Младшая сестра

Еще один враг

Запах бакинской нефти манил не только немцев и турок, но и империалистов Антанты, и в стремлении овладеть этой нефтью они хотели опередить своих конкурентов.

Еще весной командующий английским экспедиционным корпусом в Северном Иране генерал Денстервиль установил связь с бакинскими меньшевиками, эсерами и дашнаками, рассчитывая занять Баку при их содействии.

Меньшевики, эсеры и дашнаки, со своей стороны, понимали, что появление сил Антанты в Баку поведет к падению ненавистной им советской власти, власти большевиков. И теперь, используя неудачи на фронте и тяжелое продовольственное положение в тылу, они развернули агитацию за «приглашение на помощь» англичан. Агитация эта представляла тем большую опасность, что предатели проводили ее под видом борьбы против германо-турок.

Нашлось в эти дни о чем поразглагольствовать и Министрацу.

— У немцев и турок есть много аэропланов, газы… — завел он разговор среди рабочих.

Но Арам, краешком уха уловив эти слова и поняв, куда Министрац клонит, резко его оборвал:

— А ты их видел, что ли?

— Приезжал с фронта земляк, рассказывал.

— Не из второй ли роты седьмого батальона он, твой земляк? — прищурившись, спросил Арам, и все вокруг насмешливо заулыбались: рота эта, судимая ревтрибуналом за дезертирство и предательство, снискала печальную славу не только на фронте, но и в тылу.

— Из какой роты — не знаю, а что бегут все с фронта — этого уж не скрыть!

— Не бегут, а отступают с боем! — хмуро поправил Юнус: он только что внимательно прочел сводку.

— Тебе, парень, об этом, видно, известно лучше, поскольку ты торчишь в тылу! — язвительно ответил Министрац. — Впрочем, какая разница: бегут или отступают с боем?

Краска бросилась в лицо Юнусу: дождался, что даже Министрац попрекает его за то, что он остался на промысле!

На помощь Юнусу пришел Арам.

— Разница есть и даже очень большая! — сказал он. — Бегут предатели и трусы дашнаки, твои «земляки», а из-за них приходится отступать честным и храбрым нашим красноармейцам.

Министрац криво усмехнулся:

— Попробуй не отступать, когда перед тобой немцы и турки! Куда красноармейцам против них!.. Надо нам звать на помощь англичан — они вот против турок и немцев устоят!

— А ты подумал о том, что будет с советской властью, если сюда придут англичане?

Министрац равнодушно пожал плечами:

— Чему быть, того не миновать!

Вот он, оказывается, куда гнет, дашнак подлый!

— Хватит тебе мутить народ! — крикнул Арам, вспылив. — Уйди лучше отсюда подобру-поздорову, пока рабочие не намяли тебе бока!

Он и сам был непрочь намять дашнаку бока, но положение члена промыслово-заводского комитета сдерживало: такие человечки, как Министрац, только и ждут, чтоб в промыслово-заводском комитете кто-нибудь оплошал, а грязи, чтоб пачкать комитет, у них всегда найдется!

Арама поддержали:

— Заткнись, дашнак, или мы тебя в самом деле…

— Хлопочет, видно, чтобы его снова выкатили вон!

— Мы это можем сделать быстро — пусть только скажет еще одно словцо! — раздался голос из задних рядов, и к Министрацу стала протискиваться коренастая фигура Рагима.

Провожаемый свистом и громким смехом, Министрац поспешно ретировался.

— Слушай, Арам Христофорович, — сказал Юнус, когда все разошлись, — я что-то не разберусь… Дашнаки, по всему видать, за англичан, а в Армении они, я читал, помогают туркам перевозить войска на Баку. За кого же они, в конце концов? Не пойму я кое-чего и насчет меньшевиков: в Тифлисе они за немцев и турок, а здесь — за англичан. Как же теперь все это понять?

Арам презрительно усмехнулся:

— Очень просто! Где кто силен — тому эти людишки служат и прислуживают. Им все равно кому — только бы против советской власти, против Коммуны. За то им хорошо платят, предателям.

