздвигая улыбкой свои тонкие губы, и Шамси, вглядевшись, узнал Теймура.
«Хорош первый гость!» — подумал Шамси. Он и имени этого человека не помнил. Что с того, что однажды он видел его, когда тот приходил сюда за оружием, и что в Гандже, на чужбине, обменялся с ним, как с земляком, несколькими словами?
— Здравствуй, здравствуй! — произнес Шамси, однако, приветливо, ибо подобные гости очень самолюбивы и не следует их зря раздражать. — Я тебя не сразу узнал, — добавил он оправдываясь, — видеть тебя мне довелось в другой одежде.
— Другие времена — другие одежды! — сказал Теймур. — Сейчас вот у нас новруз, и я пришел поздравить тебя с наступающим новым годом.
«Придется его впустить, — с досадой подумал Шамси. — Но что ему нужно в моем честном доме, этому кочи?»
— Милости прошу! — промолвил он при этом, приложив ладони к груди, полузакрыв глаза и учтиво кланяясь, и отстранился, чтобы дать дорогу гостю.
Но гость движением руки остановил его.
— В честь праздника прошу тебя принять от меня небольшой подарок, — сказал он почтительно. И так как взгляд Шамси вопросительно скользнул к рукам Теймура, тот добавил: — Выйдем со мной!
«Что еще у него на уме?» — подумал Шамси, не двигаясь с места.
— Выйдем со мной! — повторил Теймур с прежней почтительностью, но настойчивей, и Шамси пришлось подчиниться, потому что кочи не любят, когда им перечат.
На углу Шамси увидел фаэтон с поднятым верхом.
«Еще завезут куда-нибудь и потребуют выкупа», — подумал он в тревоге: такие дела случались теперь нередко.
На облучке щегольского фаэтона, запряженного парой белых коней, сидел фаэтонщик. На нем был добротный черный армяк, каракулевая папаха — такая же, как у Теймура; щеки его были гладко выбриты и отливали синевой, черные как смоль усы были закручены кверху.
«Рамазан!» — узнал Шамси и еще больше встревожился.
Рамазан был королем фаэтонщиков. Мелкой стремительной иноходью, с цоканьем, высекая искры из мостовой, презирая зазевавшихся пешеходов, пролетали его кони но узким улицам. Фаэтонщики, по неписаному закону, уступали ему дорогу, амбалы, сидящие по обочинам мостовой, шарахались в стороны, остерегаясь его длинного жгучего кнута. Любой щеголь считал для себя честью прокатиться на белых горячих конях Рамазана, но чести этой удостоивался не всякий: за облучком короля неизменно висела табличка «занят» — она ограждала от случайных и нежелательных седоков. Чаще всего седоками Рамазана были кочи. О нем шла дурная слава. Все знали, что он имеет деньги и что нажиты они нечистым путем, а сам он хвастливо и многозначительно подчеркивал, что выезжает на своем фаэтоне не ради грошей, какие может заработать фаэтонщик своим трудом.
Шамси понял, что если Рамазан возит Теймура, значит дела последнего хороши.
— Добрый день, Рамазан! — поздоровался Шамси и приветливо улыбнулся, ибо хотя он, Шамси, был почтенный человек, а Рамазан всего лишь фаэтонщик, приятель кочи, — с такими людьми надо вести себя благоразумно.
— Добрый день! — небрежно бросил в ответ Рамазан и отвернулся.
Шамси увидел в глубине фаэтона тюк. Теймур огляделся и, заметив неподалеку Таги, подозвал его — Таги представлялся ему слишком ничтожным человеком, чтобы из-за прошлых столкновений избегать его услуг. Дело амбала — таскать тяжести. Пусть только попробует отказаться!
Таги взялся за тюк… Нелегко взвалить на себя этакую ношу, если с утра съел лишь четверть фунта хлеба, смешанного с соломой… Таги тужился, ворочая тюк. Теймур равнодушно за ним наблюдал — амбал должен делать свое дело. Рамазан сидел на облучке не оборачиваясь: он не аробщик, чтоб помогать таскалям, — он подвез тюк только из уважения к Теймуру… Наконец Таги удалось взвалить тюк к себе на палан. Ноги у него дрожали и подкашивались. Мелким неверным шагом засеменил он к дому Шамси.
Вот тюк внесен в комнату для гостей.
— Ступай! — сказал Шамси, едва Таги опустил ношу на пол, и подал ему кусок белого чурека.
