Младшая сестра
- Автор: Лев Вайсенберг
- Жанр: Современная проза
- Дата выхода: 1970
Читать книгу "Младшая сестра"
Азербайджанцам теперь будет хорошо!
Однажды весной Шамси вернулся из магазина позже обычного. Молча поужинав, он объявил домочадцам:
— Русского царя больше нет!
Жены заохали, зацокали языком. Они не знали, к добру весть или к худу, не знали, как вести себя.
Баджи подумала: русского царя, за которого ее заставляли пить водку, из-за которого она получила пощечину, больше нет? И вдруг обрадовалась: так ему и надо!
Фатьме показалось, что отец недоволен, и в угоду ему она захныкала.
— Чего ты ревешь, дура? Азербайджанцам теперь будет хорошо! — сказал Шамси.
Слезы Фатьмы тотчас высохли.
— Азербайджанцам теперь будет хорошо! — разом затараторили женщины на всевозможные лады.
— И мне тоже, дядя? — осмелилась спросить Баджи. За два месяца, прошедшие после события с русской книгой, она обратилась к нему впервые.
Шамси вспомнил прокушенный палец… Неблагодарная! Злодейка!.. Но он в этот день был слишком взволнован, чтоб ответить Баджи так, как, по его мнению, следовало бы ей ответить.
— Тебе тоже, — буркнул он великодушно.
Баджи весело хлопнула в ладоши.
Пустые вы головы, бабы, ни в чем не разбираетесь, — сказал Шамси озабоченно: он уже был не рад, что так поспешно поделился новостью с женщинами — еще разнесут весть по свету, а потом окажется, что царь сидит на троне цел и невредим — неприятностей не оберешься; с другой стороны, если царь действительно свергнут — верно ли, что к лучшему свершившаяся перемена?..
В один из ближайших дней стало известно, что на собрании в Исмаилие губернский казий провозгласил, что новое правительство в Петрограде как нельзя лучше соответствует духу ислама. Шамси сначала было удивился: еще совсем недавно губернский казий возносил жаркие моления за долголетие и здравие царя. Однако особенно задумываться над этим вопросом Шамси не пришлось — факты сами за себя говорили: царя нет. Временное правительство существует, а живой пес, как известно, сильней дохлого льва. Да пошлет аллах долголетие и здравие уважаемому Временному правительству.
В ту же пору появились в городе воззвания, призывающие азербайджанцев признать и поддержать новое правительство, как наилучшее для них. Эти воззвания были подписаны богачами — хаджи Зейнал-Абдин Тагиевым, Муса Нагиевым и другими, имена которых Шамси произносил с благоговением; они были подписаны знатными и образованными людьми из ханов и беков — офицерами, докторами, юристами, инженерами; духовными пастырями — закавказским шейх-уль-исламом, отцом шиитов, и закавказским муфтием, отцом суннитов. Воззвания эти были подписаны людьми, с которыми Шамси хотя и не был лично знаком, но имена которых много говорили уму и сердцу праведного мусульманина, короче говоря — людьми, заслуживающими доверия. Оно подкреплялось и тем, что подписаны были воззвания не где-то там далеко, в Петрограде, неизвестными людьми, а здесь, людьми местными и богатыми, которых, по мнению Шамси, нельзя было подкупить, так как у них самих хватало денег, чтоб подкупить — если на то пошло — кого угодно.
«Да пошлет аллах долголетие уважаемому Временному правительству!» повторял Шамси на людях вслед за казием.
С глазу на глаз он все же спросил Абдул-Фатаха, что это такое — Временное правительство.
Абдул-Фатах откашлялся.
— Прежде, Шамси, ты знаешь, был русский царь. Он один правил страной. А теперь будут править вожди разных партий. Это и есть Временное правительство.
— Но зачем, объясни, прошу тебя, возносит наш казий моления за такое правительство? — спросил осторожно Шамси. — Разве коран одобряет такую власть, когда правят вожди партий, а не царь, поставленный над людьми самим богом?
— Вполне! — ответил Абдул-Фатах. — Тому даже есть доказательство. В давние времена в одну из войн мусульманам грозила опасность и пророк готов был заключить мир с врагом; посоветовавшись, однако, с вождями партий, он уступил их мнению — продолжать войну; война была продолжена, мусульмане одержали победу. Вот как уважал пророк вождей партий!