— Давить таких гадов! — завершил Юнус, сжимая кулаки. — Давить!..

А предатели между тем ходили по заводам и промыслам, проникали на пароходы и на военные корабли, выступали в казармах и на городских площадях, ратуя за «приглашение на помощь» англичан.

Они появились и на «Апшероне»: студент-эсер в сдвинутой на самый затылок фуражке, длинноволосый меньшевик и офицер-дашнак шныряли по промыслу, сговаривались с кем-то из администрации, перешептывались между собой.

Апшеронцы косо поглядывали на непрошеных гостей. Юнус и Рагим зашли в промыслово-заводский комитет узнать, кто эти люди и что они делают на «Апшероне». Тесное помещение комитета оказалось набитым рабочими, явившимися сюда с гем же вопросом. То и дело входили люди, то и дело слышалось:

— На кой черт они сюда приперлись, эти господа?

— Расхаживают по промыслу с хозяйским видом, о чем-то шушукаются!

— Уж не задумали ли чего подлого?

Дежурный член комитета с недоброй усмешкой отвечал:

— Собираются — черт их возьми! — организовать у нас митинг, агитировать за «приглашение англичан».

Юнус задумался: за последнее время промысловая ячейка сильно поредела — многие ушли на фронт, в ячейке остались несколько пожилых рабочих да кое-кто из молодых, подобно Юнусу, застрявших по болезни, — кто же даст на митинге отпор непрошеным гостям? Этак, возможно, предателям нетрудно будет добиться своего!

— Надо бы таких гостей гнать с промысла взашей! — сказал он решительно.

— Следовало бы! — охотно согласился член комитета. — Да только, к сожалению, не дано нам такое право: они — члены партий, которые имеют своих представителей в Бакинском совете. Предъявили свои документы.

В помещение комитета зашел Арам. Лицо его было озабоченно: видно, и он был весьма встревожен приходом непрошеных гостей.

— А что, Арам Христофорович, если нашим апшеронцам на митинг вовсе не ходить? — воскликнул Юнус, завидя Арама. — Объявим гостям бойкот — и все!

— Правильно! — поддержал его Рагим. — Полают они на ветер и уйдут!

Раздались одобрительные возгласы.

Казалось, выход найден. Но Арам в ответ отрицательно покачал головой:

— Нет, друзья! В такое время не заставить людей сидеть дома — тем более наших апшеронцев! К тому же, не пристало нам, большевикам, уклоняться от схватки с врагом. Товарищи Ленин и Сталин требуют от нас сейчас решительной борьбы с агентами иноземного капитала. Дерутся наши товарищи на фронте — будем и мы драться в тылу как сумеем!

Он бодро тряхнул седой головой.

Народу на митинге собралось много.

Явились рабочие-апшеронцы, явились представители администрации и промыслово-заводского комитета, пришли жены рабочих, некоторые с детьми у подола и на руках. Пришли Розанна и Сато. Явился инженер Кулль. Не видно было только Министраца — перетрухнул!

Первым выступил офицер-дашнак.

Речь его была несложна: он, видите ли, не оратор, но сегодня он случайно прибыл сюда с фронта и, как человек военный, специалист, знает то, что многим здесь, на промыслах, еще не совсем ясно: советские части, увы, больше не в силах держать фронт.

— Держали бы, если б бугаи, вроде тебя, дрались на фронте или как следует работали бы в тылу, а не оказывались «случайно» здесь на промыслах! — крикнул кто-то из толпы.

— Это, наверно, и есть тот земляк, который приехал проведать нашего Министраца! — насмешливо подхватил другой голос.

— Из второй роты седьмого батальона, что ли? — язвительно добавил третий.

Дашнаку не дали договорить.

Вслед за ним выступил длинноволосым меньшевик. Речь его была хитрее, чем речь дашнака.

— Не будем спорить, кто виноват в неудачах на фронте, и если даже положение не столь серьезное, как здесь об этом докладывал наш товарищ дашнак-пакан, военный специалист, то все равно всем ясно, что помощь со стороны англичан в такую минуту для Баку не может быть лишней!