Запах праздничных яств разносился по дому. Проходя мимо кухни, Таги задержался и заглянул в дверь. Ну и наготовили же богатеи в этом году!
Баджи увидела в дверях его худое потное лицо. Улучив минуту, когда Ана-ханум отвернулась, она быстрым движением вытащила из котла большой кусок жирной баранины и, проходя мимо Таги, незаметно сунула мясо в отверстие палана. Растроганный Таги принялся было благодарить, но Баджи, опасаясь Ана-ханум, обрушилась на него с притворным криком:
— Не суй нос куда не следует! Иди-ка отсюда вон!
Она так искусно изобразила негодование, что Таги, удивленный, отошел от двери. Сумасбродная девчонка!
— Иди, иди отсюда, амбал! — заворчала и Ана-ханум.
Таги вышел. Усевшись на тротуаре, он принялся за баранину. Жирная, мягкая! И хлеб такой белый, пушистый! Вот, оказывается, и у него, у амбала, хороший новруз, и хороший будет, значит, грядущий год! Почему, однако, девчонка так обрушилась на него?.. И вдруг Таги понял… Дай бог ей счастья!
В тюке, привезенном Теймуром, оказался ковер.
Теймур развернул его и расстелил на полу неподалеку от скатерти.
«Шушинский хали!» — тотчас признал Шамси. Он обежал привычным взглядом края ковра и сразу определил: два ханских аршина на пять, три русских аршина на семь с половиной.
Шамси видел, что ковер лежит, не образуя складок, что края его ровные, не съеживаются и не топорщатся. Слегка проведя рукой по ковру, он оценил его тонкую крепкую ткань, короткий ворс и ровную стрижку. Прекрасный ковер! Напрасно некоторые считают, что тушинский хали уступает персидскому и текинскому!
Теймур вынул из кармана большой, туго накрахмаленный платок и, смочив его край слюной, стал с силой тереть о ковер.
— Так, кажется, ковроторговцы определяют качество красок? — спросил он, протягивая Шамси платок: даже легкого следа краски не оказалось на белом полотне.
— Так, — сказал Шамси тоном, каким говорят с ребенком, и снисходительно улыбнулся.
«Ну, что скажешь, Шамси, про ковер?» — прочел он во взгляде Теймура.
«Стоит не меньше восьмисот рублей золотом!» — с восторгом отметил Шамси про себя.
— Ковер неплохой… — произнес он, однако, сдержанно, стараясь скрыть от Теймура свой восторг.
Впуская Теймура в дом, Шамси не намеревался приглашать его на торжество и полагал отделаться от непрошеного посетителя, наскоро угостив, но подарок был слишком ценным и обязывал к полному и настоящему гостеприимству.
— Прошу тебя, раздели со мной и с моими родственниками и друзьями наш светлый праздник новруз! — сказал Шамси Теймуру и с почти искренним радушием усадил его у края скатерти, расстеленной на главном ковре.
Сквозь замочную скважину женщины ухитряются разглядеть новый ковер.
— Это будет свадебный подарок для моей Фатьмы! — заявляет Ана-ханум.
Ругя не жадна. К тому же, Бала еще слишком мал, чтобы ей заботиться о его свадебных подарках. Но младшую жену злит бесцеремонность старшей, и она возражает:
— Лучшее в доме, как известно, переходит к сыну — на этом ковре будет сидеть со своей молодой женой мой Бала.
— У Ругя на уме — одно: мужчина и женщина сидят на ковре, — усмехается Фатьма; она считает себя достаточно взрослой, чтоб отпускать подобные замечания.
— Твоя мамаша сама непрочь посидеть на ковре с мужчиной, да охотников нет! — отвечает ядовито Ругя.
Во тьме грядущего скрыто, где Бала будет сидеть со своей женой, но сейчас ему явно хочется поиграть на новом красивом ковре.
— Пусть только твой выродок ступит ногой на ковер, я его кипятком ошпарю! — злобно шипит Ана-ханум и, услышав шаги Шамси, отбегает от двери.
Пускается наутек и Фатьма.
— Ослепнете, прежде чем это случится! — кричит Ругя им вслед и сама отбегает в другую сторону.
Возясь на кухне возле плиты, Баджи слышит, как ссорятся жены.
«Зачем Теймур принес сюда этот ковер? — размышляет она. — Зачем он здесь? Ради чего?..»
Неясная тревога закрадывается в ее сердце.