«Праведный, умный человек Абдул-Фатах, всегда умеет приложить коран к жизни!» — подумал Шамси восхищенно.
Он не знал, что тотчас после создания Временного правительства губернский казий издал для всех казиев и приходских мулл города и губернии предписание подробно знакомить в мечетях своих прихожан с политикой Временного правительства и провозглашать это правительство как единственно желанное для мусульман. Не знал он также и того, что Абдул-Фатах совместно с двумя другими муллами составил по поручению губернского казия новую молитву за Временное правительство.
После беседы с Абдул-Фатахом сомнения Шамси рассеялись. Он стал ревностным сторонником Временного правительства и в мечети столь же прилежно возносил аллаху новую молитву за новое правительство, как прежде за царя и царствующий дом.
Хабибулла укреплял Шамси в этих новых воззрениях.
Сам он целые дни проводил в Исмаилие. Жизнь здесь после свержения царя пошла по иному пути: дом кишел комитетами азербайджанских партий всех мастей и оттенков, лигами, организациями; мирный звон посуды и сладкие звуки ресторанных мелодий «чашки чаю» сменились теперь запальчивыми голосами спорщиков, одобрительными аплодисментами, а подчас и яростным, осуждающим свистом.
И в соответствии с тем, как изменилась жизнь Исмаилие, изменилась и роль, которую прежде играл в ней Хабибулла. Он уже не юлил среди уставленных яствами столиков «чашки чаю» в надежде подладиться к какому-нибудь богачу и скромным маклерством заработать десяток рублей. С красным бантом в петлице, с папкой в руках, деловито спешил он теперь из комнаты в комнату большого здания Исмаилие, организуя диспуты и митинги, раздавая брошюры; или сидел где-нибудь, притулившись в уголке, и строчил заметку для газеты. Дел у Хабибуллы вдруг оказалось по горло.
Охотней всего Хабибулла посещал комнату, которую облюбовали себе члены буржуазно-помещичьей партии «мусават».
Что привлекало его в этой комнате?
Здесь бывали не только тузы-нефтепромышленники, крупные домовладельцы, богачи-ювелиры, судовладельцы — люди, перед которыми Хабибулла хотя и пресмыкался, но которых в глубине души презирал как разжиревших выскочек и невежд. Здесь бывали и образованные люди — инженеры, врачи, адвокаты, — в большинстве своем выходцы из помещичьих, ханских и бекских семей, владевшие землями в восточных губерниях Закавказья, особенно в Елисаветпольской. Поместья не мешали инженерам занимать в Баку места технических руководителей в нефтепромышленных фирмах, а врачам и адвокатам — иметь весьма широкую практику. Короче говоря, здесь находились люди, которых Хабибулла считал солью своего народа.
Хабибулла не забывал про свой потертый пиджак, и псе же с людьми этими он чувствовал себя лучше, чем с богачами-тузами, купцами, торговцами, не говоря уж о людях из народа, о рабочих, с которыми ему, кстати сказать, почти никогда не приходилось общаться, или с крестьянами, которых по сей день ненавидел и боялся. Хабибулле казалось, что он хорошо понимает этих людей в европейских костюмах и шляпах, в крахмальных воротничках, бритых, — таких именно, каким он сам должен был бы стать, не произойди несчастья с Бахрам-беком. Он плоть от плоти, кровь от крови этих людей, несмотря на свой потертый пиджак.
Все эти люди ощутили в себе в ту весну большую силу: глупый царь, ограничивавший даже их, считавших себя цветом Закавказья, перестал существовать. Свержение царя совпало с праздником весны, новрузбайрамом, и они охотно сравнивали себя с ветвями промерзшего за зиму дерева, которому предстоит теперь расцвести. Весеннее солнце, считали они, светит для них.
Как же мог Хабибулла не тянуться к ним — он, слабая ветка, надломленная гибельным вихрем, но не оторвавшаяся от ствола?
— Азербайджанцам теперь будет хорошо! — неслось со всех сторон, и Баджи вслед за всеми повторяла про себя эти слова надежды.
Баджи легко верила вестникам счастья, добрым предзнаменованиям. Как часто и горько впоследствии, уже будучи взрослой, упрекала она себя за это…
Но теперь весеннее небо было безоблачно, дни становились теплей, чахлые деревца в городском саду расцветали. Ничто не предвещало бурь.