И меньшевик принялся расписывать, какими большими силами располагают в Северном Иране англичане и как эти силы будут сейчас полезны здесь, в Баку, для разгрома германо-турок.

— Вот генерал Денстервиль пишет…

Арам не выдержал:

— Вы почитали бы лучше, господин меньшевик, что пишет об этой помощи наш народный комиссар товарищ Сталин! — крикнул он с места. — Товарищ Сталин пишет, что если вспомнить, какая была оказана англичанами «помощь» на Мурмане и на Дальнем Востоке, то можно сказать твердо, что они стремятся сюда для того, чтобы захватить наш город. Товарищи Ленин и Свердлов с товарищем Сталиным согласны! — Арам обвел взглядом собравшихся. — Кому же мы, друзья, будем верить: товарищам Ленину, Сталину и Свердлову или генералу Денет…ре?.. — он запнулся. — Как его там? Не выговорить!

Арам готов был продолжать, но студент-эсер, воспользовавшись заминкой, крикнул:

— Одно дело Мурман и Дальний Восток и другое дело — Баку! Напрасно вы ополчаетесь против англичан. Генерал Денстервиль заявляет, что никаких иных целей, как только выполнить свой долг по отношению к братьям-союзникам в войне с Германией и Турцией, он не имеет и что англичане не намерены вмешиваться в наши внутренние дела!

Арам не остался в долгу:

— И об этом невмешательстве нам, бакинцам, уже кое-что известно! Помните, об этом с месяц назад докладывал товарищ Шаумян в Бакинском совете? Был здесь такой консул английский — Мак-Донел, что ли, — так вот он вместе с персидским консулом организовал заговор с помощью бакинских кадетов и — не обижайтесь за правду, господин студент! — с помощью ваших эсеров, чтобы арестовать наших видных товарищей-большевиков, свергнуть в Баку советскую власть и открыть сюда путь англичанам. Тогда это дело у них не вышло, и консул покатил за море в Казвин, к вашему Денстервилю. Теперь, видать, англичане снова принялись за дело, рассчитывая на помощь своих друзей — эсеров, меньшевиков и дашнаков… Ясно, товарищи, как англичане не вмешиваются в наши внутренние дела?

Арам не стал дожидаться ответа — чего яснее? — и продолжал:

— Нет, друзья, нет! Помогают и будут нам помогать не Англия и генерал Ден…стер… — он опять запнулся. — Черт бы побрал его, этого генерала, с его фамилией!.. Помогают и будут нам помогать Советская Россия, товарищи Ленин и Сталин! Они руководят всей нашей борьбой! Они посылают нам отряды бойцов, оружие! Вспомните Четвертый московский летучий отряд, вспомните отряд броневиков, который мы проводили на фронт, вспомните отряд Петрова, снятый товарищем Сталиным с украинского фронта и присланный сюда, к нам! Дерутся и будут драться с нами бок о бок русские люди, а не англичане! И сколько их уже полегло, наших русских друзей, за Баку, за Бакинскую коммуну!

Студент-эсер его перебил:

— Англичане помогут лучше: они богаче!

— Недалеко мы уйдем, если будем ждать помощи от богачей! — крикнул в ответ Арам.

Удары, которые он наносил своим противникам, были вески и ощутительны, но студент-эсер, ловко жонглируя словами, ухитрялся вывертываться, и порой ему удавалось даже создать видимость своей правоты. С волнением и напряжением следили собравшиеся за этим спором.

Взволнован был и Юнус… Только б Арам не оплошал, не дал бы запутать себя этим крючкотворам, не сбился бы! Он, Юнус, сам охотно помог бы Араму, да только, увы, не по плечу ему еще такая задача. Вот кого здесь не хватает — Газанфара, тот быстро разделал бы этих болтунов!.. Газанфар… Скоро два месяца, как о нем никаких вестей. Пронесся, правда, слух, что Газанфар ушел в тыл турецких войск на опаснейшее дело, но кто знает — верно ли? Разговорами и слухами теперь земля полнится… Уж не случилось ли с Газанфаром чего дурного?